Фанфик МАГиЯ

[Sotoffa]

Дорогие читатели!

Публикую здесь небеченый вариант продолжения моего фанфика "МАГиЯ", по просьбе racoon1111.

Не выкладываю пока на другие ресурсы, т.к.: а) немного не дописано; б) небечено.

Я предупреждаю - фик возможно немного поменяется.

Отзывы весьма желательны, особенно про сюжетную линию - потому что я пишу МАГиЮ только когда в меня тапком кидают, и мне становится стыдно =))

К сожалению, начало текста (до главы 18) на Снарри удалили, поэтому в дневнике создана отдельная тема "МАГиЯ-1" (гл.1-18) (см выше)

А продолжение - в комментариях.

@темы: ГП, Фанфикшн, МАГиЯ

Comments

[Sotoffa]

Продолжение гл.18

Салазар стремительно спускался в подземелья, не туда, где у него находились личные комнаты, и даже не туда, где располагалась Комната Алхимика. Его тело стремилось к своему, такому доверчивому и благородному, любовнику, но, вопреки этому, разум требовал остановиться. Остановиться на некоторое время и подумать. Остаться в одиночестве. Еще глубже, в подземелья, туда, где он сам был лишь раз.
Как сказал ему дед однажды, строивший этот замок, в катакомбах замка можно бродить месяцами. То был первый раз, когда алхимик, будучи зеленым юнцом, побывал здесь вместе с дедом.
«Запоминай дорогу, Салазар», - скрипел старческий голос, продолжая: «Положись на свое чутье, не надейся только на свою магию. Однажды Замок примет тебя, как моего наследника. Он будет слушаться тебя…
Маленький Салазар во все глаза глядел на черные камни, уже кое-где подернутые паутиной. «Слушаться? Меня?», - крутилось у него в голове.
«ПОВЕЛЕВАЙ ИМ!» – взревел внезапно сухопарый старик, так что пятилетний малыш вздрогнул от неожиданности, но не смел ничего произнести. Дед не любил, когда его прерывали, тем более, если это его собственный внук. – «Слизерины никогда не стелились, не преклонялись и не просили! Ни у кого, никогда! Они не делают ошибок! Они не упускают своего!»
- Не упускают своего… - повторил слова деда Салазар, упершись в тупиковый коридор. Он внезапно стукнул по невинному твердому камню кулаком, со всей силы. Сейчас эти слова казались ему насмешкой.
- Проклятье! – воскликнул он, когда и без того рассеченные костяшки пальцев хрустнули. Он бездумно смотрел на свою распухающую руку, вспоминая слова своего деда. – Повелевай им… повелевай им…
«Недостаточно одного желания, - продолжал тогда его пращур. – Нужна уверенность, что у тебя все получится. Смотри, - приказал тот Салазару и каркнул в сторону, прикрыв глаза: - Я хочу здесь окно!»
Маленький Салазар ахнул: это было великолепно. Каменные глыбы стали перестраиваться, образуя проем. Солнечный свет проник в темное помещение. Сам собой образовался подоконник, сложились откосы и даже постепенно появилась тонкая, слегка замутненная, пленка – стекло…
Салазар вздрогнул и резко обернулся: ему показалось, кто-то почти невесомо коснулся его спины. Мурашки побежали по телу, когда он никого не увидел.
- Повелевай им… - услышал он старческий голос, а может, тот все еще звучал у него в голове – он не был уверен.
Салазар оглядел стену в поисках заклятья на ней и испробовал несколько мощных заклятий, на случай, если за ней что-то скрывается. Дед, который к концу свей жизни был малость не в себе, успел научить своего внука одной вещи: никогда не сдаваться. Поэтому мужчина все продолжал и продолжал пробовать различные заклятия, включая и трансфигурационные чары. Превратить камень в менее твердый материал Салазару не удалось – на каждый камень были наложены специальные чары от этого, еще при его укладке.
- Чертовы стены, - пробормотал алхимик и снова вздрогнул. На этот раз он услышал мелодичный женский смех, словно колокольчики зазвенели на теплом летнем ветру. – Кто здесь?
Салазар осветил стены, но никого так и не обнаружил.
«Оно уникально – мое детище, - гордо высказывался дед, любовно гладя стены ладонью. Его внук похлопал глазами, когда увидел, что та пошла рябью. Словно довольная кошка, которую ласкает хозяин. Тогда старик удовлетворенно добавил: - Только он никогда не придаст тебя, только он способен дать тебе то, что ты хочешь».
- Повелевай им… - вновь этот голос. Теперь он совсем не был уверен, что это лишь воспоминания. Салазар в задумчивости нахмурился, а затем приказал, глядя на стену: - Откройся!
Через минуту:
- Я, Салазар Слизерин, истинный наследник Солвеуса Слизерина, приказываю тебе: откройся!
И стена неожиданно крутанулась на своей оси, совершенно бесшумно, чуть не сбив с ног мужчину. Он оказался в прямом тоннеле, настолько длинном, что запущенная огненная сфера улетела далеко вперед, становясь все меньше и меньше, пока не исчезла вовсе. Салазар с трепетом шагнул вперед, туда, где ступала нога всего одного человека – его деда, который отдал жизнь за этот замок.
Может, это место даст ему то, что необходимо? Время, чтобы подумать. Время, чтобы смириться. Ведь Книга – будь она проклята – никогда не ошибается.

[Sotoffa]

Внимание: гл.19 содержит насильственные сцены.
Глава девятнадцатая.

Он приоткрыл веки. Перед глазами все плыло, словно после хорошей вечеринки. Почему-то вспомнился тошнотворно-приторный аромат. Было холодно. Руки были подняты вверх, хотя и сам Гарри сидел в неудобной позе, прислонившись спиной к холодной каменной глыбе. Спустя несколько секунд зрение восстановилось и уловило в сумрачном свете большой залы, в которой молодой человек находился, несколько фигур.
Там, в отдалении от него, текла неторопливая беседа между высоким человеком в черном просторном одеянии, стоящим спиной, Кадиром, как припомнил Гарри, и… Хельгой. Вокруг них толпились люди различных национальностей и возрастов – это можно было судить по их разномастной внешности, одеянию и манере говорить, хотя последнее они делали чрезвычайно тихо.
Он ошеломленно втянул воздух, с болью в душе, прикрывая ресницами глаза. Значит, то письмо было правдой. Хельга Хаффлпаф предала их дружбу, не только Гарри, но и Ровены с Годриком. Сама мысль об этом казалась ему невыносимой. Сейчас он немного поколдует, не привлекая к себе дальнейшего внимания, потом попытается выскользнуть из этого замка, прихватив с собой девчонку и…
- Рад, что ты пришел в себя, Аврелий, - внезапно прошелестел тихий голос, медленно вытягивая слова, словно патока текла из уст приблизившегося человека.
Он был красив – эта глупая мысль первой пришла Гарри в голову. Темные глаза, темные брови, темные волосы, бронзовая кожа. Лицо очень выразительное, но с уже заметными на нем морщинками. Широк в плечах, но не «амбал». Его аура ярко сияла. В общем, такой, каким его запомнил Гарри, увидев того в «Annales maximi», вот только сейчас он был одет совсем иначе. Его восточное одеяние эффектно подчеркивало запоминающуюся внешность. На нем было широкое и длинное традиционное облачение (Гарри определил его словом туника с низким треугольным вырезом), выгодно оттеняющее его загорелую кожу своим черным цветом и сверху была накинута еще какая-то одежда, которая была распахнута, на ней не было каких-либо застежек; на голове имелся почти такой же убор, как у Кадира, только цвет его был не красным, а также черным, с черной же повязкой вокруг головы. Концы этого убора свободно ниспадали на плечи. Больше на мужчине никаких украшений не было, только вот он все равно выглядел, словно сам шейх, не меньше.
Гарри взглянул прямо в миндалевидные глаза. Что-то зловеще-непредсказуемое плавало прямо на поверхности его непроницаемых глаз. Поттер вновь шумно втянул в себя воздух, пытаясь успокоиться, стараясь не показывать Аль-Маджуси своей нервозности. А то, что этот человек был именно им, Гарри уже не сомневался.
- Ты меня ведь понимаешь меня?
Когда юноша не отозвался, мужчина почти молниеносно приблизился к самому лицу Гарри, ухватив того за подбородок двумя цепкими пальцами. От мужчины пахло кофе и еще чем-то пряным. Глаза молча изучали его в течение нескольких секунд, после чего он также резко поднялся, одним скользящим движением, и присоединился к ожидавшим его спутникам – Хельге и Кадиру. Палочка Аль-Маджуси словно невзначай появилась у того в руке и голос лениво произнес:
- «Круцио»!
Гарри, не ожидавший этого, резко дернулся, металлические оковы больно врезались в тонкие запястья. Вскрик непроизвольно вылетел из его рта, когда боль внезапно оказалась совершенно невыносимой; мышцы скручивало, череп грозил разломиться пополам, словно перезрелый орех; зубы скрежетали, глазницы бешено вращались, что-то теплое потекло из его носа, достигая открытых губ. Медный привкус крови попал в рот и Гарри стиснул челюсти в попытке отвлечься от боли. Что угодно, но только не это тошнотворное чувство. Ему казалось, это было сверх того, что мог вынести его мозг. Он крепче натянул цепи, он больше не будет кричать, он не покажет своей слабости врагу. Никогда… лучше умереть… На грани сознания начали слышаться какие-то выкрики.
Боль оставила его так же внезапно, как и началась. Из носа все еще сочилась кровь. Медный вкус во рту не проходил.
- Занимательно… - произнес голос заинтересованно.
Гарри смог открыть глаза. Обладатель замечания глядел на свою палочку, любовно поглаживая ее большим пальцем. Около него Кадир сдерживал своими лапищами бледную Хельгу. Гарри казалось, что ее бездонные глаза стали занимать половину ее лица. Ей наверняка было страшно. Ее губы что-то беззвучно шептали. Гарри прислушался, все еще восстанавливая сердцебиение. Видимо, именно ей он обязан своему внезапному избавлению от пытки… также как и тому, что он вообще оказался в такой ситуации, что ни в коей степени не делало вину Хельги менее значимой для Гарри.
- Ты обещал… - Она посмотрела на невозмутимого Аль-Маджуси. – Обещал мне…
Тот безумно засмеялся, запрокинув голову.
Гарри пытался сосредоточиться и освободить руки. Что-то мешало ему это сделать, он не мог понять.
- Не получается? – невинно поинтересовался Аль-Маджуси после того, как его смех стих. Гарри не собирался отвечать. Этот человек был безумен, как была безумна Беллатрикс во времена юноши. Аль-Маджуси заинтересовано наклонил голову, в то время как Гарри медленно приходил в отчаяние. Его магия была бессильна; он не мог даже освободиться самостоятельно.
Острие палочки вновь указало на Гарри, но в этот раз он не будет кричать. Он даже не будет закрывать глаза – это так омерзительно…
- НЕТ! – женский голос был на грани срыва. Хельга истерично трепыхалась в крепких объятиях Кадира. – Нет! Ты обещал мне, Инсар!
Гарри удивленно взглянул на девушку. Кто такой Инсар?
- Но это не помешает мне немного развлечься, глупая девчонка, - ответил Аль-Маджуси. Вопрос Гарри отпал сам собой – должно же быть у того нормальное имя. Ах, да – он же совсем недавно сам читал в том чертовом послании, что его слишком длинное, чтобы попытаться его запомнить так сразу.
Затем Инсар продолжил, смотря на Гарри:
- Какая удача, тебе так не кажется, Аврелий?
Гарри хотелось плюнуть тому в лицо, но вместо этого он все также молчал.
- Знаешь, - после паузы продолжил Инсар, - когда я кого-нибудь спрашиваю, на это полагается отвечать... Абд аль-Кадир, отпусти девчонку, она меня утомляет своими всхлипами.
Когда Хельга была внезапно освобождена из захвата, она попыталась пройти мимо Инсара, к Гарри, но первый внезапно схватил ее за запястье.
- Отпусти, ты!.. - она не договорила, так как Инсар наотмашь ударил Хельгу по лицу; она немедленно отлетела в противоположную сторону, ударившись о каменный пол. Злые слезы жгли ей глаза; губа была разбита, из нее текла алая струйка крови; синяки уже начали проявляться на нежной коже запястий. Она в отчаянии всхлипнула еще громче, не в силах подняться.
Инсар удовлетворенно вновь повернулся к Гарри:
- Ну, так как? Все еще не желаешь идти со мной на контакт? Нет? – Маг призадумался на секунду и кинул в сторону, не сводя взгляда с Гарри. – Флэмер!
Откуда-то из-за угла торопливо, насколько это позволяла грузная масса его тела, вышел человек, не многим отличающийся от местных жителей. У него была рыжеватая борода, длинные волосы космами обрамляли его лицо; толстые губы отвратительно улыбались; широкий нос раздувался в важности получаемого задания. Его глаза неопределенного цвета плотоядно блестели, когда он приблизился к Хельге:
- Господин? – спросил он, ни на секунду не отрываясь от хрупкого девичьего тела, завернутого в голубой шелк, то самое, в котором Гарри видел ее еще в Хогвартсе.
- Не желаешь поразвлечься с девчонкой?
- Нет! – Хельга пыталась отползти от Флэмера, но больше двигаться было некуда. Остальные присутствующие в поисках зрелища обступили ее и верзилу. С другой стороны был сам Инсар, Кадир и Гарри, привязанный цепями к стене. Флэмер стал надвигаться на нее, его руки зашарили в области брюк.
Гарри с ужасом содрогнулся: он не хотел этого видеть, не хотел смотреть на то, как этот бугай насилует Хельгу. Даже она не заслуживает такой участи. Он сильнее натянул цепи, что не укрылось от внимания Инсара.
- Нет! – вскрикнула Хельга, когда Флэмер заметил остальным: «Подержали бы ее, что ли…». Она немедленно была перевернута на живот и распростерта на грязном холодном полу. Ее юбка задралась до талии. Подбадривающие выкрики раздавились из толпы прихвостней Инсара. – Неееет!

[Sotoffa]

- Смотри, она такая юная, такая спелая, как только что распустившийся бутон розы. - Инсар издевательски улыбался, не обращая внимания на отчаянные всхлипы Хельги, на улюлюканье остальных. – Ты ведь не хочешь, чтобы этот цветок завял раньше времени? Или чтобы его сорвал такое ничтожество, как Флэмер? Нет?
Гарри в ужасе, чуть заметно помотал головой. Он смотрел, как этот Флэмер, пыхтя, встал на колени и похлопал по заду Хельги. Затем он внезапно рванул тонкую ткань ее белья, обнажая белоснежные полушария ягодиц.
Гарри перевел взгляд чуть в сторону. Ее ногти до крови царапали камень, хрипы раздавались из груди – она больше не могла кричать. Она так и не позвала на помощь его, Аврелия.
Флэмер спустил штаны, обнажая огромный красный член.
- Ну, давай же! Вставь ей, Керк! – выкрикнул кто-то из толпы.
«Плевать, плевать на девчонку», - уговаривал себя Гарри в равнодушии. Она предательница, она не заслуживает… Мерлин…
В этот момент рука Флэмера опустилась между ног Хельги, несколько его толстых пальцев сразу вошло в нее, заставив дернуться его жертву, как и Гарри. Затем этот извращенец несколько раз подвигал рукой туда-сюда и недовольно сказал, оглянувшись на своего господина:
- Девчонка уже испорчена. – Пожав плечами, Флэмер вынул свои пальцы из Хельги. – Но, похоже, совсем недавно, - добавил бородач, плотоядно улыбнувшись и пристраиваясь сам к девушке.
Поттер почти не соображал, слыша только ее жалобное всхлипывание, а у самого на языке уже вертелось лишь одно слово: «Нет».
- Ты слышал, Аврелий? – обратился к нему Инсар, привлекая внимание. – Вижу, что нет… Похоже девчонка не так уж невинна, как ты думаешь. А это не ты… Хм… Что ж, похоже мисс Хаффлпаф перехитрила всех, включая и саму себя.
Инсар вновь расхохотался. Гарри не понимал его намеков. Она – что? Он не успел оформить эту мысль, как жалобный стон сорвался с губ девушки:
- Аврелий… - Но он видел, что еще не поздно остановить это.
Гарри пораженно закрыл глаза: - Нет, не надо.
- О,ты все-таки не такой уж молчун, - усмехнулся Инсар, глядя прямо на Гарри. И в сторону крикнул: - Флэмер, прекратить!
Гарри открыл глаза, когда раздался недовольный рык Флэмера, он уже приподнял своими грязными лапищами бедра Хельги, собираясь войти в нее, не обращая внимания на приказ.
- Я сказал прекратить! – взревел их господин, одним мощным прыжком достигая своего раба. Тот в экстазе уже прикоснулся к Хельге, не обращая внимания ни на что, но сильный пинок в лицо повалил Флэмера на пол, рядом с девушкой. – Ты будешь слушаться, никчемный кусок дерьма. – Это прозвучало как утверждение, голос источал презрение и спокойствие одновременно.
Тот взвывал от боли. Он трясущимися руками держался за свой сломанный нос, кровь хлестала из него, заливая лицо, одежду.
В это время Инсар что-то прошептал, указывая волшебной палочкой на трясущуюся тушу у его ног и удовлетворенно отошел обратно к Гарри, давая тому лучший обзор.
Почти нечеловеческий крик Флэмера заполнил каждый уголок большого зала. Он задрожал еще больше, схватившись за свой все еще стоячий член окровавленными руками.
Судя по всему, это было какое-то болевое проклятие, сконцентрированное в самом уязвимом месте – в паху, решил Гарри, сдерживая тошноту, уже почти добравшуюся до горла. Перед глазами вновь все плыло, он хотел закрыть их, как его резко схватили за волосы и вздернули голову вверх, заставляя смотреть.
Тот человек, что жалобно хрипел на полу, более ничем не напоминал бугая, что Гарри увидел вначале этой безобразной сцены. Этот человек дергался в неконтролируемых конвульсиях, скрючившись в позу эмбриона, хватаясь поочередно то за свой расквашенный нос, то за член. Вся эта сцена была тошнотворна.
- Ну, что ты теперь скажешь, Аврелий? – спросил Инсар после того, как Флэмер вырубился, прямо так и оставшись лежать с вялым окровавленным членом, торчащим из брюк.
Гарри мстительно подумал, что тот очень не скоро сможет им воспользоваться. Поттер находил в этом некоторое удовлетворение, хотя то, что произошло – чистой воды дело рук Инсара.
- Омерзительно, - отозвался Гарри, сдерживая себя во всех смыслах.
Брюнет вновь расхохотался. На этот раз веселье его продлилось не слишком долго. Почти все начали расходиться, не желая попасть под горячую руку своего господина, они даже не сказали ни слова против, и не смели шушукаться. Остались только те, кто держал Хельгу (хотя она больше даже не двигалась), да молчаливый верный Кадир, ждущий дальнейших приказаний. Когда, наконец, смех прекратился, Инсар приказал:
- Уберите это с глаз моих, - он кивнул на Флэмера. – Абд аль-Кадир, девчонку запри там, где она и была.
Когда приказания были исполнены, Инсар прошелся пару раз перед Гарри.
- Теперь, когда мы уладили некоторое недопонимание, вызванное, возможно, трудностями перевода… у меня к тебе деловое предложение, Аврелий, - невозмутимо произнес Инсар. «Трудности перевода» не мешали тому изъясняться на чистейшем английском, отметил Гарри. Брюнет махнул палочкой в сторону Гарри. Сдерживающие его на месте цепи лязгнули, руки тут же безвольно опустились вниз, вместе с браслетами на запястьях. Кровь начала немедленно нормально циркулировать. Гарри был уверен: этот Инсар Аль-Маджуси еще более ненормален, чем Волдеморт и Беллатрикс Лестрандж вместе взятые, если думает, что теперь «Аврелий» согласится на это самое «деловое предложение». Юноша приготовился впервые в жизни произнести Непростительное Заклятье, ну, кроме Империо, которое Гарри таковым уж непростительным не считал.
Инсар отвернулся от Гарри, сцепив руки сзади. Он медленно шел к центру зала, его тонкая туника развивалась на теле, подчеркивая рельефы.
Юноша стал приподниматься, успокаивая свое сердцебиение. Остаточная реакция от только что перенесенного пыточного проклятия все еще оказывала на его тело воздействие – мышцы продолжало ломить, руки тряслись мелкой дрожью, глаза слезились. И, несмотря на то, что как только он появился в этом времени, когда он думал о мести, о том, что сможет с легкостью произнести два непростительных слова, он сомневался теперь в этом.
«Авада Кедавра, - думал Гарри, - поднять руку в сторону этого убийцы, сказать «Авада Кедавра», и вспомнить все то, ради чего так я ратовал. Покарать, избавиться от этого монстра».
Гарри приподнял руку, указав на спину Инсара, готовый произнести проклятие, но услышал спокойный голос, как обычно растягивающий слова:
- Я бы не советовал этого делать, друг мой, - он развернулся, пригвоздив Гарри взглядом. – Хотя, ты можешь попробовать произнести что-нибудь.
Гарри не преминул воспользоваться советом:
- «Авада Кедавра»! – громыхнул он громко, вкладывая свое желание убийства, так, словно перед ним стоял Волдеморт… а потом он с недоумением посмотрел на свои руки, так как абсолютно ничего не произошло. Никакой изумрудной вспышки света, никакого предсмертного крика Аль-Маджуси, ни глухого звука падающего замертво тела… Как так может быть? Что случилось с его Магией?! Гарри затрясло мелкой дрожью – он всегда полагался на свою Магию, она никогда не подводила его в трудные минуты. Черт! Основатели даже никогда не учили его, что ошибочно полагаться только на Магию! На волшебную палочку – да, но не на само Волшебство в его сущности!
- Убедился, Аврелий? – улыбнулся Инсар. Гарри поражало, с какой легкостью тот переходит от жестокости к невозмутимости, даже веселью.
- Что ты сделал? – Гарри с трудом выпрямился, стараясь быть таким же невозмутимым, словно это только что не он произнес смертельное проклятье, хотя и безуспешно. На самом деле у него внутри все клокотало и бурлило с мощью Ниагарского водопада.
- С тобой – абсолютно ничего, - произнес старший волшебник, пожав плечами. – А вот эти браслеты, что надеты на твоих запястьях, способны сдержать твою магию, даже если ты способен колдовать без волшебной палочки. - Великодушно объяснил Инсар, продолжив: - Я сомневался в этом твоем умении – такие люди редки, но наша общая знакомая заверяла меня, что ты – более чем необычен. Должен упомянуть, ты оправдал мои надежды, и теперь я почти не сожалею о том, что ты примчался вместо своего любовника и покровителя... Нет, думаю, слово «покровитель» не совсем правильно сочетается с тобой. – Он неприятно прошелся взглядом по фигуре Гарри.
- Отпусти девчонку, Аль-Маджуси, ты получил, что требовал, - произнес Поттер, уверенный, что тот не сделает этого.
- Хм, знаешь что? Я вот подумал: я окажу тебе такую услугу.
Гарри удивился, но тут же скептически спросил: - Взамен на?..
Мужчина одобрительно кивнул: - А ты вовсе не так прост, каким хочешь казаться. Думаю, с тобой можно договориться.
♂♂♂

[Sotoffa]

♂♂♂
- Знаете, мисс Хаффлпаф – кажется, так принято обращаться к дамам в вашей стране? – я вот что подумал, - с акцентом произнес седовласый мужчина приятной наружности, открыв дверь в ту комнату, где она была заключена. – Может, вы составите мне компанию? Пройдемся вдоль реки, я покажу вам свой дом – то, что вы еще не успели обозреть.
- Убирайтесь! – выкрикнула она, сдерживая слезы. Унижение, которому она подверглась вчера вечером, не давало покоя. – Я не хочу никого видеть! Оставьте меня в покое!
Мужчина покачал головой: с ней было гораздо проще вести беседу еще позавчера вечером, до того происшествия, когда в замок пробрался чужой. Лорд Филипп Азнауэрский лишь мельком увидел чужака, который вошел ведомый за руку этой юной мисс. Юноша был немного не в себе, и, как только он вошел в главный зал, а Инсар его поприветствовал, он тут же хлопнулся в обморок. Сам Филипп был тут же выпровожен, как обычно бывало при собраниях приближенных Инсара.
- Ну, как желаете, - вздохнул он, смотря на миловидное личико, которое так напоминало его убитую жену, когда она была еще юной. – Только вот я решил, что вы засиделись тут одна-одинешенька, да и погулять одной у вас больше не получится: мой гость отдал приказ не отпускать вас одну из соображения безопасности.
Она отвернулась. Длинные светлые локоны в беспорядке коснулись ее талии, накрывая белоснежные плечи блестящим покрывалом из волос. Хельга обхватила себя за плечи, злясь попеременно то на себя, то на Инсара, то на самого Аврелия, да и на самого Филиппа, так не к стати пришедшего именно сейчас… Ее идея с треском провалилась, хотя изначально даже Инсар одобрил этот легкий, но эффективный План, наспех составленный Хельгой. Именно так – План с большой буквы…
Хельга услышала, как Филипп что-то недовольно проворчал, а затем дверь в ее комнату тихо закрылась. Она посмотрела на дверь – снаружи на нее явно накладывали запирающие чары.
Она вернулась к кровати и села, размышляя. Пожалуй, ее План всё-таки принес некоторые плоды. Аврелий здесь, в замке, проник сюда, как и ожидалось, без особых затруднений. Слизерина, наоборот, нет – это существенный плюс. В этом ее План прошел гладко. Еще бы – Инсар оставил лишь четверть охраны, ожидая «гостя»! Да и Кадир был предупрежден – его «правая рука».
Вот потом-то и пошло кое-что не так, как она планировала. Аврелий избавился от сопровождения Кадира, но каким-то образом добрался до комнаты Хельги. Впрочем, она смогла и тут сориентироваться на месте, успев выпить порцию афродизиака, заранее заговоренного на Аврелия.
Мерлин, Аврелий в этот раз не смог устоять этим чарам и зелью, находясь вдали от Слизерина! Чем дальше физически они находились друг от друга, тем сильнее работала эта смесь. А Инсар, он так удачно подвернулся под руку – Хельге нужно было, чтобы именно Аврелий сам начал ее искать, иначе древняя магия грозила не сработать. Очарованный должен хоть самую малость положительно относиться к своему заклинателю.
Хельга присела на свою кровать, где она совсем недавно полностью принадлежала только Аврелию, а он – ей. Она так долго ждала его, хранила себя, и эта ночь почти оправдала ее ожиданий. Почти. Разве ей достаточно одной ночи, особенно теперь, когда она узнала любовь Аврелия?
Девушка зарделась от воспоминаний, а затем ее лицо побледнело от гнева. Инсар обманул ее, он позволил случиться тому, что… Мерлин… Девушка содрогнулась и встряхнула головой, выбрасывая мысли из головы о грязных пальцах в ее теле этого Флэмера. Это было настолько же мерзко, насколько прекрасно быть с Аврелием.
Жаль только, действия зелья и чар оказалось недостаточно для такого сильного духом мага, как ее возлюбленный. Это – недостаток любого подобного зелья, хотя… Наверное, нужно было внимательней читать побочные эффекты. Как еще можно объяснить дальнейшее поведение Аврелия? Начал говорить о Слизерине, когда Хельга – вот она, совсем рядом. Разве он не чувствовал тоже самое, держа ее руку в своей руке? Он как будто был сам не свой, а затем ей пришлось на ходу выдумывать новый план, вот тогда-то она и привела Аврелия к Инсару. Что ж, это вышло не слишком благородно, но в войне и в любви – все средства хороши.
Хельга помотала головой – как бы она не хотела заполучить Аврелия, сейчас не время думать именно об этом. Ей нужно увидеться с Инсаром… Немедленно. Он обещал ей, что Аврелий не сможет отказаться от его предложения.

[Sotoffa]

♂♂♂
- Нет, - однозначно сказал Гарри. Ему даже не требовалось что-либо добавлять – голос был холоден, как никогда. Он в очередной раз убедился, что этот Инсар не в своем уме, раз просит о такой вещи у одного лишь человека, хотя слово «просит» едва ли может сочетаться с таким жестоким человеком. Он приказывал и шантажировал, и теперь Поттеру казалось, что сам объект шантажа не стоит таких усилий с его стороны. – Ты просишь слишком многого от меня.
Они вдвоем сидели за длинным деревянным столом с многочисленными выщерблинами и потертостями. Время приближалось к ужину, но этот факт вовсе не говорил о том, что с такими темпами, с которыми шел их разговор, Гарри сможет поесть вообще хоть что-нибудь не только сегодня, но и вообще в ближайшие дни. А сейчас ему был предложен пряный кардамонный кофе, налитый собственноручно Инсаром из одного сосуда с длинным носиком. Это мнимое гостеприимство нервировало Гарри, хотя он, только вслед за хозяином, и рискнул попробовать крепкий напиток, раздражающе щекотавший его обоняние.
Как оказалось, (Инсар снизошел до объяснений) Гарри по собственной воле грохнулся в обморок, как только они с Хельгой вошли в Парадный Зал. Но сам Поттер не был в этом так уж уверен, хотя он и не мог «читать» Инсара, как большинство магов – тот превосходно владел Окклюменцией.
Он помнил, что после того, как он разыскал Хельгу, его преследовал навязчивый аромат, да еще перед этим, когда он только искал ее, какое-то неприятное чувство поселилось в нем. Это чувство накапливалось в его теле, словно в сосуд, и достигло своего апогея как раз в тот момент, как он нашел ее. А потом случилось что-то, и он перестал чувствовать, словно все эмоции, обращенные на Хельгу, разом вылились из этой эфемерной чаши. Все прошло, осталось только скверное предчувствие, пустота и какой-то привкус горечи, будто бы Гарри сделал нечто непоправимое, грязное. Но что? Видимо, именно от этого Поттер так позорно свалился к ногам Аль-Маджуси. Гарри не помнил, не мог понять, что происходит. А тот аромат, что преследовал его… Может, это какое-то зелье или чары?
Жаль, при изучении Зельеварения за последний год, и в Хогвартсе в целом, Гарри обошел стороной некоторые, особо бессмысленные, зелья, будучи уверенным, что он никогда ими так и не воспользуется. Это было глупо, потому как он не учел, что они могут быть использованы против него самого. Например, приворотные зелья. Говорил Салазар, что нужно изучать абсолютно всё…
«Не стоит думать о Лазаре, - размышлял Гарри, - сейчас не время расклеиваться»…
Получилось, что Гарри был прикован к стене больше двенадцати часов, и теперь было не известно, что случилось Хельгой. Его судьба была также не определенна, а об увиденном в Книге, он вообще старался не думать. Признаться самому себе, что этот человек – Инсар – не был лишен ума, было трудно. Вместе с тем Гарри опасался его теперь еще больше. Умный человек, лишенный каких-либо моральных ограничений становится много опаснее.
- Хм, знаешь, Аврелий, я никогда не прошу того, что человек не может сделать, - мужчина заинтересованно сложил «домиком» ладони и уперся на них подбородком. – Понимаешь, у моих предков, есть способ определить магический уровень мага. Признаться, ты, как только появился здесь, заинтересовал меня, хотя я и ожидал вместо тебя лорда Слизерина.
Гарри откинулся на спинку стула, показывая, что это для него – не аргумент.
- Если я могу это сделать, то это не значит, что я умею это делать, - заметил Гарри довольно рискованно. Казалось, Инсару становилось все интереснее и интереснее с каждым доводом юноши. Какой-то фанатичный блеск в глазах становился все заметнее, хотя лицо по-прежнему было почти лишено какой бы то ни было эмоциональности.
- Научим, - всего одно слово, но прищур глаз говорил о многом.
Гарри не собирался соглашаться, ни при каких условиях, хотя он и не сомневался, что сможет оградить замок от проникновения извне. «С террористами не торгуются», - эту фразу он слышал еще когда жил у Дурслей, полностью согласный с этим выражением. Согласись он на одно требование, как потом обязательно последуют другие запросы, еще более трудные.
- Не понимаю, почему ты упорствуешь? – также откинулся на спинку Инсар. – Ты так привязан к магглам? Думаю, твой любовник просветил тебя на счет моих приоритетов?
- Я не привязан к ним, но и не собираюсь их уничтожать. Да, мне известно о твоей радикальной позиции в этом вопросе, - подтвердил Гарри. – Всё, чего я хочу – это вернуть Хельгу домой. Целой и невредимой.
- Девчонка… опять девчонка, - покачал головой Инсар.
Гарри так и не понял, что тот имеет в виду, как тот внезапно крикнул в сторону:
- Охрана! – Два здоровенных мага появились из двери и преклонили колени перед Инсаром. Гарри даже ожидал, что те поцелуют край туники своего хозяина, но дело ограничилось лишь склоненными лохматыми головами. – Отведите нашего гостя в… - Мужчина внимательно посмотрел в глаза Гарри. Тот выглядел равнодушным, тогда Инсар немного усмехнулся, и закончил говорить: - …в подвал, к другим узникам. Предоставьте ему отдельные апартаменты.
Голос звучал издевательски; выражение лица было удовлетворенным; поза - расслабленной.
Когда те двое начали приближаться, Гарри все также равнодушно самостоятельно встал, не желая унижаться перед кем бы то ни было. Один из них грубо пихнул Поттера в сторону двери, но он и сам уже туда шагал. С каждым шагом к двери из зала ноги Гарри как будто становились тяжелее, сердце тревожно билось в груди и почти остановилось, когда все тот же тягучий голос окликнул:
- Эй вы! – охранники, да и сам Гарри, оглянулись. Признаки веселья промелькнули на красивом лице Инсара, Поттер даже не успел удивиться этому, как тот, словно ненароком, заметил: - Думаю, наш гость не будет возражать, если пара человек присоединится к нему на час или два для начала… Чуть позже.
…и сердце Гарри теперь забилось с бешеной скоростью.

[Sotoffa]

ГЛАВА содержит насильственные сцены - я предупреждаю.
Глава двадцатая.

Молодой человек разглядывал свое новое «украшение». Прошел час или около того, после того как его грубо впихнули в небольшое помещение в подземельях. Тут не было окон, только небольшая тяжелая дверь с мизерным окошком, с многочисленными запорами снаружи, приправленными и магическими запирающими Чарами. Видимо, они совсем съехали с катушек, если считают, что Гарри сможет выломать эту дверь без Магии. Он вновь перевел взгляд на свои запястья.
Сверху эти штуковины действительно казались всего лишь старыми кожаными браслетами. На них даже проглядывались какие-то выбитые руны… Гарри встал и подошел к двери, откуда виднелся единственный источник света – факел, висящий на противоположной стене, за дверью.
Единственная знакомая ему руна – та, что сдерживает Магию, хотя в этом качестве он видел ее впервые. Обычно она применяется в других вещах. Он вновь отошел и сел на пол, прислонившись спиной о холодную стену. Потрогав браслеты, он почувствовал, что они не были мягкими, хотя и не причиняли никакой боли, кроме моральной. Наверное, внутри них находится какой-то другой материал, обладающий невосприимчивостью к Магии. И Гарри мог припомнить всего два таких названия – это драконья кожа и обсидиан. На драконью кожу было не похоже, она на ощупь не такая мягкая, и, конечно же, она была бы горячей. Значит, остается только обсидиан – особая вулканическая порода, красного или серого цвета с режущим острым изломом. Вероятно, обсидиан находится внутри кожаных браслетов, именно из-за него Гарри не удается колдовать.
- Будь все проклято! – прошипел Гарри, сжав кулаки. Будь проклята его собственная глупость и самоуверенность, а также его извечное чувство долга и доверчивость!
Он попытался успокоиться, но тут же вспомнил о том, что приказал Инсар напоследок – чтобы кто-нибудь «составил ему компанию на час или два» в этой камере. Он неприятно передернулся от плохих предчувствий. Что с ним будут делать? Пытать? К боли Гарри уже привык, он сможет отстраниться от нее, перебороть. Что еще с ним могут сделать?
Он не смог сдержать свое тело и вздрогнул, когда внезапно раздался скрежет дверных засовов. Но когда двое стражей неторопливо вошли в помещение, он уже равнодушно взирал на них снизу вверх. Один из них был наверняка местный – кудлатый и плотный с жутким шрамом на лице и с разрезанным носом, другой походил на Кадира и Маджуси своей восточной наружностью и одеждой, но, конечно же, не такой лощеный, как последний. Позади них раздался голос с жутким акцентом:
- Приступайте, - и на свет вышел уже знакомый Гарри Кадир в своем неизменном тюрбане, сейчас черного цвета. Его лицо было бесстрастно и не выражало никаких эмоций. Он держал в руке волшебную палочку. Остановившись в дверном проеме, он оперся о косяк, ни на мгновение не спуская взгляда с Гарри.
Тот, что местный, поспешил к Гарри и приказал: - Встать! – И Гарри равнодушно встал, заглядывая в плотоядные глаза этого человека, о чем тут же пожалел. Они светились фанатичным блеском предвкушения. Тот внезапно схватил Гарри своей грязной лапой за лицо и произнес: - А ты хорошенький.
Сомнения в том, что они собираются делать, начали развеиваться в Гарри. Его маска начала спадать, страх отразился на лице, руки мгновенно вспотели, браслеты стали давить на запястья. Он кинул взгляд на Кадира, теперь на его лице пробежало удовлетворение – он заметил волнение Гарри. Тем временем бородач опустил руку и схватил одежду Гарри у горла, собираясь снять ее с него.
«Черта с два они получат меня!», - успел подумать Поттер, прежде чем ударить в пах ногой кудлатого. Тот еще только начал сгибаться пополам, как Гарри уже рванул в сторону второго и со всей силы врезал ему в нос, развернулся (рядом пролетело какое-то проклятие) и, спрятавшись за его спину, схватил его за горло. Он нашаривал что-нибудь в его карманах, но там не оказалось даже волшебной палочки, но он надеялся сейчас на какой-нибудь крохотный кинжал, как тот, что висел у бедра Кадира. Увы, такового тоже не оказалось, только бесполезная сейчас палочка, потому он схватил человека еще сильнее, надавливая на артерию. Тот не мог даже пошевелиться, он лишь беспомощно цеплялся ослабевшими пальцами в руки Гарри, но того это не волновало.
Бородач уже приходил в себя, он с ревом воскликнул:
- Ты еще пожалеешь об этом, парень: я пополам тебя разорву. – Но он не приближался к ним, оглядываясь на Кадира, который, казалось, владел ситуацией. Его палочка была направлена на Гарри, спрятавшегося за спиной второго.
- Отпусти палочку, или я придушу его! – приказал Гарри, не особо уверенный, что его послушаются – не велика шишка в его руках. Стражник безуспешно дернулся.
Бородач расхохотался, да и Кадир приподнял губы в улыбке, он произнес:
- Ты не в том положении, чтобы командовать, мальчик. На моей стороне – палочка. Можешь убить его, но тогда наказание будет гораздо хуже, чем планировалось. – Гарри едва разбирал его жуткий акцент, но в целом смысл угрозы был понятен.
Человек в руках Гарри вновь дернулся. Тогда Гарри внезапно отшвырнул его в сторону выхода и прошмыгнул мимо сбитого с ног Кадира – как раз на него упал тот волшебник. Послышались какие-то незнакомые слова на иностранном языке. Гарри, не оглядываясь и не теряя ни секунды, со всех ног ринулся по коридору; он почти нагнал поворот, когда заклятье ударило его в спину. В глазах стало темнеть, он оступился, острая боль пронеслась по ноге, что-то хрустнуло, и Гарри, уже без сознания, рухнул на грязный пол.
♂♂♂
В следующий раз, когда он пришел в себя, он уже лежал на чем-то твердом и сыром лицом вниз. Другое, что он осознал – это то, что он был полностью обнажен, а руки связаны вместе и он не мог их отодвинуть к себе. Гарри огляделся: он был почти в центре большого зала, его руки были прикованы к цепям, которые в свою очередь тянулись к стене. Сбежать на этот раз не удастся. Тяжелый вздох вырвался из его груди. В этой ситуации был один всего один плюс: помимо того, что он еще жив, сломанную ногу ему уже успели срастить.
- Аврелий, Аврелий, - протяжный голос раздался откуда-то сверху и перед взором Гарри явился сам Инсар. – Твоя попытка покинуть этот дом достойна всяческих похвал. Жаль, что она не удалась… для тебя, конечно. – Он вновь гомерически расхохотался.
- Бурхан, позвольте начать? – поинтересовался оказавшийся рядом Кадир. Когда Инсар кивнул, тот щелкнул пальцами, и Гарри увидел пятерых человек, которые встали вокруг него. Среди них оказались те двое, которые были в подземелье. Уста бородача ухмылялись еще больше, его нос также уже был целым.
- Это – в качестве наказания. Затем я сделаю тебе предложение, от которого тебе будет отказаться не так легко, ведь ты уже будешь знать, каково это: не подчиняться воле шейха. – Инсар сотворил себе кресло, прямо перед Гарри, и уселся в него, расправив свое шелковое одеяние. – Кадир? Не заставляй нашего гостя ждать.
Тот не отозвался, видимо кивнув, но Гарри тут же почувствовал на своем теле чужие руки, жадно что-то шарящие на его коже. Поттер передернулся и стиснул зубы – они не услышат ни его крика, ни его мольбы остановиться, что бы не случилось дальше, хотя Гарри уже во всю представлял себе, что именно они будут делать. Чьи-то руки прошлись вдоль спины и остановились на его ягодицах. Гарри с отвращением непроизвольно вновь передернулся.
- Кажется, ему не нравится, слуга, - услышал он голос Инсара. – А я так надеялся, что наш гость будет в восторге от моих методов уговаривания. Слышишь, Аврелий? Я был так милостив, что даже позволил моим слугам залечить твою ногу.
Разумеется, Гарри не ответил, он лишь равнодушно отвел взгляд куда-то на стену.
- Какая выдержка, ты меня просто поражаешь, - продолжал Инсар. – Знаешь, Аврелий, я подумал, что боль в ноге будет отвлекать тебя от процесса… мм… проникновения. Ты согласен? Слишком много боли – тоже не хорошо.
Гарри тем временем почувствовал, что его обнаженные ягодицы кто-то раздвинул, собираясь ввести в него… что-то. Палец это будет или сразу же член – он не знал. Да и какая уже разница?
Мерлин, это было так постыдно.

[Sotoffa]

- Конечно, ты можешь не отвлекаться на меня, Аврелий, - заметил Инсар, кивнув кому-то позади Гарри. – Потому что чтобы ты не делал и думал, тебя все равно следует проучить.
Гарри с ужасом ощутил, как в его анус упирается головка члена, и он вновь не сдержал ужасающего содрогания в теле. Его бедра приподняли, и положили что-то под них, но это точно была не подушка – скорее свернутая мантия или что-то вроде этого. Ни о каком возбуждении и подготовке и речи не было.
Мощный неожиданный рывок в него заставил сжаться мышцы Гарри. Он прикусил губу, солоноватый медный привкус крови до тошноты заполнил рот. Пелена из боли застилала его взор. Еще толчок, до самого основания. Он чувствовал, как несогласная плоть рвется внутри него, как горячая кровь служит этакой своеобразной смазкой. И еще один толчок, следом – рык того, кто насилует его. Белые круги заплясали в безумном танце перед его глазами. Мерлин, скорее бы потерять сознание… Еще одна фрикция. И боль, казалось, добралась до каждого нервного окончания Гарри. Он никогда не испытывал ничего хуже. Еще, еще и еще… Даже волосы шевелились от невыпущенного крика. Теперь перед глазами ничего нет, даже бликов света, лишь темнота. Темнота и боль.
Где-то на краю сознания слышится рычание, что-то горячее выплескивается внутри Гарри, но скоро ему уже будет все равно. Благословенная тьма начинает уносить его разум с собой. «Только бы навсегда, только бы навсегда», - молился Гарри. Но внезапно сознание вновь проясняется, мысли вновь разложены по полочкам, до омерзительности логично. Следом все тот же тягучий голос замечает:
- Это всего лишь первый раунд, мальчик, - Гарри приоткрыл глаза. Довольное лицо Инсара выражает теперь и истому. У него стоит, он даже не пытается этого скрыть, но руки мирно лежат на подлокотниках. – Я не дам тебе уйти от нас даже так, как ты задумал. Ты будешь в сознании.
Поттер даже не заметил, как опустошенный член вышел из него, громкий шлепок ожог кожу ягодиц.
А потом были еще, но Гарри не знал точно сколько – вся эта пытка казалась бесконечной. Боль проникла в каждую клеточку его тела и поселилась там, казалось, навечно. Гордость, по которой физически прошлись чужие руки, толстые пальцы, возбужденные члены, крики экстаза и разнообразные стоны, была навсегда разгромлена.
Эта физическая боль еще болью не была. Настоящая боль появилась внезапно, когда он осознал, что предал. Он – предатель. Он предал чувства Лазаря к себе. Он знал, что никогда не сможет забыть этого гадкого чувства унижения, грязи, бессилия, но также Гарри знал, что он сможет смириться с этим. Не забыть, а смириться. Потому что он должен помнить о своем унижении, о своей моральной – настоящей – боли, словно каленым железом прожигающей его сердце.
Именно с этого момента Поттер осознал, что впредь ничего не будет так, как прежде.
Он больше не сможет увидеть Лазаря без этой боли.
Но он вспоминал его, прорывая воспоминания сквозь белую боль. Вспоминал, что может быть прекраснее, чем лежать ранним утром воскресенья в кровати, смотреть на него, еще спящего. Как тонкое одеяло сползает с его тела, являя взору его плоть. Что может быть великолепнее, чем брать в рот яички в это время? С ними можно играть и лизать их, ласкать. Можно прижаться щекой к его просыпающемуся члену, целовать, и вообще делать все, что захочешь. А затем слушать фырканье сверху, одновременно с возгласом одобрения. Он вспоминал слова «Мне кажется, ты любишь его гораздо больше, чем меня самого». «Конечно, - неизменно отвечал Гарри, - ведь твой член доставляет мне гораздо большее удовольствие, чем ты сам»…
Гарри был все еще в сознании – многочисленное «Эннервэйт» не прошло даром. Похоже, он даже заснуть теперь не сможет несколько суток, если конечно его не убьют раньше.
Его тело куда-то поволокли… Голова обо что-то ударилось… Что-то горячее потекло по его лицу… Кап-кап… Кап-кап… Тело приземлилось на что-то холодное и твердое. Что ж: он не достоин теперь большего.
«Прости меня, Лазарь, прости…» - твердил он про себя, не в силах думать о чем-то еще сквозь боль.
Его руки закинули вверх, обхватили еще какими-то кандалами. Ноги – тоже. Но ему было все равно – тело заживет быстро, а вот его кровоточившее сердце грозило не восстановиться никогда.
Губы неосознанно растянулись в улыбке. Мысль о сумасшествии была более чем странной, но такой притягательной особенно сейчас. Тогда, две жизни назад, его в иные моменты таковым и считали, и теперь его не пугала и, тем более, не злила эта мысль. Он был бы рад. Действительно.
- Знаешь…- раздался голос сбоку. Голову повернули за подбородок, но глаза были плотно закрыты веками. Гарри все равно увидел призрачную фигуру. Черт бы побрал его «дар». Акцент. Кадир. Слуга. – …Бурхан всегда добивается своего.
- «Бурхан»?.. – слабо изогнулись губы. То был даже не шепот, просто выдох.
- Мой шейх, - белое пятно пошевелилось, продолжив, - Абд Мухаммед ибн Инсар аль-Маджуси. Ты уже на грани, юноша.
Поттер попытался открыть глаза. Что-то липкое мешало это сделать. Кровь. Произнесли очищающее заклинание, тогда ресницы затрепетали, и взгляд Гарри с трудом поймал взгляд Кадира, который призвал мантию Гарри и накрыл ею неподвижное нагое тело юноши.
- Зачем?.. – все тот же выдох.
- Почему бы нет? – пожал плечами мужчина в чалме. – Мой тебе совет, Аврелий: уступи ему, он не просит того, что ты не сможешь ему дать.
Скептический взгляд.
- И то, что я говорю сейчас с тобой – вовсе не его приказ, - он наклонил голову. – Подумай, стоит ли то, что ты так тщательно охраняешь такой платы? Девочка предала тебя, и не раз. Это она заставила тебя прийти сюда, в Ла’Рельвейн-Шмидт ложью и обманом. Она привела тебя к Бурхану, когда вы почти бежали. И, разумеется, она неоднократно пыталась принять тебя так называемое «любовное» зелье в том замке, где ты жил. Но все же сегодня ее чары подействовали, пусть не до конца … Ты ощутил запах, исходящий от нее? Она ждала тебя. Любой другой на твоем месте в той же комнате овладел бы ею, как только увидел…
Гарри в шоке слушал разоблачающие слова. Он подозревал о Хельге некоторые вещи, но и не мыслил даже о том, что она успела наделать так много глупостей. Нет. Стоп. Да, Хельга была причиной того, что Гарри появился здесь, ведомый своей самоуверенностью, но она – лишь причина. Следствие – его «положение», полностью возлежит на Инсаре. Нет, не только Инсар поплатится за это, не только он.
- Хотя… - Кадир задумался, а затем выдал: - Похоже, я ошибся, когда сказал, что это зелье не подействовало… Ты ведь овладел ею перед тем как она привела тебя к Бурхану?
Даже сквозь боль Гарри изобразил на лице удивление.
- Вижу, ты не понял до конца что произошло, - кивнул мужчина, словно подтверждая для себя.
- Что?.. – прохрипел Гарри слабо.
- Я не разбираюсь в зельях, потому скажу лишь факты, - Кадир вгляделся в глаза Гарри, но тот лишь кивнул. – Хорошо. Ты разыскиваешь эту девочку, якобы похищенную Бурханом, что, конечно же, не правда. Что-то странное ведет тебя прямо к ней, и чем ближе ты к ней подходишь, тем меньше ты о ней думаешь плохо. А когда находишь ее в той комнате, ты вовсе чувствуешь себя, словно тебя кто-то ведет, ты чувствуешь растерянность. А затем выясняется, что эта девочка не так уж невинна. Почему? Кто и когда успел овладеть ею? Единственный вывод, что приходит мне на ум – это ты, когда нашел ее. Подумай, чем это может быть, как не мощным приворотом? И я еще раз повторю: девочка недостойна такой преданности.
- Тогда зачем… - горло не слушалось. Тогда Кадир призвал откуда-то кубок с водой и, приподняв голову удивленного Гарри, напоил его. – Тогда зачем она привела меня к твоему Бурхану? Если у нее все получилось…
- Возможно, ты каким-то образом освободился от любовных чар, сразу после того как овладел ею. Ты ведь любишь другого человека?
Гарри не ответил. Это было так, но он не позволит больше напрасно извалять в грязи имя Салазара, как и не позволит тому вляпаться в эту историю из-за него.
- Что ж, если это правда, - продолжил Кадир, - то тебе должно быть известно, что ничто не может противостоять настоящей любви. Но не мне учить тебя этому, ты выглядишь образованным человеком.
- Я подумаю об этом, - прохрипел Гарри, чувствуя правдивость слов Кадира. – Но я никогда не буду добровольно служить твоему Бурхану.
Кадир огорченно помотал головой, глядя на истерзанного мага:
- Очень жаль, но ты будешь делать то, что велит тебе наш господин, - глухо произнес мужчина и неторопливо вышел из камеры, оставив молодого человека наедине со своими страшными мыслями.

[Sotoffa]

Глава двадцать первая.

- Не-е-ет!!! – ужасающий вопль раздался в чернильной темноте, разрушая тишину подземелий спящего замка. Лежащий на кровати мужчина тяжело дышал, долгое время не в силах расслабить сжатые судорогой мускулы своего тела. Он весь был покрыт испариной, белая сорочка неприятно липла к телу, что, впрочем, волновало мужчину в последнюю очередь. Из его глаз неосознанно катились слезы отчаяния, капельки которых мгновенно скрывались в волосах, повинуясь законам земного притяжения.
Аврелия не было уже несколько дней, но сейчас мужчину волновал один вопрос: почему именно сегодня он чувствует настоящую физическую боль наряду с болью, разрывающей его эмоции, его душу. Почему именно сегодня? Что такого важного должно произойти?
Он не знал, сколько времени провел в таком состоянии, но когда он смог очнуться, время завтрака уже давно прошло. Впрочем, даже если бы было иначе, вряд ли он смог сейчас что-то съесть.
Он решительно спрыгнул с кровати, что совсем не вязалось с его прежним состоянием. Время уныния прошло, здесь и сейчас наступает время радикальных действий. Так больше не может продолжаться. Его мальчика нужно вытаскивать из того ада, в котором тот оказался. Даже несмотря на то, что было прочтено в книге…
♂♂♂
- Что это? Я не хочу больше есть, - Гарри было до отвращения плохо. Не смотря на то, что с каждым новым куском пищи у него появлялись позывы вывернуться наизнанку, он все равно пытался впихнуть в себя хоть что-то. Он не ел уже около недели или чуть меньше. В последний раз это счастливое повседневное событие было, кажется, в другой жизни. Он старался не думать об этом – единственное, что он сейчас мог более-менее контролировать, так это свои мысли. Его тело было не подвластно ему, Магия больше не была его, она полностью подчинялась воле обсидиановых наручников. А они подчинялись волшебству Инсара, который собственноручно заковывал ими запястья Гарри – так сказал Кадир.
Кадир, этот человек – единственное светлое пятно, которое еще оставалось в жизни Гарри. Он не выжил бы без него. Каждый раз после очередной порции пыток, он появлялся и лечил его длинные порезы, сращивал сломанные кости, давал достаточно воды для того, чтобы восстановиться. Он собственноручно смывал с него запекшуюся кровь, а потом, проделав все возможные лечебные процедуры, накрывал его уставшее тело теплой мантией, оставляя на несколько коротких часов для отдыха.
Кадир, этот человек – единственное темное пятно, которое еще оставалось в жизни Гарри. Каждый раз, когда он входил в камеру, Гарри желал одного: чтобы сегодня он убил его, пытая до смерти. Потому что он не мог осознать: почему один и тот же человек был и его мучителем и его целителем одновременно. Как. Он. Мог? Как он мог раз за разом накладывать на него Круцио до тех пор, пока Гарри переставал реагировать, просто лежа голым на каменном, залитом собственной кровью, полу. А до пыточного проклятия – с какой-то холодной бесстрастностью раз за разом разрезать его плоть тончайшим белым лезвием, от самой шеи до ступней, оставляя неглубокие, но от этого не менее болезненные, порезы. Или заменяя эту процедуру кожаной плетью, как в последний раз, с ритмичным характерным стуком оставляющую неприятные неровные вздутия, которые потом также превращались в одно кровавое месиво вместо его плеч, спины, бедер.
Вжик-удар-боль… Вжик-удар-боль… Вжик…
Раз-два-три… Раз-два-три… Раз…
Гарри даже казалось, что это какая-то изощренная мелодия. Как вальс. Вот только он уже сомневался, что когда-либо сможет отличить настоящую музыку от этого ритма.
Вжик-удар-три… Вжик-два-три… Раз…
Так ритмично, так однообразно звучит эта завораживающая мелодия плети. Или это в помутневшем сознании у Гарри она превратилась в некое подобие мелодии?
Все кончилось, и вот, он уходит, вновь оставляя Гарри наедине с болью. Всё также не произнеся ни одного звука после того последнего разговора. Каждый раз после очередного сеанса он молча уходит, но всякий раз, словно по часам возвращается через несколько бесконечных часов чтобы вылечить тело Гарри. Но на этот раз кое-что изменилось, после лечения Кадир не оставил Гарри одного.
Так Гарри оказался в одной из многочисленных комнат замка Ла’Рельвейн-Шмидт. Кадир позволил ему несколько минут отмокнуть в горячей ванне, смывая с себя остатки крови, пота, грязи, расслабляя напряженные израненные мышцы. Порезы были залечены. Многочисленные шрамы остались. После этого он молча протянул ему простые одежды, какие носят здешние фермеры, и усадил за стол. Появившийся мальчишка-служка водрузил перед Гарри большой поднос с едой и напитками на две персоны. Когда парень ушел, Кадир сел напротив пленника и пододвинул часть еды к себе.
- Ешь, - приказал он, наливая из глиняного кувшина какую-то красную жидкость, похожую на вино.
Еда выглядела аппетитно, но Гарри не смог много съесть, хотя он выпил почти целый кубок терпкого сухого вина.
Мужчина протянул ему еще одно блюдце, на котором лежала, судя по внешнему виду, как решил Гарри, какая-то восточная сладость. Его желудок сжался при одном только виде на это.
- Это едят даже тогда, когда тебе больше не хочется есть, - произнес Кадир. – Ешь.
Гарри посмотрел ему в глаза. Это был приказ. «Ну что может быть плохого в том, чтобы съесть эту чертову конфету?! - подумал Гарри. - Разве что меня вывернет прямо здесь, за столом».
- Съешь это, ты почувствуешь себя лучше, - продолжал Кадир. – Кому будет лучше, если ты проведешь еще несколько дней в камере? У Бурхана достаточно времени для того, чтобы ждать.
- А у тебя? – слабо спросил Гарри, не в силах отвести взгляд от загадочных конфет. – Оно… есть у тебя?
- Мое время – это время Бурхана.
- Это ведь не яд, - скорее утвердительно, нежели вопросительно произнес Гарри, переводя взгляд на Кадира. – Иначе все было бы бессмысленно. Весь этот спектакль…
- Ты прав, это не яд. Оно не причинит тебе вреда.
- Те не лжешь, - поразился Гарри. – Но я чувствую подвох.
- Конечно, я не лгу, - согласился Кадир спокойно. – Знаешь, по каким-то причинам ты нравишься моему шейху. Ты ведь знал, что все это время, пока я пребывал в твоей камере, он наблюдал за нами. Ему – впрочем, как и мне – нравится твоя сила воли, твоя несгибаемость. Бурхан не желает твоей смерти, потому я забочусь о тебе…
- … о моем теле, - перебил его Гарри.
- Ошибаешься, - опроверг Кадир. – Твой разум невозможно повредить, ты это уже доказал.
- Как?
Кадир наконец-то проявил хоть какие-то эмоции: он наклонился вперед и прищурился.
- Тебе известно, сколько я пытал тебя?
- Как один длинный день, - у Гарри не было сил даже чтобы огрызнуться. Возможно, если бы здесь был кто-то другой, например, сам Инсар, он даже не удосужился бы ответить. Но этот человек заставлял как-то по-особенному относиться к нему. И Гарри готов был признать: Кадир был достоин уважения.
- Больше, гораздо больше. Почти шестьдесят часов пыток, но ты не сошел с ума. Это не считая перерывов.
- Шестьдесят… Для чего ты мне это говоришь?
- Потому что я знаю всего только одного человека, кроме тебя, кто выдержал гнев Бурхана столько времени. – Кадир откинулся назад. – И этот человек сейчас ни о чем не жалеет, Бурхан умеет благодарить.
- Ты?..
- Верно, это был я. А теперь я его правая рука. – Мужчина с минуту помолчал. – Он просит лишь об одном – защитной сфере вокруг этого замка.
- Он может сделать это сам! – упорствовал Гарри.
- Бурхан хочет, чтобы это сделал ты. Разница значительна, ты понимаешь?
- Он не собирается отпускать меня, так? – проигнорировал его Гарри.
- На все воля Бурхана… - заметил отстраненно Кадир. – Но, скажу честно, я бы не стал отпускать тебя. Лучше убить.
- Слишком честно, - поморщился Гарри, но вдруг он пораженно посмотрел на Кадира: - Он и сейчас нас слушает, так?
- Увы, мне не известно это, - мужчина стал приподниматься, решив положить конец этому разговору.
- Постой… - прохрипел Гарри. – Что ты собираешься теперь со мной делать?
- Всё зависит от тебя самого. Далее – то, что случилось после твоей попытки побега. Уверен, ты согласишься играть по правилам господина. Вопрос только состоит в следующем: как скоро это случится? – Кадир посмотрел на конфеты и пододвинул их еще ближе к Гарри. – Это – мой тебе совет. Это – твое время, чтобы подумать.

[Sotoffa]

♂♂♂
- Неделя, Годрик! Как ты мог?! – Ровена рвала и метала, наматывая круги вокруг него. – Он ведь еще совсем…
- Только не говори, что он все еще мальчик, - отвечал Годрик устало. Он поймал жену за руку и серьезно посмотрел в ее синие глаза. – Ты ведь помнишь, что он должен сделать? Помнишь, что ты видела в Книге?
- Но… - она всхлипнула, две слезинки неожиданно вырвались из ее глаз, она отвернулась и зло стерла их, не позволяя себе плакать. – Салазар так и не объявился, Годрик. Вдруг он – они все – нуждаются в нашей помощи? Сначала Хельга, потом Аврелий и в то же утро – Сал?! Я теряюсь в этой безызвестности. Ну почему Салазар ушел в то утро и куда?!
Годрик промолчал, прижав жену к себе. Возможно, еще рано было рассказывать Ровене правду о друзьях. Мужчина глядел на тихое сегодня озеро, кое-где, у самой поверхности, плескались многочисленные рыбки. Теплый майский ветер мирно шевелил верхушки деревьев, в отличие от бури, бушевавшей в душе. Он беспокоился обо всех: о Хельге, Гарри, Салазаре, хотя Годрик был уверен, что с последним всё в порядке.
Годрик вовсе не был циником: то, что он сказал тогда своему другу, было направлено лишь на отрезвление разума Салазара. Он влюблен, а любовь делает даже из таких, казалось бы, черствых людей, как Слизерин, уязвимыми. Еще год назад Годрик бы и не подумал, что тот способен вообще на такие эмоции. Но когда появился Гарри, Салазар с первых же минут не мог оторвать от того взгляда, как будто знал уже, что они будут вместе. И потом, алхимик так неожиданно раскрепощен, словно уже все предрешено, что, конечно же, звучит как полная околесица, даже в голове у Годрика.
- Годрик? – позвала его Ровена. – Когда они должны вернуться?
- Сегодня. Если сегодня они не вернутся, в полночь я отправляюсь в долину Рельвейн.
- Ты не пойдешь один! – запротестовала она.
- Это даже не обсуждается, - категорично заявил Годрик.
- Но…
- Нет, Ровена, - нажал мужчина. – Ты нужна здесь, а так как Салазар не объявился, я пойду один. Мак’Кэйли уже предупрежден и прибудет в замок вечером. Ты знаешь: в школе остались только выпускники, но и они нуждаются в защите. Кроме того, в школе Брэйдли и Форейн.
- О да – учителя по латыни и прорицанию, плюс головорез Мак’Кэйли… - Она скептически выгнула брови. – Если что, первый будет кидать с Северной башни свои толстые словари на головы троллей, а второй - предсказывать им скорую мучительную смерть, видя это безобразие...
- Не надо так, дорогая. Салазар всегда говорит, что Хогвартс – несокрушимая крепость.
- О, нет, - продолжала она, не обращая внимания на слова мужа, - Форейн будет помогать Брэйдли, только вместо книг у него – хрустальные шары. А головорез…
- Мак’Кэйли – не головорез, он отличный воин и стратег. Мы не раз выступали с ним против мятежников в Аустре и…
- И не раз вместе напивались в пабе у Эмбрэ на Самайн, - вставила она.
- …и Муоро, - закончил он, хмыкнув. – Кроме того, ты ведь тоже кое-чего стоишь.
Ровена вздохнула: - Я буду ждать тебя… вас всех, - она крепко обняла его и поцеловала.
♂♂♂

[Sotoffa]

♂♂♂
- Ха-ха, ты был прав, Кадир! – Гарри прыгнул на кровать и прикрыл глаза. Перина оказалась необычно мягкой, словно он оказался лежащим на облаке. И вообще, последние несколько часов показались ему сплошным удовольствием, по сравнению с тем, что произошло ранее. Чувствовал он себя так расслабленно, мысли, клокотавшие в нем до сего вечера, внезапно приняли более оптимистичный настрой. Хотелось глупо улыбаться, смеяться и просто ни о чем не думать. А, собственно, что было такого страшного? Мысль ускользала, что-то не давало сосредоточиться. Гарри мысленно пожал плечами. Сейчас-то с ним все хорошо, просто отлично. А это что за забавные огоньки на потолке? Какой-то неизвестный вид фейри?
Гарри потянул рукой вверх, пытаясь схватить один из огоньков, но тот ловко увернулся.
- Конечно, я был прав, - кивнул Кадир, хмуро посмотрев в окно. Сгущались сумерки. Сегодня истекает срок, который Кадир посмел выпросить у Бурхана для того, чтобы «уговорить» Аврелия создать защитную сферу вокруг замка. Ровно в полночь они оба, включая юношу, будут либо вознаграждены, либо больше никогда ни в чем не будут нуждаться. Мертвым ничего не нужно. – Пойдем, больше некогда прохлаждаться.
Гарри недовольно приподнялся (фейри кинулись врассыпную), впрочем, это недовольство быстро улетучилось: может, Кадир еще сможет его чем-либо позабавить?
- Куда? Что-то предстоит еще интересное?
- Конечно, - кивнул Кадир, подавая руку Аврелию, помогая встать на ноги. – Хочешь немного поколдовать?
- Серьезно? – приободрился Гарри, улыбнувшись, но тут же нахмурившись. Что-то вновь не давало покоя. Как он сможет колдовать, будучи в этих оковах? Зачем они вообще нужны, когда Гарри сейчас и так сделает все, что ни попросит Кадир?! - Ты снимешь с меня эти штуки?
Он протянул руки к Кадиру, тот кивнул.
- Да, иди вперед. – Они вышли из комнаты и направились вниз. - Я дам тебе заклинание, а ты сделаешь так, как там написано.
- А ты?
- А я подготовлю все остальное. – Они спустились по лестнице, никого не встретив по дороге, и остановились в большом помещении, похожем на холл. Мужчина порылся в своей мантии, извлекая на свет пергамент. – Ты ведь умеешь читать на латинском?
- Да, хотя всегда можно применить заклинание перевода, - кивнул Гарри, раскручивая пергамент.
- Заклинание не подойдет, нужно в точности произносить слова. Я им сейчас пользуюсь, но, как ты можешь слышать, говорю с ужасным для этих мест акцентом.
- Да уж не без этого, - подтвердил Гарри, просматривая строчки заклинания. – Знаешь, даже просто читая его, оно кажется весьма сложным.
- Ты справишься, Аврелий.
- Хм, очень похоже на Фангоровы чары, но они изменены. Что охранять будем?
Кадир развернулся и, нахмурившись, спросил: - Ты не помнишь? Наш господин велел поставить охранные чары вокруг всего этого замка.
- Наш господин… - Гарри выронил из вдруг ослабевших рук пергамент, который с тихим шелестом опустился на камень. Какие-то пугающие мысли всплыли сквозь то блаженство, которое он сейчас испытывал. Появилось непреодолимое чувство прекословия. Сердце внезапно сдавило, словно невидимая рука смерти вцепилась своими цепкими пальцами, не давая сделать ему очередной удар. – У меня… Мерлин, мне нечем дышать…
Кадир с беспокойством наблюдал за юношей, тот внезапно побелел и сжал в кулак одежду на груди.
- Что с тобой?
- Послушай… у тебя есть еще та конфета? – хрипел Гарри, припадая к стенке, стараясь дышать медленнее, успокаиваясь.
- Неужели так быстро… - пораженно проговорил Кадир, не зная, как поступить.
- Что ты там бормочешь? – внезапно разозлился Гарри. Единственная мысль билась в воспаленном мозгу: та штука, которую Кадир дал ему ранее, должна обязательно прекратить эту тупую боль в сердце. После нее ему было так хорошо.
- Невозможно…
- Так есть или нет?!
- Слуга? – раздался внезапно обволакивающий голос.
Гарри замер. Опасность буквально исходила от вошедшего человека. «Инсар», - вспомнил он, попытавшись вновь отгородиться от боли, от трясущихся рук. Господин Кадира. У него должна быть эта конфета.
- Бурхан, - Кадир приклонился перед своим господином.
- Что вы – вдвоем – здесь делаете?
- Аврелий согласен выполнить вашу просьбу, Бурхан, - ответил Кадир.
- Что с ним? – спросил Инсар, внимательно вглядываясь на беспокойного юношу. Тот переминался с ноги на ногу, не особо вслушиваясь в диалог; его руки, как и остальное тело, мелко дрожали, взгляд неподвижно остановился где-то над плечом Инсара. Но слуга не успел что-либо сказать, как Инсар сам же ответил чуть удивленным голосом, немного приподняв брови: - Ты дал ему наркотик?
- Простите, Бурхан, - взмолился Кадир, уловив в голосе недовольство, внезапно оказавшись на коленях. – Но я подумал, что нам необходимо добиться от него того, чего хотим, любыми способами. Простите меня, мой шейх, я не оправдал ваших надежд.
- Это верно, Кадир, ты еще ответишь за это, но не сейчас, - его ноздри затрепетали. – Дай нашему гостю то, что он требует… после того, как он поможет нам.
- Да, Бурхан, – поклонился Кадир, а затем, более громко обратился к Гарри: - Ты слышал? Сейчас господин даст тебе возможность колдовать, и ты сделаешь то, что обещал.
- Что вам нужно от меня? – Гарри отступил на шаг назад, глядя на Кадира. – Я ничего не обещал. – Он перевел взгляд на Инсара. – Что вы от меня хотите?!
- Сколько ты ему дал, слуга? – прищурившись, ровно спросил брюнет, переходя на арабский язык. – Он не адекватен.
Юноша беспокойно заозирался, протянул куда-то в пустоту руку, что-то схватил невидимое, а затем уставился на свою подрагивающую ладонь. По его вискам градом катился пот.
- Всего лишь одну дозу, Бурхан, - хотя Кадир и обратился к Инсару, но его взгляд напряженно следил за Аврелием. – Мне не известна такая реакция, слишком быстрое привыкание. Очень похоже, что он принимает наркотик очень давно. Или, скорее всего, индивидуальная непереносимость организма.
- Некогда рассуждать, нам нужно до полуночи обезопасить замок от нежелательных гостей. Мои люди донесли, что кое-кто собирается проникнуть сюда в скором времени. Если не получится со сферой, придется приступать к запасному…
- Прекратите! – вдруг вскрикнул молодой человек, сжав кулаки. – Прекратите это!
- Господин…
- Ты должен был предусмотреть это, Кадир, - равнодушно прервал его Инсар, наблюдая за мечущимся юношей. – Твоя кара будет незавидной, если я потеряю в своей свите такой ценный экземпляр, как этот Аврелий. А сейчас живо принеси мне зелье, проясняющее рассудок. Хватит с него дурмана.
- Прекратите! – прокричал вновь юноша, затем закашлялся и прохрипел, схватившись за собственное горло: - Лазарь, где ты? – он упал на колени и схватился за живот, закрыв глаза.
- Да, Бурхан, - поклонился низко Кадир и, попятившись спиной, выскользнул в один из боковых коридоров. Не прошло и минуты, как он вернулся, осторожно держа кубок с зельем.

[Sotoffa]

- Встань, Аврелий, - приказал Инсар по-английски.
- Нет, нет… - мотал головой Гарри, всё также находясь на четвереньках. – Не сделаю, нет, не буду помогать… Лазарь… Не заставляйте меня…
- Заставь его выпить это и убирайся с глаз моих долой, - обратился Инсар уже к Кадиру.
- Да, Бурхан, - поклонился вновь слуга и осторожно подошел к скрюченному на полу парню. – Выпей это, Аврелий, тебе станет легче.
- Нет, нет… - шептал Гарри, но скорее это было все также неосознанно, нежели он среагировал на слова своего недавнего мучителя. Тогда Кадир обездвижил парня и влил ему зелье прямо в приоткрытый рот, помассировав горло, чтобы Аврелий сглотнул и не подавился. Затем волшебник освободил его.
- Вон отсюда, - спокойно произнес Инсар, глядя на слугу. Когда тот вышел, мужчина рывком поднял несопротивляющегося юношу на ноги, прислонил к стене и схватил его голову за нижнюю челюсть, пытаясь поймать не сфокусированный взгляд.
- Мальчишка, что с тобой? – проговорил Инсар, поморщившись от ощущения на своих пальцах легкой щетины на лице юноши, вкупе с ненормальной липкой испариной. – Ты понимаешь меня?
Ответа не последовало, тогда Инсар замахнулся и ударил того по левой щеке, оставляя мгновенно появившиеся яркие отметины. Голова Аврелия безвольно повернулась вбок, волосы в беспорядке прилипли к влажной коже, укрывая лицо от взгляда Инсара.
- Теперь ты понимаешь меня? – Мужчина вновь взял того за подбородок, разворачивая лицо к себе, и жестко приказал: - Сосредоточься и посмотри на меня, Аврелий.
Гарри медленно поднял взгляд на Инсара. Красивое лицо мужчины все также не выражало ничего, кроме равнодушия. Инсар всматривался в сильно расширенные зрачки, почти полностью закрывшие необычную радужную оболочку.
- Ты помнишь, кто я? – Когда Аврелий дернулся, но не ответил, Инсар удовлетворенно кивнул, но все равно твердо потребовал: - Отвечай!
- Да.
- Что ж, хотя я и не слышу должного почтения в твоем голосе, пока этого вполне достаточно, - Инсар отпустил подбородок Гарри, отошел от него, и демонстративно отер пальцы белоснежным платком, появившимся из воздуха по легкому мановению его волшебной палочки.
- Я не буду рабом, - дерзко ответил Гарри.
- Как принципиально, - пожал плечами Инсар, выкидывая использованный платок на пол, который тут же бесследно исчез.
- Зато честно, - сквозь зубы выдавил Гарри.
- Вижу, ты действительно пришел в себя, раз позволил себе вновь дерзить мне, - один из уголков его губ искривился; мужчина спрятал палочку, показывая своему невольному визави, что сейчас он не намерен ею пользоваться. – Смею надеяться, ты изменишь свое отношение ко мне, учитывая, что сейчас ты трезво мыслишь, а не корчишься от боли на полу. Я рассчитываю на наше плодотворное сотрудничество.
- Ты смеешься? – Гарри скрестил дрожащие руки. – После того, что ты… ты сделал со мной? И после того, как ты позволил своему прислужнику накачать меня наркотиком, а сам притворяешься добрым самаритянином, спасшим меня от мучений? Я за это должен быть тебе благодарным, так что ли?
Инсар одним большим шагом преодолел расстояние между ними, и вцепился стальной хваткой в нижнюю челюсть Гарри, приблизив свое лицо к нему:
- Не самаритянин, «бедуин» более подходящее слово. И бедуины не прощают таких вольностей. И ты ошибаешься, сопляк, ты сам позволил это сделать с собой. Можешь не строить из себя невинную жертву: ты находишься там, где хочешь быть, помнишь? Ты сам пришел в мой дом. – Цепкие пальцы не давали шевельнуться.
Поттер промолчал, у него не было сил сопротивляться. Он чувствовал себя разбитым и подавленным; тело предательски дрожало, сердце гулко билось в груди, боль сосредоточилась в в нем, становилось нечем дышать. Но самым страшным было вовсе не его собственная физическая боль, а то, что он сейчас наблюдал перед собой – карие глаза Инсара, искрящиеся безумным, почти дьявольским, блеском.
- Чего ты ждал, а? – продолжал Инсар. – Что я с радостью впущу тебя, позволив этой глупой девчонке провернуть свою собственную авантюру? Что бы вы сделали со мной, если бы я, как крыса, проник в ваш Хогвартс? Можешь не отвечать, я бы сразу получил «Аваду Кедевру» меж глаз. А ты жив до сих пор и более-менее здравствуешь.
Гарри прикрыл глаза, коря себя за этот жест трусости, но аура, исходящая от Инсара, все равно оставалась. Его лицо отпустили. Светлое пятно вновь отодвинулось дальше.
- Вот видишь: ты согласен со мной, - удовлетворенно усмехнулся чародей. - Здесь вы с девчонкой будете играть по моим правилам. Поэтому, если не хочешь повторения предыдущих дней, ты сделаешь так, как хочу я. На правах хозяина дома, так сказать.
Поттер посмотрел в спину Инсара, тот медленно прохаживался по холлу. Гарри нахмурился. Теперь настала его очередь ответить за свои действия. И если начать прямо сейчас, то хотя бы одного человека он сможет спасти… хотя она и не заслуживала этого, но когда-то Поттер поклялся, что из-за него погибать люди больше не будут. Пришло время сдержать собственное обещание.
- Я сделаю для тебя защитную сферу, - медленно сказал он спине Инсара, - но…
Тот медленно развернул свой корпус: - Но?.. Нет, не говори. Дай угадаю: ты сделаешь это, если я отпущу девчонку.
- Верно.
- И мы вернулись к тому, с чего начали несколько ночей назад. - Инсар приблизился к Гарри, заставив вздрогнуть при мысли о том, сколько «воды утекло» с того времени. Инсар заинтересованно наклонил голову: - Ну и как это? Чувствуешь себя обманутым? Или, скорее, глупцом?
Гарри с вызовом посмотрел прямо в глаза Инсару, скрывая все эмоции в себе:
- Оставим мои чувства. Когда я удостоверюсь, что Хельга в безопасности… - он решил говорить так же, как и сам Инсар, не признавая никаких возражений, не выдавая ни капли чувств, - …то, Инсар, немедленно приступим к волшебству.
- Дерзок и храбр. Это хорошие качества, но большой твой минус – ты не умеешь вовремя воспользоваться ими. Я научу тебя уместности, - рассмеялся маг, подходя к лестнице, ведущей наверх. – Идем к мисс Хаффлпаф – сам скажешь ей о своем решении.

[Sotoffa]

Глава двадцать вторая.

Гарри проснулся от давления на мочевой пузырь. Поза, в которой он лежал, была неудобной, что не облегчало его положения. Руки были закинуты за голову, предплечья и часть спины затекли настолько, что он не мог ими пошевелить. Кистей рук он вовсе не чувствовал. То, на чем он лежал, не создавало впечатления чего-то мягкого и удобного. Впрочем, это было самой незначительной проблемой, о которой стоит беспокоиться. Его тело ломило, словно от многочисленных Круцио, но он точно знал, что вчера этого не было.
Вчера было унижение. Предательство. Больше, чем боль.
Еще не открывая глаз, он «осмотрел» комнату, где находился. Все вокруг сверкало и икрилось от Магии. Стены и потолок были похожи на сверкающую ярким белым светом клетку. Он нахмурился от этой сюрреалистической картины – какой смысл зачаровывать подобным образом все стены?
Медленно открыв глаза, Поттер еле сдержал стон – облик комнаты практически не изменился. Пространство футов десять на пятнадцать, не больше, но зато был высокий потолок. Грубые черные стены из монолитного камня не давали простора для воображения. Он с трудом повернул голову в противоположную сторону. Слабая полоска света выбивалась из-под массивной двери с кованой отделкой, окошка в ней в этот раз не было. Сам Гарри лежал в центре на каком-то возвышении, он попытался опустить руки, но что-то не позволяло этого сделать. Он стал разминать затекшее тело, сжимая и разжимая кулаки, двигая, насколько это возможно, шеей, спиной, руками. Появилось ощущение, что у него на запястьях широкие путы, он чуть дернул ими. Раздавшийся следом лязг цепей не предвещал ничего хорошего.
Гарри чертыхнулся. Он поднял голову – насколько это было вообще возможно. Ноги были свободны, но лежащие рядом браслеты из толстой кожи, прицепленные к толстым цепям, не оставляли сомнений, что ими также вскоре воспользуются.
Сердце гулко билось о ребра. Было холодно и промозгло. Мочевой пузырь вновь безжалостно напомнил о себе. Мысли хаотически разбегались. Гарри попытался успокоиться и трезво мыслить. Все эти внешние признаки не должны влиять на его разум. Только не сейчас, когда Хельга свободна.
Он должен освободиться! Черт, он не будет рабом! На его руках не будет крови невинных!
Гарри прикрыл глаза, призывая свою магию, направляя на оковы. Ее долго не было – обсидиан не поддавался. Но пытаясь вновь и вновь, он почувствовал тепло, исходившее из его груди, постепенно разрастающееся, впитывающееся в путы. Металл завибрировал, звенья цепи залязгали друг о друга, наполняя пустое пространство звуком, слишком громким, чтобы быть не услышанным вне камеры. Цепи не разрушались, но Гарри, разозлившись, все более и более пытался влить в них свою магию. Его волосы встали дыбом, когда энергия стала вырываться из него, сгущаясь над ним сверху, словно в огненный шар.
Гарри с ужасом открыл глаза, когда понял это. Он метнул взгляд в сторону двери, и шар молнией устремился туда, повинуясь своему создателю. Громкий вибрирующий звук пронесся по комнате, прежде чем оглушающий грохот огненным бумерангом вернулся к Гарри, разрываясь на миллиарды микрочастиц энергии, вонзаясь маленькими осколками в податливое ранимое человеческое тело, разрывая на нем одежду на мелкие лоскутки, оставляя многочисленные шрамы и кровавые разрезы.
Он закричал, не в силах вынести боль, во много раз превосходящую Круцио, его руки натянули путы, которые до крови врывались в кожу, сдирая ее. Белая клетка, в которой он беспомощно лежал, потухла перед его глазами.
♂♂♂
Годрик аппарировал прямо в темную жижу, которая тут же попыталась засосать его. Легко выбравшись на более-менее твердую почву, он огляделся. Тишина была необычной. Цикады не пели, в мангровых зарослях не квакали лягушки, совы не хлопали крыльями в поисках мелких болотных тварей.
Наложив на себя дезиллюминационные чары, он поспешил вперед по привычной в последнее время дороге к деревне близ замка Ла’Рельвейн-Шмидт. Он осторожно, вслушиваясь в каждый шорох, пошел на восток. Отчетливый отпечаток от сапога обнаружился почти сразу – то несомненно был Гарри, неделю назад побывавший здесь.
Пройдя дальше, Годрик услышал скрипучий звук, как будто кто-то переговаривается. Он внимательно всмотрелся в темноту и пара болотных гриндилоу была также тихо уничтожена с помощью нехитрых приемов – Годрик просто переломал им длинные узловатые пальцы.
Выйдя из болота и просушив всю одежду, он нырнул в жесткие высокие заросли. Некоторые из листьев были обломаны. Значит, Гарри шел в верном направлении, но слишком уж неосторожно – он оставил множество очевидных для Годрика следов. Впрочем, тем лучше.
Вдруг что-то треснуло. Годрик резко остановился и задержал дыхание, надеясь, что это очередная тварь, почуявшая его. Когда почти неслышный треск раздался снова, его сомнения полностью рассеялись: кто-то шел следом, возможно даже следил за ним. Тогда он быстро свернул чуть в сторону и присел, предварительно вытащив широкий кинжал из специального крепления в сапоге. Минуту спустя на то место, где он только что стоял, ступила высокая фигура, увы – не гриндилоу. Это была определенно человеческая фигура, полностью закутанная в черный плащ. На его голове был накинут капюшон, в руке зажата волшебная палочка.
Незнакомец положил палочку на ладонь и та завертелась, указывая нужное ему направление. Он шагнул вперед, но вновь остановился, словно прислушиваясь.
Воспользовавшись заминкой чужака, Годрик внезапно рывком поднялся на ноги и прыгнул на него сзади. Холодное острие лезвия надавило на нежную податливую плоть горла, а другая рука не давала пошевелить тому своей рукой и использовать палочку против Годрика.
- Только пошевелись, и ты – труп! - пригрозил Годрик, готовый в любой момент полоснуть кинжалом по горлу.
Незнакомец что-то неразборчиво прохрипел и кивнул.
- Так-то лучше, - кивнул Гриффиндор. – Палочку на землю. Живо!
Темная палочка мгновенно полетела вниз, ее хозяин даже не протестовал против этого. Годрик проследил за ней взглядом и тут же пожалел об этом: его руку убрали от горла, а мощный толчок локтя незнакомца отшвырнул его сразу на два ярда. Годрик упал на сырую землю и, вскакивая на ноги, замешкался, запутавшись в полах собственной мантии.
В это время незнакомец безмолвно призвал свою выброшенную волшебную палочку, и через мгновение ее острие уже указывало на свирепого Годрика, который не успел достать свою палочку, все еще зажимая в руке лишь кинжал, который при этой позиции был почти бесполезен.
Дальше Гриффиндор не стал подниматься, упершись одной рукой о влажную землю. Оставалось ждать ответного хода врага. Он пораженно скривился: вот так и попадаются хорошие воины. Когда-нибудь он был обязан недооценить своего противника. Если бы еще это было более достойно… Но погибнуть повергнутым в схватке с неизвестным врагом – это совсем не по-гриффиндорски. Тем более в схватке один на один, когда бывало, что он сражался и с десятком врагов одновременно.
И вот – темная палочка приблизилась к лицу Годрика и дрогнула. Слишком знакомый голос прошелестел, едва громче, чем шепот:
- Не нужно было колебаться, когда у тебя был шанс перерезать мне глотку. – Палочку опустили, а капюшон мантии откинули, являя взору знакомое бледное лицо.
Годрик витиевато выругался, а затем ловко вскочил на ноги, убирая кинжал обратно.
- Какого Мерлина ты сразу не пошел со мной, Салазар? – воскликнул Годрик раздраженно. – И где ты пропадал?! Ровена вся извелась, разыскивая тебя.
- Отвечаю на твой первый вопрос: это чистая случайность, что мы здесь встретились. - Салазар провел ладонью по своему горлу, смахивая несколько капелек крови, все же оставленных от кинжала Годрика. Место пореза неприятно жгло. – Такой циничный ублюдок, как я, не рассчитывал на твою помощь…
- Салазар, не надо вспоминать близко к сердцу то, что я тебе сказал в прошлый раз, - поморщился Годрик. – Я вовсе не хотел тебя обидеть, просто хотел вправить тебе мозги на место.
- Я их вообще только что не лишился, вместе с головой, - возразил Слизерин, накидывая вновь капюшон. Он холодно взглянул на своего друга: - И ты сказал то, что хотел сказать.
Салазар развернулся и пошел дальше, в сторону замка, которого еще не было даже видно. Годрик поспешил следом:
- Ты где пропадал? Мы все волновались за тебя.
- Мой замок – Хогвартс – достаточно большой для того, чтобы один человек смог там спрятаться и жить незаметно для других его обитателей даже на протяжении всей его жизни, - ответил Салазар, отодвинув особо большое растение и резко отпустив его позади себя.

[Sotoffa]

Годрик взвыл от боли – удар как раз пришелся по его лицу, почти наверняка оставляя хорошую отметину на нем: - Оу-уч!
Алхимик хмыкнул, а Годрик решил впредь идти чуть подальше от него.
- Салазар?
Ответа не последовало.
- Салазар! – прикрикнул Годрик недовольно.
Первый мужчина резко остановился и обернулся. Его глаза сверкали в гневе:
- Прекрати орать, как полоумный. Ты ведь не хочешь, чтобы нас заметили раньше необходимого? Чего тебе надо?
- Не слишком вежливо…- пробормотал Годрик. – Не пойму, где ты всего за неделю растерял весь свой аристократический лоск и куртуазность. Определенно, Аврелий положительно на тебя влияет…
Не успел Годрик закончить предложение, как Слизерин сам рявкнул:
- Заткнись, Гриффиндор, или клянусь, я не посмотрю на то, что ты когда-то был моим другом, и перережу тебе глотку твоим же кинжалом, а затем отдам твое тело на прокорм василиску!
Годрик благоразумно замолчал, хотя на языке крутилось множество вопросов. Ну, да – он идиот, лишний раз напоминать ему об Аврелии в такой момент. Спустя пять минут борьбы с высокими стеблями, он все же рискнул тихо сказать:
- Василиски нынче редкие животные.
- Я выращу одного. Специально для ранее обозначенных целей, болван.
-Угу. – Годрик поспешил сменить тему. – Так каков твой план?
- В корне отличается от твоего, - не останавливаясь, ответил Салазар.
- Почему ты так уверен в этом? – упорствовал он.
- Он не включает в себя такие пункты, как: внезапное появление в замке с палочкой в одной руке, с кинжалом – в другой, и, перебив всю стражу, связывание веревками Инсара. Потом – пытать его, пока не расскажет, что он сделал с Аврелием, если конечно тот не встретится где-нибудь по дороге или в подземельях… хотя последнее – насчет пыток – мне не кажется таким уж безумным или глупым.
- Спасибо тебе за уверенность в моих талантах стратега, конечно… - не удержался съязвить Годрик, - …но всё же расскажешь мне свой план или нет?
Салазар вздохнул и нехотя ответил: - У меня есть одно полезное зелье.
- Как же без этого… - проворчал Годрик, находясь в опасной близости от алхимика.
Тот оглянулся и прищурился: - Ты что-то сказал?
Годрик помотал головой: - Нет.
Салазар отвернулся, продолжив: - Так вот, оно способно придавать внешность другого человека. Думаю, обезвредить какого-нибудь стражника и воспользоваться его физиономией, тем самым проникнув в замок.
- У меня нет слов, Салазар… Должен признать, твой план действительно лучше, хотя и тот, что ты приписал мне ранее, все же отличался от моего плана.
- Последним пунктом? – скривил губы Салазар. – Ах, нет – тем, где говорится о том, что спасать придется только Аврелия. Как же я мог забыть о вездесущей мисс Хаффлпаф?
- Не понимаю, почему ты так не любишь…
- Вот только не надо мне капать на мозги, ладно? Я давно уже не мальчик для этого, а ты мне не отец, - прервал его Салазар.
- «Капать на мозги»? – усмехнулся Годрик, вспоминая Аврелия. Тот все время говорит что-то подобное, неудивительно, что алхимик стал повторять его фразы, ведь они так тесно общаются…
- Поучать меня, - пояснил брюнет. – Мы скоро выйдем к дороге, используй в этот раз палочку.
- Так ты все же не отказываешься от моей помощи? – удовлетворенно спросил Годрик.
- Как видишь – нет, - ответил Салазар ядовито.
- Все еще не можешь простить мне твое поражение? Ну, когда Аврелий проверял на нас свою формулу зависимости коэффициента магической энергии на различные проклятия, например «Остолбеней»? – вновь с наслаждением спросил Годрик, доставая свою палочку.
- Затк… Оууч! - но Салазар не успел огрызнуться, неожиданно во что-то стукнувшись всем телом. Он с недоумением разглядывал нечто прозрачное, все еще идущее рябью от столкновения с ним. Через несколько секунд рябь исчезла, и прозрачная стена вновь вернулась в первоначальное состояние, став полностью невидимой. – Что это? Щит?
Годрик нахмурился, осторожно подходя к Салазару. Он осторожно протянул руку, пока не наткнулся на преграду, ощущая тепло, идущее от нее.
- Хм, похоже на какую-то разновидность защитной сферы, - заключил Годрик. Пальцы стало покалывать, и он резко отдернул руку.
- Что случилось?
- Она теплая и так пропитана магией, что и в подметки не годится той, что окружает Хогвартс. Возможно, это Фангоровы Чары, хотя их…
- Мне не важно, что это за чары, Годрик, - прервал его Салазар. – Лучше скажи мне, как мы можем обойти их.
- … хотя их чрезвычайно сложно, нет – невозможно наложить на столь большой участок, - продолжил Годрик. – Послушай: маг, сумевший сделать это, невероятно могущественен. Хочу ошибаться, но если я прав, то тот, кто работает на Маджуси – большой оригинал.
- Почему ты думаешь, что это сделал не он сам? – поинтересовался Салазар.
- Разве раньше мы видели что-то подобное у него? – вопросом на вопрос ответил Годрик.
- Тогда кто это может быть? – Салазар серьезно посмотрел на задумчивого Годрика. – Мне вовсе не нравится такой поворот событий, ведь я знаю всего одного человека, который потенциально способен на такое колдовство – это...
- …Аврелий, - закончил за друга Годрик.
Воцарилось минутное молчание. Гриффиндор обдумывал сложившуюся ситуацию. Гарри не способен сделать это самостоятельно, то есть, конечно – способен, вот только он не будет этого делать без причины. Как же Маджуси смог заставить сделать это для него такого мага, как Аврелий?!
У Салазара неприятно кольнуло в груди. Даже если они с Годриком смогут пройти эту чертову стену, то это еще не значит, что с Аврелием все будет в порядке к тому моменту. Мухаммед Маджуси мог шантажом заставить того сотворить эти сложнейшие чары. И все – из-за Хельги, о которой, кстати, ни Годрик, ни Ровена не догадываются, что она в этой истории – далеко не жертвенный ягненок, возложенный на кровавый алтарь Маджуси. Если никто за прошедшие полгода и не заметил эмоционального состояния мисс Хаффлпаф, то Салазар внимательно за ней наблюдал. Эти ее постоянные «обиды», после которых она внезапно исчезала на некоторое время. «Невинные» замечания о Маджуси, которые она себе так неосмотрительно позволяла… Салазар был уверен, что то злосчастное письмо, которое он обнаружил в своих с Аврелием апартаментах – совсем не блеф. Она действительно способна ради выдуманной юношеской любви предать тех, кто дал ей все. Кем бы она была, если бы не Ровена, заменившая ей мать, Годрик, который всегда хотел иметь детей, да и сам Салазар, приютивший ее у себя в замке, давший кров, нетрудную работу в столь юные годы? И все, что они получили взамен – это подлая измена… Годрик будет жестоко разочарован, а у Ро разобьется сердце. Если с его Аврелием что-то случится, Салазар не сможет оставить это безнаказанным. Девчонка пожалеет, что вообще родилась на этот свет…
Салазар остановил себя, сердце гулко отдавалось где-то в горле, вопреки законам физиологии. Сейчас не место думать о мести, главное – вытащить из этой передряги своего доверчивого любовника целым и невредимым, а уже потом устраивать персональный ад мисс Хаффлпаф.
Было непонятно одно: как Аврелий и, следовательно, Годрик, узнал, что Хельга тем или иным образом очутилась у врага? Он не замедлил спросить об этом самого Годрика, хмуро смотрящего на внезапное препятствие.
- Что ж, думаю, не имеет смысла теперь скрывать это от тебя, - ответил Гриффиндор, почесывая подбородок. - Аврелий сказал, что получил письмо от нашего недруга. Там было написано, что Хельга была похищена, и если Аврелий не явится к нему в течение недели, то… ну, сам понимаешь.
- Вы хотя бы проверили, что девчонки нет в Хогвартсе? – спросил Салазар, скрестив руки.
- Разумеется, мы с Аврелием как раз встретились в ее комнатах, - кивнул Годрик, плотнее кутаясь в плащ. Наступила глубокая ночь и прохладный ветер пробрался к его телу. – Кроме того, в это время Ровена обнаружила брешь в наших защитных щитах. Один из камней-оберегов, образующий охранную руну по периметру Хогвартса, был сдвинут в сторону. Ни одно живое существо не способно сделать это нечаянно – твой дед предусмотрел и это. Позже я осмотрел место происшествия – там обнаружились мужские следы. Кто-то чужой побывал в замке.
- Когда я уходил, не заметил изменений, - заметил Салазар.
- Да, - кивнул Годрик, - мы с Ровеной поместили монолит на место.
- Значит, письмо… - задумчиво протянул алхимик, затем остро посмотрел на собеседника: - Ты сам читал его?
- Нет, это со слов Аврелия… Ты думаешь, что он мог солгать мне? – догадался Годрик.
- Не знаю, но если это так, то я не понимаю, какую игру ведет Маджуси.
- О чем ты?
- Сам подумай: зачем ему Аврелий? – Слизерин вздохнул. – И еще, накануне того дня я также получил письмо. Там говорилось почти то же самое, вот только Инсар требовал именно моего присутствия в Ла’Рельвейн-Шмидт, как наиболее выгодного для себя союзника. И если мы говорим об одном и тоже письме, то я не понимаю, каким образом Аврелий смог прочитать его, ведь я сжег его…
- Тем же способом, с помощью которого зачаровал те земли, - подсказал Годрик, кивая «по ту сторону» щита. Заключая, он сказал: - Значит, он солгал.
- Отчасти, - согласился Салазар сквозь зубы, сдерживая очередной приступ злости, теперь уже на Аврелия.
♂♂♂

[Sotoffa]

♂♂♂
- Сделай же что-нибудь! – орал Салазар, сжав кулаки.
Прямо напротив него, почти лицом к лицу стоял такой же взбешенный Годрик. Они были всё на том же самом месте, что и три ночи назад, но так и не продвинулись к замку ни на дюйм ближе. Всё, что не предпринимал Слизерин, ни коим образом не отразилось на охранной сфере, впрочем, точно также не действовали и методы Годрика.
- Что я могу сделать?! – орал в ответ Годрик, почти полностью неосознанно копируя позу своего друга. – Эти чары невозможно обойти! Я не всесилен!
- Но должен быть другой путь попасть в этот треклятый замок! - упорствовал Салазар.
- Если он и существует, то мне ничего об этом не известно! Ни-че-го! – Годрик отвернулся и с силой стукнул по прозрачному щиту. Пошла рябь, но потом исчезла. Он вновь повернулся к Салазару: - А ты сам-то? У тебя еще остались здравые идеи?
- Магией его не возьмешь… - размышлял успокоившийся Салазар. Он не мог больше обвинять Годрика в том, что тот не может обойти эти чары – ведь и сам он не знал, как это сделать.
- Нашей магией, - уточнил Годрик, усевшись на срубленные листья.
Салазар метнул в него недовольный взгляд, но ничего не сказал по этому поводу.
- Зелья также бессильны. Даже «Многосущное» не поможет – магическую подпись изменить не в силах никому. – Он присел рядом. – Мы уже пробовали сделать подкоп, но и это не помогло.
- Да, - согласился Годрик. – А значит, и пролететь сверху не поможет. Этот щит действительно – сферический. Очень хороший сферический охранный щит.
- Что сказала Ро насчет этого?
- Пока ничего, - помотал головой Годрик. – Роется в книгах.
- Значит, дело действительно безнадежное… - Салазар резко встал. – Дрянь!
- Что случилось? – Годрик также мгновенно поднялся, в его руке уже была волшебная палочка. Он опасливо осматривался вокруг, прислушиваясь к звукам.
- Ничего, успокойся, - Салазар опустил руку Годрика с палочкой. – Просто я возвращаюсь в Хогвартс.
- Что ты задумал? – Годрик тоже начал собирать вещи, которые появились то тут, то там во время их вынужденного бивака.
- Есть другой путь пробраться в замок, - он уже шагал в сторону болот. – Уверен, этот ублюдок давно знает, что мы с тобой тут околачиваемся. Но так как мы до сих пор не были приглашены «на вечеринку», то нам – мне – следует самому напроситься на нее, хотя хозяин теперь не особо желает этого. Видно, замена ублюдку «пришлась по вкусу».
- Это безумие Салазар!
Алхимик резко развернулся:
- Менее безумно, чем сидеть там и ждать «пока пикси сами сдохнут»! Как ты не можешь понять? Аврелий – он там, у него в его грязных лапах! Сама мысль о том, что с ним там могут сделать… А каково там ему? Представь, что Ровена – твоя жена – попала туда!
Годрик побледнел: - Он же не станет измываться над ним?
- Измываться?! С каких пор ты стал таким идиотом?
- Ты всегда указывал мне на это…
- Не время для шуток, Годрик! Вспомни, что он делает с несогласными! Сначала дает поразвлечься с ними своим приспешникам, потом – убивает. Они насилуют, пытают… в общем, все, что позволит им их садистское воображение. А сильных духом, как Аврелий… - Салазар сглотнул. – Этот араб вначале попытается сломить его, унизить и подчинить… Но сейчас я хотя бы уверен в одном: Аврелий жив.
- Мерлин…
- Он нам не поможет, - жестоко отозвался Салазар, спеша назад. – Если Маджуси все еще желает видеть меня, то очень скоро его желание исполнится. Как говорят магглы, «стучите, и вам откроют».
- Разве мы не стучали по этой проклятой сфере? – Годрик еле поспевал за другом. – И еще взрывали, и…
- О, заткнись, - прервал его Салазар. – Я не имел в виду в прямом смысле… Хм…
- Что?
- Разве что только действительно не стучали, - обернулся Слизерин, глядя на Годрика. – Мы пытались просто снести дверь к чертовой матери, но нам нужно просто найти замок или ручку.
- Какую дверь? Какой замок?

[Sotoffa]

Ох, сейчас напугаю своих любимых читателей в этой главе =)))
Глава двадцать третья.

- Где я? – прохрипел Гарри. – Больно.
- Твой поступок был очень глуп, - сказал голос с непонятным акцентом. Гарри даже в первое время не мог разобрать, что именно тот говорит. – Оттуда и боль, за всё нужно платить.
Похоже, этот человек протирал тело Гарри влажной тканью. Там, где прошлась тряпка, было свежо и боль, беспокоившая его тело, проходила.
«Наверное, какое-то зелье», - подумал он.
Гарри попытался пошевелиться. Кожу саднило, мышцы сводило судорогой, но самым странным и вместе с тем болезненным было странное ощущение в его анусе. Как будто кто-то не очень давно…
Мужчина, приводивший его в порядок, нечаянно надавил на особо болезненный порез, и Гарри непроизвольно вскрикнул.
- Нужно терпеть, - откликнулся человек, - боль закаляет мужчину.
- Закаляет? – Он попытался приоткрыть глаза. В помещении было сумрачно, лишь только несколько зажженных факелов отбрасывали дрожащие тени на каменные стены. Перед глазами мельтешило что-то светлое, хотя Гарри уже понял, что веки его действительно закрыты. – Кто ты?
Приятное ощущение от поглаживания по груди влажной тряпки прекратилось.
- Что случилось? – проморгавшись, Гарри посмотрел на незнакомца, отметив его необычную наружность даже для обычного среднестатистического мага, которые, как он думал, должны выглядеть по-другому, но как именно Гарри так и не мог припомнить. – Я могу узнать, кто ты или так и будешь стоять и пялиться? – Гарри разозлился. Мало того, что ему не знакомо это место и этот человек, и он чувствовал себя местами отвратительно, но и еще один факт вывел его из равновесия: он не помнил более ничего, кроме своего имени. Гарри Поттер и он волшебник.
- Я… - пауза, - Амин.
- Здорово, - Гарри искривил губы, сардонически продолжив: - Ты Амин. Но я считаю, что боль лучше предупреждать. Для закалки существуют другие способы.
Гарри Поттер много чего знал, множество заклятий, зелий, рун крутились в его голове, но он не помнил себя, где он родился, своих друзей, чем занимается и как он выглядит – тоже не помнил.
- Ты… прошу прощения, мне нужно выйти. Не двигайся, мы поможем тебе, - и человек быстро ретировался, оставив Гарри наедине с самим собой и кучей вопросов. За дверью послышались приглушенные голоса, говорящие на непонятном языке, затем какая-то беспокойная возня и даже крик, который почти сразу смолк. Тихие голоса возобновились. Перестав прислушиваться, юноша оглядел помещение. Только голые черные стены, осклизлые на вид, сам он лежит на каком-то возвышении, в изножьях цепи, а на запястьях непонятные браслеты. Брюки разорваны, сорочка расстегнута и тоже не в лучшем виде. По всему телу заживающие длинные шрамы и свежие, но они не такие «правильные» - не ровные и расположены в хаотичном порядке, но этот Амин уже успел поработать – основная кровь была смыта.
- Славное местечко… - проворчал Гарри, попытавшись сесть.
«Нужно убираться отсюда, и как можно скорее», - подумал он, но как только он это сделал, дверь вновь отрылась.
Вошедший человек был не тем что ушел. Этот был потрясающе красив, от него шла яркая аура. Необычная наружность придавала невероятную притягательность и шарм этому мужчине. К его распущенным черным волосам тут же захотелось прикоснуться. Даже походка его была какой-то опасно-соблазняющей, решил Гарри, не зная как реагировать на оклик своего тела.
Незнакомец приподнял руку, в которой оказалась волшебная палочка, и направил ее в сторону Гарри, предварительно что-то прошептав. Неприятное чувство, словно его мозги перебирают по мелким кусочкам, длилось достаточное время, для того, чтобы Гарри вновь разозлился:
- Хватит! – крикнул он, зажав ладонями голову. – Прекрати это! Хочешь убить – убей по старинке!
- Ты в порядке, - облегченно прошептал мужчина, приблизившись, сжимая его руки в свои.
- Я бы так не сказал, - пробормотал Гарри, немного покраснев и с изумлением понимая, что этот человек скорее всего был близок ему. Настолько близок, что Гарри в смущении покраснел. Интересно, он очень расстроится, если Гарри скажет, что не помнит его?
Длинные тонкие пальцы оставили одну из его рук, легко прикоснувшись к его щеке с щетиной:
- Мои целители вылечат тебя в два счета.
Гарри отодвинулся от руки, он чувствовал себя таким виноватым и грязным. Наверное, его любовнику неприятно прикасаться к нему, он просто не показывает этого – вон сделал равнодушное лицо, словно хорошо вылепленную маску.
- Ты можешь снять эти штуки? – Поттер показал на браслеты. Он знал, что не может колдовать с ними, а ему нужно было…
Мужчина помедлил: - Конечно, но позже. Тебе все равно пока рано колдовать, ты должен окрепнуть.
- Мне срочно нужно снять их, - настаивал Гарри.
Маг напротив прищурился, словно сканируя его, а затем вздохнул: - Хорошо, для чего тебе нужна такая спешка?
Гарри улегся обратно. Он выдохся и был слаб. Хотелось спать.
- Я плохо вижу, - прошептал слабо Гарри.
Мужчина рассмеялся, показывая все свои белоснежные зубы: - Тогда я сниму их.
Гарри хотел вновь приподняться и обнять этого человека, пришедшему к нему на помощь, но не смог подняться.
- Лежи, - посоветовал тот. Узкая ладонь легла на грудь Гарри, посылая импульсы возбуждения, даже не смотря на общее самочувствие.
Поттер зажмурился в смущении.
- Что еще?
- Я просто хотел тебя обнять… Это плохо, то, что я хочу тебя сейчас? – Гарри как будто прыгнул в океан: воспоминания об этом человеке плавали где-то в глубине его разума, а тело хранило воспоминания его прикосновений, ласк, поцелуев…
Мужчина чуть мотнул головой в отрицании. Гарри улыбнулся – кажется, все будет хорошо.
Карие глаза блеснули в свете факелов.

[Sotoffa]

Прошло шесть лет.

- Считаю, что было глупым его отпускать. Надо было мне его убить, этот сосунок поднимет панику в деревне, - протянул молодой человек, взбираясь в крытый паланкин. Конечно, в город войти можно было и на резвом скакуне, но местные традиции требовали иного. Он мог бы обойти эту традицию, но не тогда, когда его встречает сам шейх. Когда молодой человек сел на специальные подушки, к нему присоединился еще один мужчина. Улыбка последнего была больше хищнической, нежели веселой.
- Знаю, ты умеешь это делать, как больше никто в моей свите, Ракшас, - ответил мужчина постарше, закрывая вход от палящего солнца занавесом. – Недаром тебя называют «Дуэргар» в западных землях.
- Что означает одинокий злобный фейри, - рассмеялся Гарри. Он поправил свою легкую галабею, которую в этих местах было принято носить. Но вот Инсар сам всегда носил только ее, даже когда они были в походе, и со временем сам Гарри пристрастился именно к такой одежде, вкупе с куфией. – Но я все еще хочу знать причины, из-за которых ты не дал убить мальчишку.
Слуги подняли паланкин, и они, медленно покачиваясь, двинулись в сторону дома. Идти под палящим солнцем по песку самому – от этого Гарри тоже отвык, ведь есть рабы, которые исполнят любую волю своего шейха и его приближенного – Ракшаса.
- А может, паника – это то, что нам так необходимо? – предположил Инсар.
Гарри придвинулся ближе: - Зачем? Там нечего брать, даже таверны хорошей не наблюдается. Золота и драгоценностей у нас более чем достаточно благодаря сокровищнице Саттара. Этот прохиндей пытался обмануть меня, якобы кто-то неизвестный ограбил его сразу после того, как он собрал дань со своих земель для нас. Хитрый лгун. – Гарри сел на колени перед мужчиной и раздвинул его ноги, заглядывая в равнодушные глаза: - Или ты, Инсар, желаешь просто поразвлечься?
- И что же дальше? – проигнорировал маг вопрос, но он внимательно следил за руками Ракшаса, раздвинувшегося полы аббы, а затем приподняв нижнюю черную же галабею.
- Дальше я применил весьма занимательное проклятие, - пожал плечами Гарри, рука прошлась от щиколотки мужчины до бедра, поглаживая одной рукой его внутреннюю сторону сквозь просторные штаны из лучшего муслина. – Теперь он нескоро попытается нас обдурить. Кроме того, я поручил Кадиру присматривать за ним одним глазком. Больше с Саттаром проблем не будет, я уверен.
- Я не был бы в этом так уверен, Ракшас, - качнул головой Инсар. – Такие жалкие людишки, как этот трус Саттар, готовы на любую подлость.
- Я чувствовал, что он говорил правду. - Молодой человек рукой отклонил тело Инсара назад. – Впрочем, может ты и прав. Раз ты приказал мне не убивать его сына, может старик обратит внимание на твое великодушие?
Инсар рассмеялся: - Если не обратит, то тебе придется вплотную заняться его сыном. Ты ведь понимаешь, к чему я клоню?
- Унизить его, а потом оставить у ворот замка в качестве послания с запиской, что если Саттар попытается повторить свой финт, то я смогу повторить это и с его другими детьми? Благо, что они чертовски привлекательны…
- Да, мальчишка очень даже ничего.
- Хватит о них, - Гарри поморщился. – Отчего мы не займемся чем-то действительно разрушающим? Почему мы не идем туда, где расположено само сосредоточие Магии на западе? Я хочу побывать там.
- Просто я готовил тебя, - задумчиво проговорил Инсар, глядя куда-то поверх головы Гарри.
- Я готов. Ты знаешь это как никто другой.
- Возможно, - он посмотрел на сидящего у ног мага. – Просто я щадил твои чувства.
- То, что случилось тогда со мной… - вспомнил Гарри, поморщившись. – Я хочу отомстить всем. До конца.
- Как скажешь, Ракшас, как скажешь... Ты намерен заняться сейчас чем-то более полезным?
- Разумеется, - ухмыльнулся Гарри одним уголком губ и одним движением развязал тесьму на талии штанов Инсара. – Неужели ты думаешь, что я просто так стою на коленях? А теперь расслабься, ты слишком напряжен. Какие-то плохие новости, пока я был в отъезде? Или нашел мне подходящую замену в своем шатре?
Рука Гарри добралась до горячей плоти Инсара под его штанами.
- И то и другое, я бы сказал, - Инсар усмехнулся, когда злой прищур зеленых глаз словно бритвой резанул его по лицу, оставляя невидимые отметины из чистого гнева. Но рука не переставала нежно поглаживать его мошонку.
- Проклятье, я там вкалывал как самый последний слуга, а ты тут кувыркался непонятно с кем, - Гарри жестко, без предупреждения, впился губами в рот Инсара, дабы стереть эту извечную издевательскую ухмылку. Когда воздух у обоих кончился, Гарри куснул его нижнюю губу. – Когда-нибудь ты пожалеешь об этом.
- Уже пожалел, - равнодушию человека не было предела.
- Отчего же? - Гарри скрыл свое изумление от этого признания, не переставая ласкать рукой член своего любовника.
- Тот оказался столь застенчив и неопытен, что мне пришлось брать его почти силой, - несмотря на старания Гарри, голос Инсара был равнодушен, не выдавая своего возбуждения. Только вот пальцы Гарри чувствовали обратное.
- Какая досада, - Гарри сжал член сильнее. Тот с шумом втянул в себя воздух. Наконец-то. – Но все же я не уповаю только лишь на свою изобретательность в постели и природный неотразимый магнетизм.
- Разумеется, Ракшас, - согласился Инсар, откидывая голову назад. Его дыхание стало более частым. – Тем более что мы редко занимаемся этим в постели. И где я найду такого преданного любовника… который в состоянии… колдовать… убивать… без палочки?..
- Чертов себялюбец.
- Да.

[Sotoffa]

От автора: можете попрощаться со славным добрым Гарри... =))
Глава двадцать четвертая.

- «Авада Кедавра»! – крикнул он уже, наверное, в сотый раз. – Торэн! Окружай их с правого фланга! Максли! Прикрывай мне спину! «Секо»! Дуэйн! Перебазируйся ближе к замку! Исполнять мои приказы, чертовы трУсы, или я лично четвертую вас, как это было с Дойлом!
«Кадир, черт, где ты?» - про себя думал Гарри, левой рукой замахиваясь ятаганом на чу-дом пробившегося сквозь оборону человека.
- Идиот! – Поттер поморщился, ногой снизывая уже мертвое тело со своего холодного оружия. Кровь из груди поверженного врага оказалась на самом Гарри. – Моя любимая абба…
Его ворчание прервал клич Кадира, известивший Гарри о прибытии подмоги. Ну, теперь-то он сможет развернуться в полную силу. Просто ему нужно было время.
- Кадир! – обратился громко Гарри к резво спрыгнувшему человеку с приземистой кобылки, отирая о мертвое тело оружие. – Ты знаешь, что делать! Мне нужно всего десять минут. Быстро!
Тот кивнул и начал что-то кричать своим воинам, прискакавшим вместе с ним, но Гарри уже не слушал. Он ловко наложил вокруг себя защитную сферу одним мановением руки, сосредоточился, закрыв глаза, абстрагируясь от шума боя, и начал выводить обеими руками замысловатые руны, параллельно зачитывая речитативом заклинание на одном из мертвых языков. Это было сложное заклинание, но оно того стоило: призвание одного из неживых тварей существенно повлияет на исход битвы. Да и попробовать что-то новенькое у Гарри просто руки чесались, так не терпелось испытать себя в этом разделе Магии.
Его фигура существенно отличалась на фоне остальных сражающихся. Гарри был в белоснежной простой галабеи, надетой под булую же аббу, украшенную по полам изысканным золотым орнаментальным бордюром, и в белой же куфии, из-под которой струились длинные, чуть вьющиеся волосы, создающие резкий контраст с его одеянием. Он стоял словно неизвестная мифическая птица, раскрывшая свои белоснежные крылья – рукава этого облачения были очень широкими, они трепетали, повинуясь легким порывам летнего ветра. Он как будто светился изнутри или такой эффект создавался из-за одежды… Это было прекрасное по своей зрелищности действо, но только лишь те, кто пристально вглядывался в колдуна, мог заметить ярко-алые капли крови на его одеждах и лице, образующие неясный узор.
Спустя минут пять земля задрожала. Тот, кто рискнул посмотреть на источник вибрации, находящийся за живой стеной из воинов, еще долгое время не мог забыть ту ужасающую улыбку, появившуюся на молодом лице, частично скрытом головным убором и не слишком ухоженной многодневной щетиной. От этого оскала исходил такой холод, что тем, кому не посчастливилось находиться вокруг этого мага, начали неосознанно расступаться, несмотря на приказы Кадира. Впрочем, самому Гарри уже было все равно, защищают его или же нет: его ноги ощущали дрожь разрываемой земли, его закрытые глаза уловили, как прямо перед ним стала возникать каменная фигура размером с хорошо откормленного дракона.
Заклятия со стороны обороняющихся волшебников стали появляться чаще, но все они либо со свистом проносились мимо защитного поля Гарри, либо бесшумно впитывались им, не причиняя вреда своему создателю. Да и они вскоре прекратились: каменная глыба с лихвой закрывала не только самого Гарри, но и тех немногих, кто оборонял его с тыла.
Перестав читать заклинание, Гарри удовлетворенно открыл глаза, улыбаясь все той же ледяной улыбкой. Комья глины, смешивались с камнями, добытыми из под земли, намертво присоединялись к этому чудовищу там, где это было необходимо. Вот выросли огромные руки, даже можно было разглядеть три или четыре пальца на каждой из них; каменная башка обзавелась чем-то вроде лица – этакая пародия на древнего идола. Тогда Гарри сделал едва уловимый взмах рукой, и на лбу этого существа появилась какая-то надпись.
- «Эмет», - произнес Гарри. – Восторжествует «истина».
Вот послышался своеобразный рык откуда-то изнутри этого чудовища, если можно опре-делить этот звук под человеческие понятия, но это был скорее грохот каменных глыб, стукающихся друг о друга.
Ракшас сделал особый пасс двумя руками в сторону оцепенелых воинов, защищающих этот замок, среди которых были не только волшебники, но и магглы – поэтому бой шел почти только на близком расстоянии, так как последние были вооружены лишь холодным оружием, но зато их было гораздо больше чем нападающих. Монстр, созданный чародеем, вновь взревел, и с грохотом направился к врагам сквозь мгновенно появившуюся широкую тропинку, которая становилась все шире из-за расходящихся с трепетом волшебников, которые прибыли с Кадиром и самим Ракшасом. В этот момент они благодарили небеса, что оказались на той стороне, которая уже почти одержала победу. Непременно одержит.
Победный клич одного из командующего нарушил установившуюся тишину, и сотни защищающихся в панике убегали от приблизившегося чудовища, но тот, не разбирая дороги, поглощал под своими огромными смертоносными ступнями особо нерасторопных, превращая их в кровавое месиво. И с этого момента с каждым шагом этого совместного сына матери-земли и чародея в белом хрустели кости, хлюпала с особенным звуком вытекающая фонтанами кровь, обрывались многочисленные душераздирающие крики.
Тех, кто бежал в стороны, убивали уже воспрянувшие духом воины под началом Торэна и Дуэйна, да и сами они были не прочь проткнуть дюжину-другую трусов острыми изогнутыми клинками или послать многочисленные убивающие проклятия, особо на разбирая, у кого из бежавших была волшебная палочка, а у кого – обычный маггловский меч. Раз Ракшас приказал убивать всех непокорных – значит, так оно и будет. В их памяти все еще были живы воспоминая о том, как именно Ракшас поступает с несогласными.
- Очень хорошо, Ракшас, - засмеялся вдруг появившийся позади молодого человека вол-шебник. – Очень и очень недурно.
Гарри обернулся, изменяя заклинание, чтобы в его сферу смог зайти этот человек.
- Проходи, - ухмыльнулся Гарри. – А я все гадал, когда же ты соизволишь вылезти из своей уютной палатки…
Инсар приблизился к своему визави, прищурился, и взял двумя пальцами обросший щетиной подбородок Гарри:
- Не дерзи, Ракшас, мой верный пес. Я ведь могу и ответить. – И неожиданно впился в его губы своими, словно бы подкрепляя свои слова этим жестким поцелуем.
- Ты в крови, - брезгливо сказал Инсар, отстранившись.
- Да, пришлось воспользоваться моим верным ятаганом: особо назойливый простак пытался перерезать мне глотку своим мечом.
- Какой воистину варварский способ лишать человека жизни… - но было видно, что Аль-Маджуси ни секунды не сокрушался из-за этого печального факта. – Не понимаю, из-за чего тебе так нравится пользоваться этими ненужными волшебнику железками?
Гарри отвернулся проверить, как там его создание, но все же ответил: - Просто люблю красный цвет. Сам понимаешь – заклинания не дают подобного эффекта, как клинок из Исфаханской стали.
Инсар вновь расхохотался, произнеся: - Плебейская привычка, - но Гарри лишь улыбнулся, самым краешком рта, думая, что в ближнем бою такое оружие просто незаменимо, хотя он долго приноравливался к изогнутому клинку, имеющем заточку лишь на обратном изгибе.
- Прекрасный голем, Ракшас, - похвалил его вновь Аль-Маджуси.
- Да, он неплох, - согласился Гарри, - вот только я ожидал немного другого… Что-то более…
- …разрушительного? – подхватил Инсар.
- Если угодно, то да, - Гарри кивнул. – И более расторопного.
- Мой кровожадный друг, это ведь только начало. Не стоит расстраиваться в том, что можно сделать еще лучше завтра.
- О чем ты? – он приподнял брови, вглядываясь в лицо Инсара. – Неужели ты наконец-то даешь мне шанс расквитаться с теми, кто полдюжины лет назад похитил меня?
- Да, мы идем по следам твоей мести, - Инсар указал на голема. – Останови его, а то он начал крошить моих слуг.
- Отойди, я призову его, - и Гарри вскинул руки вверх, вновь становясь похожим на свер-кающую в сумерках белую птицу. Когда голем с рычанием приблизился, повинуясь магии создателя, чародей громко крикнул, легко взмахнув рукой: - «Мет»! – и на лбу этого монстра стерлась первая буква. Он истуканом застыл, словно глиняная сюрреалистическая фигура.
- Да примет прах твой земля обратно в свои объятья! – крикнул Гарри, а голем с громким шумом рассыпался, оставляя в воздухе огромное облако пыли. Он повернулся к Инсару и неожиданно выкрикнул, направляя ладонь в его сторону:
- «Авада Кедавра»!
Заклятие пролетело в дюйме от головы Инсара, который не успел отпрянуть от смертоносного луча, но его волшебная палочка уже была направлена точно меж бровей произнесшего проклятие.
- Что это было?! – прошипел мужчина.
- Оглянись, - невозмутимо сказал Гарри, даже не вздрогнув при виде ярости Инсара. – На земле лежит.
Там действительно обнаружился уже порядком потрепанный человек. На его лице навсегда застыла маска ужаса, а рядом на земле лежала волшебная палочка.
Инсар, уже более спокойный, вновь повернулся к Гарри: - Спас мне жизнь?

[Sotoffa]

- Как ты можешь видеть, я уже избавился от своей защиты, так что спасал я в первую очередь себя, а ты – это так… - Гарри вновь ухмыльнулся одним уголком губ.
- Щенок, - констатировал Инсар, опуская палочку. – Когда-нибудь ты зарвешься.
- Но не сейчас, - пожал плечами Гарри. – Возвращайся в лагерь, я отдам последние приказы… Ты ведь еще помнишь, что это – моя первая операция, спланированная лично мной?
- Разумеется. Я ведь должен был проверить, насколько хорошо ты усвоил мои уроки.
- И как? «Тролля» заслужил?
- «Тролля»? – удивился Инсар.
- Хм… - задумался Гарри. – Не знаю, откуда это взялось… Я имел в виду – я прошел твое испытание?
- Может быть, - кивнул мужчина. – Все зависит от того, как именно ты справишься с последствиями.
- Увидишь, - пожал плечами Гарри. – Иди уже, а то… Я ведь знаю, как ты брезглив, а тут полно всякой гадости вокруг.
Инсар приблизился: - Точно щенок. Думаешь, я зря все эти годы делал из тебя приличного чародея? Теперь твоя очередь иметь дело со всей этой пакостью, а мне остается только пожинать лавры.
Когда Инсар развернулся и аппарировал, Гарри приблизился ближе к центру побоища. Усталые воины расступались перед ним, словно перед ними все еще находился голем. И невозмутимое лицо Ракшаса ни в малейшей степени не опровергало их ощущений.
Гарри шел, полностью осознавая и ощущая свой триумф. Он прибавил свою Магию, заставляя всех вокруг вздрогнуть – ее почти можно было пощупать голыми руками, вдохнуть и почувствовать, что она пахнет чистейшим озоном – неповторимо, незабываемо и завораживающе для всех оставшихся в живых.
Он шел нарочито медленно, полностью впитывая тот страх и ужас, вкупе с преклонением, которые буквально излучали волшебники в ответ. Шесть лет под покровительством Инсара он добивался того, чтобы его воспринимали именно так – благоговение, ощущение его силы, от которой мурашки ползут по коже и волосы шевелятся на затылке. И сердце приостанавливается всякий раз, когда, случайно встретившись взглядами, теплые зеленые глаза не приносят ощущения лета в лесу, но, напротив, холод и лед – этого хватало с лихвой.
И это, черт возьми, иногда так льстило ему! С тех пор, как он помнил себя, прошло шесть лет, но он никогда больше не думал ни о прошлом, ни о далеком будущем. Жить сегодняшним днем – это ему удавалось. Да, были и исключения – месть, оставшаяся от прошлого, и стремление быть лучше, сильнее, удачливее, принадлежащие будущему. А еще был Инсар, такой далекий и близкий, жестокий и нежный…
- Ракшас, - низко поклонился Кадир, отвлекая Гарри от мыслей.
- Абд аль-Кадир, ты появился как раз вовремя… А где Торэн и Дуэйн? – поинтересовался он на арабском со слабым намеком на акцент. Он до сих пор удивлялся, как быстро он смог вы-учить этот сложный язык, в то время как сам Кадир так и не смог перейти на английский. Поэтому Гарри было проще самому взяться за дело, а не искать, как в первое время, смысл исковерканных слов и фраз Кадира. – У меня для них поручения.
Не успел Гарри закончить говорить, как двое, перемазанных кровью человека в защитном обмундировании, быстро подошли к нему и, несмотря на очевидную физическую усталость, ловко встали на колено, выражая свое почтение. Хотя Гарри уже давно знал, что это почтение вызвано лишь страхом перед ним, а никак не уважением. Но никто и не возражает против этого.
- Господин? – Торэн, как и Дуэйн, склонил голову в обычном сферическом шлеме с острым верхом. Их клинки уже были сложены в ножны, но выпуклые небольшие щиты, отделанные бахромой, все еще были зажаты в руках.
- Встаньте, - поморщился Гарри. – Сегодня вы заслужили это. Но, прежде чем идти отдыхать, я хочу, чтобы вы приказали своим людям разделить пленных на магглов и волшебников. Последних заприте в подземельях. Прежде, разумеется, обыщите их, иначе, если кому-то из них удастся бежать, будете отвечать собственными головами. Вам ясно?
- Да, господин, - в унисон произнесли эти двое.
- Затем найдите нашего следопыта, Иктуса, пусть прочешет близлежащие земли в радиусе… впрочем, он знает лучше вас, что ему делать. Просто напомните ему это, найдете его в лагере.
- Да, господин.
- А теперь – с глаз моих долой, - и Гарри развернулся к Кадиру, собираясь обсудить с ним дальнейшие шаги, но его вновь отвлек Торэн. Гарри приподнял брови, с удивлением наблюдая, что тот еще топчется на месте. – Всё еще здесь?
- Простите, господин, но что нам делать с магглами? – сглотнул Торэн.
- И с ранеными? – тут же подхватил обернувшийся Дуэйн, звякнув тончайшей, но прочной кольчугой под плащом.
- Ах, да! – Гарри пожал плечами. – Они не нужны нам, Торэн. Пригласи для этого нашего ирландского друга, Рэда. Раненых волшебников, Дуэйн, - в госпиталь, с остальными ты знаешь, что делать.
- Да, господин, - и они быстро ретировались, на ходу выкрикивая своим людям приказы. Гарри с ухмылкой отметил, что они не собираются расшибиться в лепешку, носясь сломя голову от лагеря, разыскивая Рэда и Иктуса, и обратно.
- Толковые ребята, - обратился Гарри к Кадиру, вновь переходя на арабский язык.
- Толковые, - подтвердил мужчина. – Почему ты не оставил не-магов жить?
- Они все равно умрут, не от моего приказа, так от приказа Инсара, - вновь пожал плечами Гарри, не собираясь более обсуждать эту тему. – Я хочу, чтобы ты…
- Отчего ты так решил? – перебил его Кадир.
- Если бы меня перебил кто-нибудь другой, он уже поплатился бы за это, - прищурился Гарри, наблюдая за дислокациями оставшихся сражающихся и за небольшими группками плен-ных. Вскоре сопротивление было полностью ликвидировано. – Но раз уж это ты, мой старый друг, я соблаговолю поинтересоваться: а было ли когда-либо иначе? Оставлял ли мой милый любовник когда-то в живых, как ты выражаешься, не-магов, если они ему были не нужны?
- Ты говоришь вещи, которые также непреодолимы, как и эта луна на небе, обреченная вечно кружить возле Земли, Ракшас, но я имел в виду нечто другое. Почему ты так захотел?
- Рэд убивает быстро и, полагаю, менее болезненно, - все же ответил Гарри, почти незаметно поморщившись.
- Из этого следует то, что Инсар убивает долго и мучительно, - Кадир положил руку на плечо Гарри. Тот даже не вздрогнул, и ничего не ответил на это. – Зачем ты заставляешь себя делать это?
- Ты, как обычно, немногословен, Кадир, но я понимаю тебя. Это, - Гарри обвел рукой окружающих их людей, - не то место и время, чтобы обсуждать столь философские вопросы.
- И кубка хорошей выпивки, я полагаю? – поинтересовался Кадир, к облегчению Гарри отступая от предыдущей темы.
- Не только, - наконец-то улыбнулся Гарри, - сейчас бы не помешало хорошенько покурить этой твоей фирменной травы.
- Какой травы? – не понял Кадир, вышагивая рядом с Гарри.
- Фир… Хм, не знаю – не важно. Итак, возвращаясь к более насущным вопросам. Кадир, я хочу, чтобы ты взял нескольких парней и проверил каждый кирпичик и каждый закуток в этом грешном замке на наличие людей, точнее стариков, женщин и детей. Где-то же они должны быть?
- Хорошо, Гарри, - кивнул Кадир.
- Не надо, Абд аль-Кадир, - Гарри поморщился от звука своего настоящего имени. – Я не знаю этого человека, которого ты называешь «Гарри». И однажды ты просил не называть тебя Амином, и я собираюсь сдержать это слово.
Они остановились возле величественных тяжелых на вид ворот, которые вели в замок. В центре на них был выгравирован большой дракон, каждая его чешуйка, сделанная с искусной точностью, матово поблескивала в свете Селены. Его крылья были покорно сложены, но хищно раззявленная пасть со стальными клыками была угрожающе открыта – того и гляди из нее повалят огненные обжигающие струи.
- Он потрясающ! – восхищенно сказал Гарри, сопротивляясь желанию прикоснуться руками к этому великолепию – вряд ли это останется незаметным другими. Но стражники, стоящие здесь же, по стойке «смирно» даже не шелохнулись. Мгновение, сотканное из слабости, прошло также быстро, как и появилось. – Как называют этот замок местные, Кадир?
- Что-то вроде «Дурмстранга», - пожал плечами Кадир.
- Разузнай, что это значит. Звучит очень угрожающе и красиво одновременно.
- Да, - ответил Кадир Гарри, а затем обратился к страже: - Кто-нибудь выходил отсюда или заходил?
- Нет, господин, - в один голос ответили они, затем один из них продолжил: - Мы пытались открыть двери, но они зачарованы незнакомыми заклятьями. – Он покосился на дракона. – Простите, но мы не решились без вашего приказа сломать это. К тому же тут наверняка есть запасные выходы.
Гарри заинтересовано подошел к двери, разглядывая это рельефное чудо, изображенное на ней. Даже по-другому посмотрев на нее, он не обнаружил никаких видимых для его особого взгляда чар.
- На ней нет никаких чар, либо они незначительны, - лениво произнес он, конкретно ни к кому не обращаясь, но все заинтересованные услышали его. Он вдруг вспомнил необычную фра-зу, пришедшую на ум, как только он вновь вгляделся в морду дракона. – «Не щекочите спящего дракона».
- Но этот дракон не спит, Ракшас, - опроверг его Кадир.
- А я и не собираюсь его щекотать… - Гарри услышал сдавленные смешки, которые тут же прекратились, стоило метнуть ледяной взгляд в сторону слушающих их диалог стражников. – Но мне непреодолимо хочется его приласкать.
И он тут же исполнил это свое, на первый взгляд, лишенное смысла желание. Он нежно, как к невероятной драгоценности, прикоснулся к чешуйчатым крыльям, провел подушечками пальцев по хищной металлической морде… и чуть было не вскрикнул от ощущения на своих пальцах горячего дыхания дракона. Он мог бы поклясться, что всего на мгновение это волшебное животное даже подмигнуло ему, но нет – кажется, никто больше этого не заметил.

[Sotoffa]

- Что случилось? – Кадир увидел, что Гарри отдернул руку слишком резко.
- …И явится он, дракон из драконов, эльф из эльфов, маг из магов, сущее из сущего, - прошептал Гарри по-английски еще одну непонятную строчку.
- Что ты сказал? Говори, пожалуйста, по-арабски – мне нужно накладывать чары, чтобы понять тебя.
- Всего лишь то, что этот дракон не так уж холоден и страшен, каким хочет казаться. Потрогай его, - посоветовал он, скрывая собственное изумление от своих слов.
- Теплый, - констатировал Кадир. – Но мы не приблизились ни на шаг к загадке по открыванию этих дверей… Послушай, может, просто взорвем его, раз эти двери не опасны?
- Нет, нельзя, - помотал головой Гарри. Его волосы еще больше выбились из-под куфии. – Я чувствую, что он… Эй вы! – Он обратился к развесившим уши стражникам. – Топайте-ка отсюда к остальным. Все равно пока делать здесь больше нечего, по крайней мере, для вас.
- Да, господин, - они коротко поклонились и ушли.
- Что ты собираешься делать? – Абд аль-Кадир заинтересовано взглянул на Гарри.
- Пока не знаю, как обычно. Наверное, то, что умею лучше всего – импровизировать. - Гарри вновь начал свои удивительные манипуляции с дверью, осторожно, почти нежно прикасаясь к морде этого существа. Он вновь почувствовал, как накалились частички металла под его пальцами, но все равно продолжал свои манипуляции.
Кадир с удивлением услышал, как из уст Гарри сорвались какие-то клокочущие звуки, ни в коей мере не похожие на слова – в обычном понимании этого слова.
- Открой. – Просто еще одно слово, уже на вполне понятном языке для Кадира. То было не требование, что Кадир мог бы понять, и даже не просьба – чего сам Гарри себе не позволил бы. Просто слово, произнесенное так буднично и обыденно, так безлико и индифферентно, что Кадир никак не ожидал, даже от Ракшаса, такого, в кого превратился когда-то юноша по имени Гарри. И тем более, он никак не ожидал, что дверь просто щелкнет, и бесшумно распахнется перед ними.
- Иногда мне хочется пасть ниц перед твоим могуществом, Ракшас, - серьезно сообщил Кадир, ощущая, что волосы встали дыбом от такого количества магии, что применил молодой человек. – И не думаю, что это хоть сколько-нибудь приведет в смущение мое чувство собственного достоинства.
- Иногда даже мне самому хочется пасть ниц перед самим собой – самому тошно ощущать себя кем-то вроде самого Мерлина, - криво улыбнулся Гарри. – Но то, что я все еще иногда ощущаю боль, не дает мне такого права. Наверное, как обычно, я несу околесицу, ты меня все равно не сможешь понять… но то, что я могу чувствовать боль, иногда отрезвляет меня. И потом, как правило, происходит осознание – я не так уж и могущественен, раз не могу сделать то, что единственно хочется моей истерзанной душе.
Гарри положил руку на плечо неподвижно стоящего волшебника.
- Твои глаза излучают удивление, Кадир… Прости, если я выложил это на тебя так внезапно. Мне кажется несколько странным, что открывание этих дверей показалось тебе более сильным проявлением силы, нежели создание голема или другие фокусы, которые я умудрился по своему решению, невежеству ли совершить. И, чтобы ты пришел в себя и не называл меня не иначе как «Ракшас»: я вовсе не пропустил твои слова о достоинстве. Просто принял к сведению, Абд аль-Кадир, друг мой. Я прекрасно понимаю, что эти твои слова – слова предателя – не по отношению ко мне и, тем более, к себе. Но я знаю: ты сохранишь это в тайне, даже от своего господина. Подавно – от своего господина. Как и я, ведь я связан с ним более тесными оковами, нежели ты – по своей же собственной глупости…
Кадир просто кивнул, а Гарри улыбнулся, той самой улыбкой, которая не посещала его лицо уже несколько лет – с тех пор, как ему пришлось впервые применить убийственное проклятие. Кадир хорошо помнил тот весенний день, в воздухе которого висела скрытая угроза, предостережение чего-то грядущего. Это было сразу после того, как Гарри забыл себя – счастливый необъяснимый случай для Бурхана. Совершенно неожиданный – абсолютно для всех.
Кадир никогда не говорил с ним о тех минутах, после того как самолично отдал его в объятия своего господина. Он просто, как обычно, молча и незаметно наблюдал за разворачивающимися событиями.
В то время Бурхан – его господин, - удостоверившись в том, что Аврелий или Гарри действительно более не помнил ничего, «ввел его в курс дела», как иногда теперь говорит Ракшас. «Вызволил» его из клетки, предоставил ему своих лучших целителей и знахарей, впрочем, молодое развитое тело Ракшаса поправилось очень быстро… чересчур быстро, на взгляд самого Кадира. Вот это-то и сыграло злую шутку с самим молодым волшебником. Всего лишь через два дня после его освобождения, Инсар сделал того своим. Полностью и бесповоротно. Взрастив в нем чувство мести, Инсар отдал на растерзание Ракшасу (уже не Гарри) тех людей, что надругались над его, уже тогда, любовником.
Кадир помнил те зеленые глаза, пронизывающие насквозь своей ненавистью; помнил еще тогда юное лицо, к которому навечно приклеилась маска холодности и отчуждения; он помнил тот спокойный, лишенный эмоциональности голос, произносящие слова проклятий, раз за разом, час за часом… А ведь сам Кадир заслужил ничуть не меньше, чем те, кто осквернил тело Аврелия… Ничуть не меньше.
- Идем, Абд аль-Кадир, - Ракшас дружески похлопал его по спине, - не время думать об этом.

[Sotoffa]

Глава двадцать пятая.

- Поднимайся, Инсар, - Гарри встал с шикарного удобного ложа. – Идем, я хочу показать тебе кое-что в замке, ты ведь там еще не был.
Маджуси лениво приподнялся, наблюдая за гибким телом своего любовника. Тот нагнулся, на мгновение сверкнув своей загорелой задницей, но тут же натянул на себя чуть зауженные штаны, накинул на свое тело просторную белоснежную галабею с обычным низким, почти до пояса, вырезом на груди. Мягкая ткань волнами скользнула к ногам, совершенно не давая простора для воображения о рельефности и впечатляющих размеров тела – все и так было прекрасно видно. Найдя в своем скарбе подходящий пояс из плотного шелка, Ракшас обернул им свою талию, а затем прицепил еще и ножны со своим искусно украшенным ятаганом. Сверху, как водится, он облачился в более плотную, но не в менее изысканную аббу из верблюжьей шерсти также почти белого цвета, который предпочитал всем остальным. Волосы были спутаны, но Ракшас даже не потрудился их пригладить, что, впрочем, совершенно было не важно – он никогда не уделял им достаточного внимания, просто прикрывая голову также белой куфией. Вот и сейчас он невозмутимостью нахлобучил этот головной убор, повязывая поверх отреза ткани специальный черный шнур.
Когда Гарри был готов, он обернулся и только тут обнаружил, что Инсар так и не потрудился хоть сколько-нибудь пошевелиться.
- Если ты сейчас не оторвешь свою задницу от этого прекрасного ложа и не соизволишь хоть что-нибудь на нее накинуть, то я буду вынужден аппарировать тебя в этом виде, - Гарри окинул взглядом нагое тело Инсара. – А так как мы находимся довольно высоко в горах, а лето кончилось, вне пределов этого шатра, знаешь ли, не сильно жарко… а я не люблю спать с замершими экземплярами «человека разумного».
Инсар приподнял брови, лениво откинул волосы, и медленно произнес:
- А кто сказал, что это ты будешь спать со мной? По-моему, это я решаю, что, где и когда происходит. – Но он все же встал и облачился в свою одежду, не менее изысканную, чем у его спутника, только темных оттенков.
- Пока - решаешь, - рыкнул недовольно Гарри, ощущая всё ту же стену недоговоренности между ними, что появилась с того момента, как Гарри помнил их отношения. Но, впрочем, в последнее время, он вообще во многом сомневался, в том числе и в том, что этой эфемерной стены вообще никогда не было. Каким-то образом эта сторона их отношений бесила Гарри даже больше постоянных связей на стороне – но и это напрягало его. Хотя сам Инсар никогда и не давал ему напрасных обещаний, да и вообще никому. Все было так, как хотел сам шейх, не иначе.
Разозленный Гарри схватил его за ладонь и вывел из шатра, который снаружи казался гораздо более скромным, чем изнутри. Миновав несколько подобных шатров и несколько постов дежурных, мгновенно ставших по стойке «смирно», Гарри вывел Инсара из лагеря, на секунду взглянув на его скучающее лицо. Тот покорно шагал следом, всем своим видом излучая ледяное спокойствие, что Гарри даже позавидовал. Он сам-то сейчас был далеко от такого состояния, но он подозревал, что это состояние никак не отражается внешне. Эмоции – не те вещи, которые следует показывать перед людьми, особенно перед Инсаром, не ценящего ничего и никого, кроме силы и могущества… и некоторых плотских удовольствий.
Гарри как-то забыл, что можно просто аппарировать, а когда вспомнил, то необходимость в этом уже отпала – мысли и эмоции замечательно проветривались на таком ветру, просторная абба развевалась позади Гарри, словно парус. Они шли молча уже некоторое время по скалистой тропинке, пока не оказались на некотором расстоянии от лагеря, но были все еще довольно далеко от замка. Инсар неожиданно дернул его за руку и вынудил остановиться.
Теперь, когда Гарри пристальней взглянул в карие глаза, то в полной мере ощутил сдер-живаемую ярость своего любовника. Конечно, Гарри подозревал, что ему придется расплатиться за эту свою выходку, но сейчас, после недавнего краткого разговора с Кадиром, он хотел ощутить себя более живым и – черт возьми – нужным. Тем не менее, он не собирался говорить все это Инсару – такие разговоры никогда не были частью их совместных встреч, и он сильно сомневался, что этот момент когда-либо наступит. Тем не менее, даже если Аль-Маджуси относился к Гарри менее страстно, то это не значит, что он совсем уж равнодушен. Ведь когда-то этот человек спас его жизнь и рассудок. И он не бросил его, когда понял, насколько был осквернен Гарри.
Гарри приподнял брови и сдержанно, как любит сам Инсар, поинтересовался:
- Что-то случилось? Мое дело, разумеется, терпит, но если ты не против, нам все же следует…
- Ты, мой дорогой Ракшас, заблуждаешься, если думаешь, что я не подозреваю о нескольких вещах, мучающих твою лохматую голову и не только, но я хочу посвятить тебя в небольшую тайну личного характера. – Он переместил ладонь на грудь Гарри, в область сердца, раздвинув ворот галабеи. – Это твое самое уязвимое место, а потому оно должно быть ликвидировано.
- Хочешь вырвать его и скормить местным оборотням? Благо, что ждать до полнолуния осталось не так много ночей. – Гарри оставался спокоен. Именно этим местом он и чувствовал: ничего подобного с ним не будет. От Инсара постоянно исходит угроза, но несколько иного свойства. Пока Гарри рядом и делает то, в чем нуждается Инсар, последний будет терпеть его выкрутасы столько, сколько потребуется. – Вот только я не уверен, что в этом суровом климате водятся сии твари: сейчас, хоть и ранняя осень, холод просто собачий.
- Очень смешно, - рассмеялся Инсар отступая. – Это неплохая идея, но я слишком корыстен для такого благостного поступка. Просто я считаю, наступил тот момент, когда твое слишком порывистое сердце может лишить тебя разума. А вот это уже большая неприятность, ибо именно от твоего разума, а, следовательно, от силы и могущества, зависят наши с тобой дальнейшие взаимоотношения, как и мои цели.
- И какую же великую тайну мой корыстный предводитель и господин, единственный и неповторимый, готов раскрыть моему разуму?
- Можешь не стараться, раз я решил сказать тебе это, то больше не передумаю, - сказал также несерьезно Инсар, но Гарри ни в коей мере не поверил в этот показной шуточный тон. Все сказанное его визави следует воспринимать как можно серьезнее. – Как ты сказал, я действительно готов раскрыть свою большую тайну.
- Ты уверен, что моя лохматая голова готова принять эту твою страшную тайну?
Инсар лишь плотнее укутался в свое одеяние и двинулся вперед. Гарри спокойно двинулся рядом, внутренне изнывая от любопытства. Оставалось только ждать, все, что он был способен сказать, он уже сказал.
- Когда ты кончаешь мне на живот, Ракшас, твой разум неосознанно открывается, и я могу видеть тебя насквозь.
Гарри остановился как вкопанный. Вот уж чего он не ожидал более всего, так этого. Неужели?.. Но раз уж они все еще вместе, то, значит, и мысли Гарри пока были достаточно миролюбивы по отношению к Инсару. Тот продолжал идти, как ни в чем не бывало, тогда Гарри нагнал его парой широких шагов.
- Только ты способен применять легилименцию в то время, когда собираешься кончить… - заметил Гарри.
- Это довольно трудная задача, но иногда мне удается ее выполнить.
«Иногда», - отметил Гарри, но ничего не сказал по этому поводу.
Спустя пару минут усиленного размышления, Гарри сдался:
- Моя голова конечно, способна переварить некоторую информацию, но не мог бы ты пояснить некоторые моменты? – спокойно полюбопытствовал Гарри.
- Мог бы, - кивнул Инсар. – Вот только что тебе это даст? Я же сказал: все нормально.
- Тогда к чему эти твои завуалированные предупреждения? Несколько дней назад ты говоришь, что я уже готов к более решительным действиям, что ты готов идти по следам моей мести – это цитата между прочим… а сегодня ты заявляешь, мол, прости, мальчик мой, хоть ты и вырос, но я все равно слежу за тобой.
- Не припомню, когда это я называл тебя «моим мальчиком»? – усмехнулся Инсар.
- Да, ты прав, - хотя Гарри и согласился, но в душе у него все сжалось: он хотел бы услышать эти слова от Инсара… ну или немного другие. – Но что ты ждал от меня? Каких-то сюрпризов? Позволь нижайше просить тебя – и меня просветить заодно, - а то я совсем запутался.
- Не так уж ты и безнадежен – можешь не прибедняться, все равно не поверю ни на йоту, - слегка помотал головой мужчина. – Что бы ты делал сам, будь у тебя возможность покопаться у меня в мозгах?
- А что, такая возможность существует? – удивился Гарри, и, не собираясь ждать ответа, продолжил: - Знаешь, когда ты будешь кончать у меня на животе, я обязательно воспользуюсь твоим советом.
Инсар расхохотался, разрывая почти звенящую тишину ночного неба:
- Чем недовольна твоя задница, когда в ней нахожусь я?
- Моя задница более чем довольна, но, знаешь ли, даже ей необходима передышка… - Гарри старался не бурчать по этому поводу, а говорить вскользь и в шутку. – Я ведь только тебе позволяю трахать меня…
- …не надо подробностей, - передернулся Инсар. – И не говори мне, что сам не пользуешься тем мальчишкой, что я подарил тебе пару лет назад. Вот и – цитирую – трахай его.
Гарри слегка покачал головой, подумав, что этот человек неисправим: в его генах было слишком много аристократов, а потому такие низменные разговоры им не присущи.
- Разумеется, время от времени мне это приходится делать, но…
- Никаких «но», - отрезал Инсар.

[Sotoffa]

Вот и все. Гарри заткнулся, чувствуя себя последним идиотом, раз надеялся на какие-то перемены в их отношениях; коря себя за эти глупые мысли, за чувства. Разве мало того, что Инсар дал ему?! Или мало того, что тот тогда спас его от этой мрази, что сотворила с ним такое?..
Вопрос вырвался сам собой, едва ли не впервые в жизни Гарри не стал думать, прежде чем что-то сказать этому непостижимому человеку.
- Ты не доверяешь мне?
Всего четыре слова, а сколько эмоций промелькнуло на лице резко обернувшегося человека. Гарри был почти рад, что сумел хоть как-то расшевелить этого бесчувственного человека.
Инсар прищурился и медленно произнес: - Это не вопрос доверия, Ракшас, а вопрос прерогативы, доминирования. Понимаешь?
- Я понимаю твои слова, господин, - отозвался Гарри, скрывая горечь в своем голосе, не собираясь более мучить себя. Слова-то он действительно понимал, но вот все остальное, что было связано с его темным любовником – это было сверх понимания разума Поттера. Он должен об этом поговорить с кем-нибудь, не то сам же скоро лопнет от сдерживаемых слов, чувств и эмоций.
- Вот и славно, - было сказано ему в ответ. – Так что ты собираешься мне показать в этом мрачном замке?
- Дурмстранге – так его называют местные, - поправил Гарри. – Что-то связанное с драко-нами, я думаю... Знаешь, я прогулялся по замку как только его очистили от аборигенов и нашел несколько забавных особенностей. Во-первых – ты сам это скоро заметишь – он несколько смахивает на наши палаточные лагеря. То есть снаружи мы видим одно, но входя в некоторые помещения и залы, ты оказываешься в огромных чертогах. Представляешь, какие имеются возможности использования этого замка – и это при его весьма скромных внешних размерах! Его бы защитить хорошенько – и к нему не подберется ни один враг. Само расположение очень выгодно, со стратегической точки зрения, конечно. Мне посчастливилось некоторое время назад порыться в одной из библиотек – пока ты благополучно строил козни тому русскому князю что ли? – и пришел к прилюбопытнейшему выводу…
Гарри замолчал, в надежде, что любопытство Инсара хоть на секунду победит. Тщетно. Тогда он продолжил, вздохнув:
- Так вот, этот замок – действительно находка! Строившие его волшебники были весьма осведомлены в некоторых магических вопросах. Да что там – не просто осведомлены – настоящие гении! Я не знаю правильного термина названия такого места, так как ничего подобного пока нигде не встречал, но я позволил себе самостоятельно его выбрать: «Сердце Магии».
Инсар наконец-то фыркнул, но больше комментариев не последовало.
- Очень красноречивое фырканье, - заметил Гарри. – Знаешь ли, это первое что пришло мне на ум.
- Охотно верю.
- Идем здесь, - придержал его Гарри, указывая на почти незаметное ответвление от главной дороги, вымощенной крупными булыжниками. Узкая, почти незаметная дорожка вилась через лес. – Эта тропинка не пользуется популярностью так как она пролегает близ болота. Ничего особенного – просто пара гриндилоу да еще кое-какой твари, которые впадают в спячку в холода… Зато идти останется всего несколько минут.
- Зачем надо было идти именно пешком? – недовольно спросил Инсар. – Разве никто мне совсем недавно не угрожал аппарировать меня прямо нагишом?
Гарри пожал плечами: - Просто хотел проветриться… Так тебе все еще интересно про «Сердце Магии»?
- Разумеется. Какими качествами должно обладать место, чтобы так высокопарно назы-ваться? И в чем это преимущество выражается для нас?
- Правильные вопросы, - довольно заметил Гарри. – Чтобы так называться месту, ему необходимо иметь несколько важнейших качеств. Например, наличие в совокупности пяти основных элементов природы, а именно: вода, воздух, земля, огонь и металл. То есть наличие этих элементов в определенной форме, в частности, извилистые и сложные элементы пейзажа, такие как горный хребет, содержащий в себе металлические руды; изгибистый ручей; хорошо движущийся воздух – ветер... Как видишь, этого здесь в переизбытке.
Они миновали небольшое озеро, затянутое ряской, высокими стеблями камыша и другой растительностью – из-за этого оно было больше похоже на болото.
Гарри задумался на мгновение, и с удивлением услышал: - Здесь нет огня, Ракшас.
- Действительно, в нашем с тобой представлении огня или пламени, как такового здесь не имеется. Но мы стоим на удивительной земле – этой горе. Позже я покажу тебе, где есть огонь, его проявление… Собственно, туда я тебя и веду.
- Ладно, даже если все действительно так легко объяснимо, как ты сказал, то какую выгоду нам это дает?
- Представь себе, что каждый элемент по отдельности почти ничего собой не представляет, но стоит им слиться воедино, как происходит феноменальный взрыв, - Гарри даже в запале всплеснул руками, изображая извержение вулкана. – Ты ведь имеешь представление о порохе магглов?
- Гораздо практичнее использовать «Бомбарду» или «Дискутерэ».
- Верно. Что-то вроде, - кивнул Гарри, заприметив вдалеке размытый в сумраке облик замка. – Почти пришли… Насколько я знаю, упрощенно, пороховой заряд состоит из селитры, угля, серы и других ингредиентов. Сами по себе они относительно безопасны, но вот вместе, в определенной концентрации…
- Я понимаю, что именно ты хочешь сказать. Концентрация Магии в этом месте настолько велика, что, при желании, даже сквиба можно научить элементарным чарам? – В голосе Инсара была едва заметна нотка изумления.
- Ну, при наличии подходящей палочки… да! – ухмыльнулся Гарри, вполне довольный. – Жду не дождусь поставить здесь кое-какие опыты… На самом деле я вижу множество способов весьма меркантильного использования этого примечательного места.
- Поэкспериментируй-ка вначале с защитными и отталкивающими чарами, Ракшас, - не люблю сюрпризов. Затем можешь запереться в любом помещении на несколько дней и делать там что угодно.
- Ладно, - кивнул Гарри.
Они прошли мимо стражи, охраняющих ворота, но эти двое лишь проводили их настороженными взглядами. Уже открыв двери в замок, Гарри заметил, что Инсар помедлил и вернулся обратно к посту на несколько шагов. Гарри с интересом обернулся, наблюдая за ним.
- Почему вы не спросили пароль? – голос Инсара был еле слышен, но от него все равно веяло холодом не хуже, чем от ледяного пронизывающего ветра, без устали дующего в этом месте.
Молоденькие волшебники, совсем юноши, казалось, сжались в маленькую кучку.
- Отвечать! Вы ведь знаете приказ?
- Да, но м…мы, - юноша вздохнул, набрал в легки воздух и выпалил, - узнали вас, господин! И поэтому…
Второй человек старался стать как можно не заметней, он трясся от страха мелкой дро-жью. Почувствовав это, нежели увидев, Гарри чуть заметно поморщился и шагнул к Инсару, легко тронув его за плечо.
- Инсар, не стоит терять время на этих юнцов. На ошибках учатся.
- Вот именно, - кивнул Аль-Маджуси, доставая из складок своего просторного одеяния волшебную палочку и направляя его в лицо сжавшегося парня. Зверская мина на секунду прояви-лась на лице Инсара, но тут же исчезла, но этого было вполне достаточно, чтобы Гарри услышал злое: - «Круцио»!
Он немедленно отдернул руку от плеча своего любовника, чувствуя свою неспособность отнестись к таким моментам вспыльчивости более спокойней. Гарри злило это – ну зачем тратить свое время и силы на неопытных мальчишек, не преследуя никаких особых целей?! От нескончаемого крика и, исходящего от второго стражника и прибежавших на крики волшебников ужаса, который Гарри невольно ощущал, мурашки ползли по телу. Сам он никогда не признается Инсару, что лучше уж ощущать самому это проклятие, нежели делать так, как сейчас – с безразличным взглядом наблюдать за скорчившимся беззащитным человеком.
Гарри больше любил азарт, охоту – тогда, когда противник имеет все шансы ответить, когда враг опытен, и даже под пыткой его глаза гневно сверкают, истово проклиная своего мучителя. Но этот мальчишка так беспомощен со своими светло-серыми глазами, слишком светлыми, чтобы быть хоть сколько-нибудь красивыми без какого-либо контраста… Сердце сжалось от нахлынувших эмоций, а рука уже решительно опускала чужую палочку в зажатом кулаке. А уж только потом Гарри вспомнил слова Инсара, произнесенные тихим, но твердым шепотом почти шесть лет назад: «Не смей никогда останавливать меня, Ракшас, в моем желании карать, ибо эта кара – мой способ управлять своими слугами. Ибо это – то, что воздастся любому, кто сделает это». Но дело уже было сделано.
Гарри медленно отпустил напрягшуюся руку Инсара и спокойно произнес, внутренне морщась от своего бездумного поступка:
- Идем. У нас имеются более насущные дела.
Инсар опасно сузил глаза, вглядываясь в лицо Гарри, словно пытаясь понять причины этого проступка. Не найдя там ничего, кроме равнодушия к судьбе горе-стражника, он кивнул:
- Идем.
И Гарри шагнул в открытую дверь, зеваки также стали расходиться. Встретившись взгля-дом с Кадиром, оказавшимся тут же, Гарри увидел недоумение на его лице, перемешанное с толикой беспокойства. Гарри почти незаметно кивнул ему: «Все будет хорошо», но тот отрицательно помотал головой, глядя куда-то за спину Гарри.
Гарри обернулся в тот самый момент, когда из уст Инсара вырвалось всего два слова: - «Авада Кедавра»! – и зеленая вспышка озарила бледные от ужаса лица людей. Тоненькое изящное тело юноши рухнуло на землю и навсегда замерло в неестественной, чуждой законом физио-логии, позе. Ракшас ни на мгновение не позволил чему бы то ни было отразиться на своем лице, кроме равнодушия – и не потому что он ничего не испытывал, а оттого, что взор изучающих карих глаз был прикован к нему.
Они оба, Ракшас и Инсар, бок о бок двинулись через холл; Кадир почтительно склонился перед своим господином, скрывая взгляд.

[Sotoffa]

Все в том же тягучем молчании Гарри провел своего любовника вниз, сквозь многочисленные двери и каменные лестницы. Статуя дракона с взмахом руки Ракшаса мгновенно пошевелилась и привстала, пропуская волшебников в охраняемую ею дверь. Они оказались в большом помещении, больше похожем на естественный грот. Стены сияли каким-то особым голубоватым цветом, поблескивая в свете магических белых кристаллов, от которых и исходило освещение. Вот только вода в этом месте не текла в определенную сторону, а словно бурлила снизу, создавая удивительно красивые волны на поверхности. Здесь не казалось особенно промозгло, и было достаточно тепло, чтобы попытаться согреться после длинной пешей прогулки.
Гарри снял свою куфию, аккуратно водрузил ее на большой плоский камень, и также не спеша избавился от остальной своей одежды, в полной мере ощущая тяжелый взгляд Инсара на своем теле. Он вошел в воду и с удовольствием опустился в теплую, почти горячую воду, мельком заметив, что Инсар также последовал его примеру, изящно переступив одежду около своих ног.
Его бронзовая кожа выгодно оттеняла мускулы, словно искусный скульптор истратил не один десяток лет, изготавливая это совершенное великолепие от макушки до пальцев на ногах. Когда он снял свой традиционный головной убор, волосы свободно упали на плечи тяжелыми волнами – именно так, как любил Гарри. Поттер не смог вспомнить ни единого шрама на теле его любовника, даже самого незначительного. Это было по крайней мере необычно. Он не жаловался на память, ведь тело Инсара Гарри изучил лучше, чем свое собственное, которое украшали длинные тонкие шрамы, включая те, что ему достались в бою: небольшие колотые раны, незначительные ожоги и прочие, которые в конечном итоге составляли малоприятную картину, по мнению Гарри.
Проследив за неспешно входящим Инсаром, Поттер лег на спину, окуная свои длинные волосы в воду, ему даже не потребовалось прилагать усилий: бьющий из-под земли источник сам удерживал его на плаву. Он прикрыл глаза, стараясь ни о чем не думать: ни о своей необъяснимой ошибке, ни о мертвом – из-за него – мальчишке, ни об Инсаре, чье присутствие ощущалось также четко, как и наличие вины и ответного хода, который не заставит себя ждать.
И стоило только подумать об этом, он почувствовал, как его слишком длинные волосы наматывают на кулак, больше не позволяя их обладателя нежиться. Его резко потянули, заставляя встать и открыть глаза, всматриваясь в два бездушных сейчас глаза. Затем сильная рука резко развернула его тело и наполовину вытолкнула на берег, в то время как другая все также сжимала волосы, словно вожжи. Не слишком нежным тычком в спину Инсар заставил Гарри встать на колени, как послушную собаку, при каждом неловком движении больно дергая за волосы…
Он вошел в него так резко, что Гарри не смог удержать в себе нервного, в тоже время изумленного вскрика. Когда тот успел стать таким возбужденным? Впрочем, этот человек во многом был большим оригиналом.
И с этой секунды каждый сильный толчок Инсара в его тело причиняло Ракшасу такую боль, что невозможно было даже думать о чем-то, кроме как о внушительном члене в своей заднице, и времени, когда же этот кошмар закончится. Инсар никогда еще не трахал его с такой неистовой яростью, разрывая его тело, натягивая волосы в кулаке при каждом движении назад, что искры почти сыпались из глаз. Гарри неосознанно стремился завершить этот безумный акт любым способом, прогибая спину, приноравливаясь к толчкам, сжимая мышцы внутри себя, но выдержки Инсара можно было только позавидовать: он двигался только с еще большим остервенением.
Гарри опустил тело ниже – насколько это было возможно, и почувствовал, как боль стала иной, смешиваясь с острым приступом наслаждения, волнами исходящее откуда-то изнутри его тела. Он просунул руку под себя, помогая себе, с силой стискивая свой член, словно это рука Инсара, и тогда возбуждение стало более ярким и насыщенным, как обычно. Гарри прикусил губу, чтобы не застонать в полный голос, но Инсар все равно дернулся, услышав, и немного переместился вбок, отпустив волосы Ракшаса. Затем Аль-Маджуси что-то схватил на галечном полу, прошептал или крикнул – Гарри уже не различал, только всеобъемлющее наслаждение заполняло его. Вдруг вокруг его шеи что-то обвилось, какой-то жгут. Он все туже затягивался, вот он уже перекрывает кислород, не позволяя вздохнуть, даже кадык больше не дергается при каждом судорожном заглатывании слюны. Перед глазами все помутнело, потеряло свои яркие очертания, оставляя цвета в монохромной гамме…
Толчки сзади стали неистовее, все жестче и быстрей. Каждый из них посылал огромный разряд удовольствия в тело Гарри, но мозг, лишенный кислорода, уже не мог справиться ни с эмоциями, ни с мыслями. Была лишь точка соприкосновения – там, где Инсар задевал простату Гарри. Он, ощущая скорую развязку, сжал зубы. Перед глазами вспыхнуло золотым и его тело взорвалось множеством осколков невероятного по своей силе экстаза, перемешанном с не менее сильными ощущениями боли, заполнившими своим непостижимым сочетанием каждую клеточку утомленного тела, каждую мысль истомленного мозга, унося на вершины блаженства, опуская в самые дальние уголки преисподней… Кислород хлынул мощными потоками к мозгу, краски вернулись всего на долю секунду, а затем все вокруг потемнело.
Когда Гарри пришел в сознание, то ощутил, что он все еще лежит, скрючившись в позу эмбриона, на том же самом месте, где его так грубо и невероятно поимел Инсар. Было холодно, несмотря на лижущие ноги волны горячей воды. Он приподнял голову, чтобы убедиться, что уже черт знает сколько времени провел в одиночку в этом гроте. Но по собственным ощущениям про-шло никак не меньше нескольких часов. Его тело колотила мелкая дрожь, как после «Круцио». Болело в определенных местах просто неимоверно, да плюс ссадины на локтях и ногах не прибавляли хорошего настроения. На шее и в горле жгло.
Он усмехнулся – это была всего лишь боль, самая банальная плотская боль, в последний момент снабженная невообразимым блаженством – Гарри и представить такое себе не мог. Он засмеялся, почти также неудержимо, как не раз имел честь слышать у самого Инсара. Звуки хохота эхом отдались в гроте, пока до Гарри внезапно не дошло следующее: терзание тела и величайшее наслаждение обычно совсем не вяжутся друг с другом. Просто обязаны не вязаться! Но почему его тело так отреагировало на это немыслимое сочетание?
Он чуть помотал головой и хрипло произнес в пустоту:
- Гарри Поттер и слово «обычно» плохо сочетаются друг с другом… - Эти слова показались ему такими близкими, такими родными, словно он постоянно твердил их себе очень часто, каждый раз удивляясь, насколько далеко способна зайти природа, проверяя эту, уже непреложную, на вкус самого Гарри, истину.
Ракшас мысленно пожал плечами и со стоном подполз к воде. Затем перевернулся на спину, позволяя благодатной воде смыть остатки финала этого дня, жаль только что из его мыслей эти воспоминания не смоются также эффективно, как прочее. Он долго лежал на спине, с удивлением внезапно обнаружив на своих щеках какую-то мокрую мерзость, совершенно очевидную, что это – вовсе не просто вода. Позволив себе на несколько минут отдаться отчаянию в этой глухой тишине, он с усилием остановил себя и вышел на сушу, закутываясь в одежду… Рядом, на берегу, обнаружилась размотанная головная повязка Инсара, которая недавно обвивала шею Ракшаса, как удав. Она словно в очередной раз напоминала Гарри о том, что он – смертен, что он – всего лишь человек, который сам себе-то не принадлежит.
- Всего лишь раб. Я – раб, - прохрипел Гарри, даже не в силах содрогнуться от звука собственной хрипоты.
Он долго стоял, смотря на кусок ткани, пока внезапно не почувствовав на себе взгляд. Гарри вздрогнул и обернулся, готовый в любой момент применить на практике какое-нибудь заклятие из своего широкого арсенала, но тут же вновь расслабился, насколько это возможно под изучающим взглядом своего старого знакомого – фенхуана.
- Вернулся, птенец? – спросил Гарри, подходя ближе. Волшебная птица чуть наклонила свою крошечную головку, словно с интересом ожидая продолжения. Молодой человек не заставил себя ждать. Он улыбнулся и нежно провел рукой по шелковистым перьям этого чуда. – Эх, ты, предатель! Знал бы ты, как мне была нужна твоя помощь пару часов назад… А теперь со мной все в порядке, а ты тут как тут, стоишь и укоризненно на меня смотришь своими черными блестящими глазками… А ведь все должно быть наоборот. Какой из тебя после этого друг?
В ответ, как и ожидалось, послышалось лишь тихое успокаивающее курлыканье, но Гарри благодарно улыбнулся:
- Спасибо, Ифрит, это было как раз то, что нужно. Остальное, пожалуй, я получу у Абд аль-Кадира… Ты ведь никому не скажешь, что тут видел? На моем лице вовсе не было ничего мокрого, ну разве что самая обычная вода. И я вовсе не страдаю, и все еще хочу жить как никогда. Ты за этим ведь прилетел – удостовериться в этом? Мы же с тобой договорились, что я не буду обижаться на моего не слишком чуткого любовника, так? И что я не зря потрачу отведенное мне здесь, на этой грешной земле, время. Я просто хочу… хочу всего и сразу, но мы ведь знаем, что так никогда не бывает, правда? Я уже вполне сносно научился терпеть боль, осталось только укротить свои чувства, закрыть их…
Гарри широко зевнул, прикрыв на мгновение глаза, а потом грустно ухмыльнулся: фенхуан исчез также внезапно, как и появился.
- Выслушал эту околесицу, и смылся, - проворчал Гарри, натягивая на голову свою куфию и привычным движением обматывая другой полоской ткани поверх нее. – Вот так всегда – приходит спасать мой рассудок после какого-нибудь незначительного казуса, но, как обычно, лишь удостовериться, что со мной все в полном порядке. Тоже мне – психиатр нашелся.
Гарри хмыкнул, вспоминая словечко, что только что сам применил – «психиатр»:
- Чертовщина какая-то… - Но, несмотря на очевидную не принадлежность этого слова и многих других фраз там, где находился Гарри, иногда пытающихся вылезти из его рта, он сам-то отлично понимал их сакраментальный смысл.

[Sotoffa]

Глава двадцать шестая.

Гарри прошел мимо открывшего дверь Кадира, не соизволив разрешения войти в его комнаты. Впрочем, тот никогда и не предъявлял такого условия ни для Гарри, ни, тем более, для своего Бурхана.
- Ты выглядишь лучше, чем я смел надеяться, - произнес вслед Кадир, закрывая дверь.
Гарри лишь пожал плечами и скинул с себя башмаки, с удовольствием ступив босыми ступнями в высокий мягкий ворс ковра. Обозревая уже уютно обжитое помещение, совсем не напоминающее остальную часть замка, он прошел дальше. Согласно традициям востока здесь стояли оттоманки с многочисленными подушками и валиками, на которых сам Гарри со своим ростом мог бы без затруднений расположиться. Все это великолепие располагалось на большом толстом ковре – келиме.
В общем, здесь было так, как дома – там, где у Гарри были собственные огромные апартаменты с не менее изысканной обстановкой, как и у прочих обитателей роскошного дворца Аль-Маджуси. Но Гарри, как и сам хозяин дома, едва ли успевали насладиться его уютной тишиной, огромными просторными чертогами, по которым снуют бесшумные полуобнаженные загорелые на горячем солнце слуги, воистину райским садом, окружающим дворец, бьющими прохладными струями фонтанами, пением удивительных птиц, восточными сладостями и другими прелестями богатства и роскоши. Уже после пары месяцев вполне заслуженного безделья Инсаром овладевала почти дьявольская одержимость приумножать свои и так ломящиеся от золота и драгоценностей бесчисленные сундуки, сеять раздор и панику среди магглов, наслаждаться чужой болью, глухим отчаянием, повиновением. И мстить им за те вещи или деяния, о которых Гарри так и не смог ничего разузнать ни у Инсара, ни у кого-либо другого. Тогда шейх Аль-Маджуси приказывал собрать свои шатры и, возвращаясь к традициям своих предков, вел кочевой образ жизни, такой, которым он наслаждался, не обремененный заботами своих родственников и делами своей большой хамуллы , оставляя все на попечение своего кади.
С видимым удовольствием плюхнувшись в одну из кучи подушек, Гарри блаженно закрыл глаза, следя за приближающимся образом Абд аль-Кадира, который уселся напротив.
- Хорошо расположился, очень по-домашнему, - заметил Гарри с хрипотцой. Говорить было больно, но терпимо. – Мне-то ведь приходится ночевать где попало – я, хотя и обожаю комфорт, но не слишком люблю тратить время на его создание, тем более в условиях похода. Ну а мои слуги всё делают не так, как мне необходимо… Впрочем, ты это знаешь ничуть не хуже меня, просто не настолько ленив.
- А как же кровать Бурхана? – невозмутимо спросил Кадир.
Гарри помедлил. Спешить с разговорами на эту опасную тему не следовало. В первую очередь именно из-за того, что хотелось как можно быстрее поделиться накопившимися проблемами с единственным человеком, который сможет понять его. Спешка никогда ни к чему хорошему еще не приводила – сам Гарри не далее как несколько часов назад в очередной раз убедился в этом своем наблюдении. Или Кадир сможет хотя бы притвориться, что сможет понять, потому как человеку не свойственно что-то осознавать в полной мере до того, как он сам не испытает это неведомое «что-то».
Молодой человек медленно добавил, преодолевая резь в глотке: - …Если конечно сам Инсар «Несокрушимый и Великолепный» Аль-Маджуси не соизволит поделиться со своим верным слугой – то есть со мной – ковриком у своего шейхского ложа.
- Всё так плохо?
- Не всё и не так, - просипел Гарри, но холод легко угадывался в его интонации, взгляде, затрепетавших крыльях носа.
- Зачем ты терпишь эту боль?
Гарри не был уверен, о чем именно спрашивает его собеседник. Он заинтересованно склонил голову набок, слегка увеличивая ментальное проникновение в голову Кадира. Тот не имел в виду только лишь поврежденную шею.
Но затем Гарри сам же продолжил:
- Прошу прощения за эту неуместную вспыльчивость, Абд аль-Кадир. Просто я не скажу ни слова, пока ты не угостишь меня из своего кальяна чем-нибудь покрепче – это я так прошу, между прочим.
- Да уж, заметил, - кивнул Кадир серьезно и позвонил в маленький колокольчик, после чего из ниоткуда появился домовой эльф. Последний странно поглядел на прикрывшего глаза Гарри и немедленно вновь исчез, но уже после того как Кадир заказал ему принести еды на двоих. – Но вначале ты разделишь со мной трапезу, Ракшас. Твое мученическое выражение лица не прибавит мне аппетита, а раз ты собираешься остаться в этих комнатах на какое-то время, то тебе следует поесть.
Вновь появился расторопный домовик с целой кучей еды, горой расставленной на большом подносе. Он ловко водрузил все это на низенький столик, накрытый льняной скатертью, затем любопытно заглянул Гарри в глаза и исчез с тихим хлопком.
- Что это было? – с недоумением спросил Гарри, без воодушевления пододвигая себе ближнее блюдо.
- Ты о домовике? – Гарри кивнул, а Кадир равнодушно пожал плечами. – Тебе лучше должно быть известно.
- Ты же знаешь, что там, где мы жили в последнее время, эльфы не используются в качестве прислуги. А так просто в пустыне их не часто встретишь.
- Предпочитаешь рабов в шароварах? – обстоятельно поинтересовался Кадир.
Гарри грустно улыбнулся:
- Наш общий знакомый предпочитает. – И он отодвинул тарелку от себя. Есть не хотелось, он предпочел бы сейчас просто расслабиться. – Да и реакция на меня этого эльфа несколько удивляет.
Кадир рассмеялся:
- Ракшас, ты просто уникум – постоянно удивляешь меня в такие моменты, когда и удивить-то уже особо нечем! Конечно, ты же не видишь себя со стороны! Уж поверь мне, человеку, который прожил на этом свете много больше твоего: ты производишь на любое существо неизгладимое впечатление, особенно если тебя обуревают какие-либо чувства, будь то радость, печаль, возбуждение… Или когда ты, например, колдуешь. От тебя словно свет исходит и еще что-то, не ведомое, но очень притягательное. Это не на физическом уровне, а скорее, просто энергия, ощущения.
- Ты говоришь так, словно я сам Мерлин, не меньше, - заметил Гарри, вспоминая слово «харизма», пришедшее на ум.
- А может быть даже больше, чем какой-то Мерлин, слухи о котором так популярны на западе и имя которого ты все время поминаешь всуе. Ты-то сам встречал его? Проверял его силы?
Гарри засмеялся:
- Ты прав, от этого Мерлина остались лишь только слухи, да слава, будто он самый великий чародей во всей истории.
- Вот видишь, ты – это ты и никто больше, но и не меньше.
- Просто хотелось бы знать об этих существах – эльфах – немного больше.
- Ну, так просто возьми и спроси сам у них, - посоветовал Кадир. – У тебя редко получается что-то хорошо, если тебе удается со всех сторон обдумать этот вопрос достаточно длительный срок.
- Это ты так о моих умственных способностях? – усмехнулся Гарри. – Или в сие замечание зарыт более фундаментальный смысл?
- Не знаю, что там такое зарыто, но я просто хотел сказать, что обычно тебя преследует удача в любых твоих внезапных порывах. По велению души – если угодно.
- Это не всегда работает, - поморщился Гарри, сам не понимая, отчего сказал эти слова, но чувствуя, что так оно и есть.
- Не всегда, - помедлив, подтвердил Абд аль-Кадир, внимательно поглядев на собеседни-ка. – Что-то не так? Ты что-то вспомнил?
Гарри искренне удивился: - Нет. Почему ты так решил?
- Не припоминаю ничего серьезного и опасного, что с тобой приключилось вследствие таких порывов.
Гарри облегченно рассмеялся: - И я тоже, если подумать – благо, что моя жизнь началась несколько лет назад! Сам не знаю, почему несу иногда всю эту чушь!
Мужчина напротив него кивнул, но затем нахмурился, наконец заметив, что Гарри так и не притронулся к еде:
- Ты слишком мало ешь в последнее время, так ты ничем не поможешь своему телу. Скоро от тебя останутся лишь кожа да кости.
- Я знаю, но давай не будем продолжать эту тему. Не хочу есть эту дрянь, в походах кормят менсафом и фалашиа , - вздохнул Гарри. – Просто сделай мне приятно – дай покурить.
- Не очень много, - предупредил его Абд аль-Кадир, ставя кальян на столик, - но курение без кофе для гостя – как султан без дорогих одежд. – С этим Кадир поднялся и с помощью магии сам приготовил кофе. Он немного налил в свою чашку, попробовал и удовлетворенно кивнул. Затем он налил немного напитка в чашку Ракшаса и заинтересованно посмотрел на него.
Улыбнувшись, Гарри потянулся к предложенной чашке и тоже немного глотнул, ставя ее обратно на столик. Кадир удовлетворенно дополнил кофе вновь – сначала Гарри, потом себе.
Когда ритуал был исполнен, Кадир спросил: - Хочешь, я вызову кого-нибудь из слуг сделать тебе массаж? Ты нуждаешься в отдыхе.
- Нет, - Гарри покачал головой и затянулся, с удовольствием выпуская клубочки сизого дыма изо рта и наблюдая, как он медленно рассеивается, оставляя после себя чуть сладковатый запах, смешанный с хорошим кофе. – Хорошо массаж умеет делать только Хабиб, а он остался дома.
- Тот юноша, которого тебе подарил Бурхан? – Гарри блаженно кивнул. - Надо было взять его с собой, он смог бы разогнать твою печаль лучше, чем я и моя трава вместе взятые.
- Да, он славный, исполнительный и преданный, Абд аль-Кадир, но слишком нежный и ранимый, а потому не годится для таких путешествий.
- Ты привязался к нему, - вздохнул волшебник. – А мальчик любит тебя, ты мог бы…
- Нет! – резко оборвал его Гарри. – По крайней мере, он там жив и в относительной безопасности. Я… я не хочу, чтобы он попал под горячую руку – мою или Инсара, как этот парень сегодня, из стражи.
- Ты ошибаешься насчет себя самого, как и все молодые люди твоего возраста. Не стоит винить лишь только себя во всех грехах… А Хабиб дарил бы тебе свет и заботу – то, что тебе требуется больше чем все эти грешные приключения, в которые тебя втягивает Бурхан.

Примечания:
Хамулла - клан, племя у бедуинов.
Кади - гл.судья.
Менсаф - Традиционное блюдо бедуинов – рис, покрытый мясом (говядина или баранина), готовится с йогуртом, иногда с орехами.
Фалашиа - Пресный хлеб, напоминающий еврейскую мацу.

[Sotoffa]

- Кстати, насчет приключений, - Гарри проигнорировал укоряющий взгляд Кадира, за то, что сменил тему, - мы углубляемся в западные земли, туда, где люди говорят на моем родном языке.
- Бурхан так решил? – изумился Кадир, застыв. Гарри рассмеялся, заметив удивление своего друга.
- Разумеется, друг мой! Разве мы, ничтожные слуги, имеем право голоса в этом населенном варварами мире? Инсар ничего и никого не упускает из виду.
- Не надо так громко веселиться, Ракшас, ты же знаешь – я несколько суеверен. Предпочитаю быть живым, но бесправным, нежели просто мертвым. Но меня удивило вовсе не решение Бурхана, а, скорее направление. Ты уверен, что мы идем на остров?
- Конечно, уверен, - Гарри не переставал улыбаться то ли от выкуренного, то ли от мысли о том, что он в конце концов возвращается туда, где началась его жизнь больше шести лет назад.
- Ты рад.
- Рад, - кивнул Гарри. – Это глупо да? Чувствовать свою потребность знать, что было с тобой когда-то? Что круг наконец-то замкнется?
- Не думал, что тебя так держит прошлое.
- А оно и не держит, просто я крайне любопытен. - Гарри расслабленно выпустил дым колечком. – Любопытство не порок, но… Кажется, вот эти слова – действительно воспоминания, но не спрашивай меня, кто их произнес, все равно не вспомню.
- Значит, ты все-таки что-то вспоминаешь? – вздохнул Кадир.
Гарри пожал плечами:
- А может быть эти слова – просто плод моего разума, я не знаю…
Сидящий напротив мужчина помедлил, словно собираясь с духом (но Гарри не обратил на это внимания), и тихо, едва слышно спросил: - А слово «Аврелий» тебе что-нибудь говорит?
Приподняв в изумлении брови, Гарри ответил:
- Нет, а что-то должно говорить? Имей в виду, если ты солгал мне, говоря, что поведал мне все, что тебе было про меня известно, я, пожалуй…
- Убьешь меня, как предателя? – вполне серьезно спросил Абд аль-Кадир.
- …я, пожалуй, соизволю обидеться, - усмехнулся Гарри. – Меня, знаешь ли, вполне устраивает моя жизнь.
- Это потому что ты не знаешь другой жизни. А вот если бы у тебя был другой выбор…
Гарри перебил его:
- «Если бы да кабы» меня не интересуют, Кадир. Это заведомо проигранное сражение с будущим, с прошлым ли. Да и насчет выбора у меня тоже имеются большие сомнения.
- У тебя на все найдутся сомнения, - вставил Абд аль-Кадир, скупо улыбнувшись.
- А то! – рассмеялся вновь Гарри.
- Так что там с выбором?
- Просто я полагаю, что в мире существует лишь иллюзия выбора – и только. Ты ведь всё равно предпочтешь то, что тебе покажется наилучшим выбором, так? Тогда какое тебе дело до того, что останется не выбранным?
- Никакого. Кажется, я понимаю тебя, Ракшас.
- Да? Вот это новость! Я в таком состоянии нахожусь, что сам себя бы не понял… Но как бы там ни было, мне вновь кажется, что эти слова о выборе и прочем принадлежат кому-то другому. Но я с ними полностью согласен, так уж вышло… - С этим Гарри широко зевнул и откинулся на спину, затем сонно приоткрыл один глаз и пробормотал: - А кто такой Аврелий? Звучит по-дурацки… В переводе «Золотой».
- Неважно, - прошептал Абд аль-Кадир. – Просто поспи, у тебя был не слишком легкий вечер, я полагаю.
- Ага… а я и не умею спать «сложно»…
♂♂♂
- Поднимайся, Ракшас! – потребовал Инсар.
Гарри еще не открыл глаза, но уже увидел, что тот сидит там же, где вчера сидел Абд аль-Кадир. Запах свежезаваренного кофе щекотал его ноздри.
- М-м, - промычал Гарри потянувшись после крепкого сна, показавшегося ему не очень продолжительным, но солнце за окном, портьеры которого были раздвинуты, говорило о том, что сейчас уже полдень, не раньше. Он поглядел на стол, ожидая увидеть на нем свою порцию утреннего напитка, к которому он быстро привык, но ничего там не обнаружил. Единственная чашка была в руках у Инсара. – Что, уже «завтра»? А где мой кофе в таком случае?
- Как видишь, здесь его нет, - ответил ему тот, чуть наклонив голову набок.
- А где?.. - Гарри только подумал о том эльфе, что был здесь вчера, как последний бесшумно появился с небольшим в этот раз подносом, содержимое которого ловко перекочевало на все тот же низенький столик. Тут оказался и горячий напиток, рука Гарри к которому уже поспешно тянулась. Эльф быстро исчез, но волшебнику показалось, что тот даже мимолетно успел улыбнуться ему. Гарри сделал первый, самый вкусный глоток, обжигающего кофе.
- Ты ведь не оскорбился из-за меня?
- Из-за кофе? – Гарри ухмыльнулся. – Нет, ни в коем случае. На что же нужны рабы, то есть – эльфы?
- Ты прекрасно понял, о чем я. – Взгляд Инсара всё ещё был изучающим. Гарри не удивился бы, даже если бы он применил на нем легилименцию… и на всякий случай приготовился.
- О вчерашнем? – Да, Гарри понял, но это не имело никакого значения. – Пролог не пестрил разнообразием. Завязка определила финал. Фабула неплохая: вода была замечательной, грот – красивым, удушение – неожиданным, поза – так себе. Развязка получилась сильной и занимательной. Эпилог – законченным, логичным. Но история больше никогда не повторится.
Гарри замолчал, наливая вторую чашку кофе, а Инсар громко рассмеялся:
- Я знал, что ты скажешь что-то вроде этого! Приятно иметь с тобой дело, как обычно.
- Да, тебе со мной легко договориться, - кивнул Гарри, рассматривая лицо собеседника и гадая, зачем он его навестил. Неужели только для того, чтобы спросить о самочувствии – хотя и это большой прогресс в их отношениях. – Так почему ты здесь? И где Кадир?
- Мой Абд аль-Кадир там, где я приказал ему быть, - ответил Инсар, вытянув длинные ноги и скрестив их в щиколотках (см.сноску 1). – А здесь я потому, что у меня созрел кое-какой план относительно дальнейших наших выступлений.
У Гарри чуть сердце не выпрыгнуло из груди, но он не позволил себе никаких эмоций, когда спрашивал:
- Игра «по следам моей мести» отменяется?
- Ни в коем случае, дорогой Ракшас. Хотелось бы обсудить детали.
- Сейчас? Разве мы уже уходим из Дурмстранга? – Теперь Гарри мог не контролировать свое изумление, ему очень не хотелось пока покидать это загадочное место, так и не разгадав несколько его тайн.
- Детали – сейчас, - подтвердил Инсар. – Но время ты выберешь сам, спешка тут ни к чему. Итак, прежде чем собирать людей, нам необходимо разведать обстановку того места, куда нам предстоит выступить – этим будешь руководить непосредственно ты. Найдешь район максимум в паре дней пути до замка, достаточный для размещения моего войска; разузнаешь численность волшебников, способных держать волшебную палочку, а также количество остальных, в том числе магглов, если такие смельчаки найдутся. А я пока с большей частью людей двинусь по направлению к долине Рельвейн. Хозяин замка – лорд Филипп Азнауэрский, маг с голубой кровью. Он, хотя и несколько наивен, но очень неплохо помог мне в те нелегкие времена. Ты помнишь его?
- Смутно, - пожал плечами Гарри. – Он согласен вновь дать нам временное убежище?
Инсар усмехнулся:
- Будет только рад, я, знаешь ли, не намерен просвещать его во все мои планы. Он слиш-ком – как бы это сказать? – честолюбив. В общем, я остановлюсь в замке, пока ты ведешь подготовительную работу. Можешь начинать прямо отсюда, для некоторых вещей необходима только голова на плечах, острое перо, да быстрая... кажется, здесь используют сов?
Гарри кивнул.
- И быстрая сова, - добавил Инсар.
Гарри вновь кивнул. Воспоминания о проведенных в том замке у реки нескольких днях, как и о необходимости туда вернуться, не улучшало настроения. Ведь именно там, в главном зале, он лично пытал, а потом и убил своих непосредственных мучителей, но вот те люди, которые это устроили – сидят себе спокойно в замке под названием «Хогвартс» и вовсю наслаждаются своей спокойной жизнью!
Шейх словно почувствовал его настроение. Он нагнулся к Гарри и чуть прищурился:
- Это будет не моя битва за превосходство, а твоя месть, Ракшас – самое сладкое чувство в мире, ты еще убедишься в этом.
- Обязательно, Инсар, и моя месть будет жестокой, - его глаза яростно заблестели, а мужчина напротив рассмеялся.

Сноска 1: Игра слов. Абд аль-Кадир в переводе с арабского – «Раб Всемогущего».

[Sotoffa]

Глава двадцать седьмая.

- Мое имя лорд Олаф Мария Йозеф фон Монтан, - представился вошедший человек едва ли старше самого Гарри так, словно это не его руки были связаны невидимыми путами, а сзади не стояли его конвоиры. Его осанка была такой гордой, что Гарри подивился, учитывая, что тот и выглядел не лучшим образом. Светлые волосы цвета соломы были всклокочены, лицо обросло густой неухоженной щетиной, под одним из темно-голубых глаз во всей своей красе нарисовался синяк. На переносице имелась уже заживающая рана с запекшейся кровью. На нем была одеты простая рубаха и штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги – и все это выглядело порядком потрепанно, как и следовало ожидать от человека, который полдюжины дней назад побывал в такой заварушке, из которой выбрались далеко не все его сторонники.
Гарри обратился к страже:
- Освободите его и оставьте нас.
Они находились в небольшой комнате с большим камином, похожей на кабинет. Тут имелось несколько кресел, один стол, а также полки с многочисленными книгами. В воздухе отчетливо ощущался сладковатый фимиам, что недавно курил Поттер. И Гарри как раз размышлял на тему, кого же следует оставить в этом замечательном замке для его присмотра, а возможно и для проживания. И пришел к выводу, что в первую очередь это зависит от настроя местного главаря, коим и оказался на данный момент лорд Олаф. Но еще Гарри знал, что Олаф – не тот, кто возглавлял Дурмстрангцев до недавнего времени, до нападения, так как Кадир собственноручно убил местного «шейха» во время битвы. Что стало с семьей последнего, Гарри было уже известно – они находились с остальными в подземельях, живые и практически здоровые.
Когда охранники безропотно выполнили приказ, Гарри указал на кресло напротив того, где сидел он сам. Олаф выпрямился еще больше, стараясь выглядеть не принужденно, сел в указанное кресло и положил руки на подлокотники. Гарри некоторое время молча изучал этого человека, незаметно ощупывая его своей магией в попытке выяснить его настрой. Тот не излучал в данный момент ни гнева, ни жажды мести, что стало неожиданностью для Гарри.
Гарри вызвал эльфа, собираясь заказать кофе, как требовали приличия, прежде чем начинать важный разговор. Но эльф появился уже вместе с высоким кофейником и двумя чашками на подносе. Чуть мотнув головой, удивленный Гарри отпустил эльфа и наполнил сразу обе чашки – для гостя и для себя, не став полностью исполнять традицию, хотя она, в исполнении дотошного Кадира, его всякий раз забавляла.
Гарри молча пригубил кофе, следя за лордом.
- Ты – Инсар Аль-Маджуси? – спросил мужчина, не выдержав гнетущей тишины и внимательного взгляда Гарри. Ракшас в душе возликовал – нордический характер Олафа был слегка не выдержан.
- Прежде всего, меня интересует, кто ты такой? – спокойно поинтересовался Гарри. Он не собирался выпускать ситуацию из-под своего контроля, а если он и дальше не намерен этого делать, то с самого начала со своим новым знакомым он должен принять господствующее положение.
Совсем как Инсар.
Прежде чем его сегодняшний собеседник решил возразить, Гарри предупреждающе махнул рукой:
- Я запомнил твое имя, Олаф Мария Йозеф фон Монтан. Мне необходимо знать, почему ты решил, будто ты – тот, кто может распоряжаться жизнью твоих сородичей? И я повторюсь: кто ты такой?
Мужчина помедлил, презрительно оглядел Гарри с ног до головы (сейчас без куфии), его белую галабею с аббой, и словно выплюнул в лицо:
- А чего ради мне что-то разъяснять слуге? – Его лицо исказила издевательская ухмылка, а сам он наклонился ближе к Гарри. – А я вижу, что передо мной сидит очередной бесправный слуга при Аль-Маджуси, а не он сам – у твоего хозяина восточная наружность.
- Какая наблюдательность, - прокомментировал Гарри, с интересом наблюдая за этим че-ловеком. – Какая осведомленность для этого всеми забытого места! А такой прекрасный замок нуждается в более мудром хозяине, чем был наш общий покойный знакомый. Кажется, его звали, если коротко… - Гарри на всякий случай поставил чашку на стол, - …Лорд Симеон фон Монтан?
Олаф с силой стиснул зубы от злости и не проронил ни звука. Лишь только побледнел еще больше.
Гарри удовлетворенно улыбнулся: кажется, он попал именно в ту цель, которая отвечала за некоторые эмоции Олафа.
- О, кажется, я немного ошибся: мне-то он вовсе не был знаком, а тебе он приходился… кем же? – Гарри считывал информацию с поверхностных мыслей волшебника как с открытой кни-ги, слова которой к тому же были написаны каллиграфическим почерком и весьма крупно. – Нет-нет! Можешь не отвечать на мои вопросы! Как все-таки приятно быть таким могущественным, аж тошно! Твой престарелый отец – да упокоится его душа – так и не изменил своего мнения на наш с Инсаром счет, за что и поплатился за свою недальновидность. А ведь мы не предлагали ему ничего этакого…
- Да как ты смеешь осквернять своими устами мою память о нем! – вскочил на ноги Олаф, дрожа от злости, готовый голыми руками разорвать в клочки своего противника. Но Гарри уже тоже стоял на ногах, почти на голову возвышаясь над ним, а рука цепко впилась в шею мужчины, не давая произнести ни слова более.
Когда заговорил Гарри, голос источал лишь ледяное спокойствие:
- Ну почему ты думаешь, что при мне можно вести себя подобным образом? Я что, кажусь тебе «своим в доску парнем», не способным прекратить всю ту чушь, что вырывается из твоего рта, как и твои нелепые попытки как-то навредить мне? – Олаф безуспешно трепыхался, с отчаянием пытаясь отодрать чужие пальцы от своей шеи. Может, ему это и удалось бы, если бы Гарри не добавлял свою магию для того, чтобы удержать такого сильного человека одной рукой.
Поттер внезапно отпустил его, и мужчина мешком рухнул на пол, предварительно стукнувшись плечом о стоявшее сзади кресло. Рука Олафа с неприятным щелкающим звуком вышла из своего сустава, и он мгновенно вскрикнул от пронзившей острой боли.
Гарри поморщился и сел обратно в кресло. Затем он с интересом наблюдал за тихими ругательствами Олафа и его же жалкими попытками придержать вывихнутое плечо.
- Какой ты хрупкий, однако, - заметил Гарри. – Такой крепкий на вид дядька, а ведет себя как кисейная барышня.
- Да пошел ты, ублюдок!
Глаза Гарри сверкнули, он мгновенно вскочил, и с размаху ударил ногой Олафа под ребра. Тот как-то крякнул, совсем не свойственно человеку, и вновь осел под ноги Гарри, тяжело дыша. Из стиснутого рта пошла кровь, добавляя контраста к светлой коже.
- Знаешь, Олаф, мне ведь просто хотелось поговорить с тобой о сложившейся ситуации, а теперь я не знаю о чем и думать, видя перед собой это недоразумение, коим ты являешься, - Гарри снова уселся и закинул ногу на ногу. – Но я могу понять, отчего ты так себя ведешь. Чисто теоретически представим, будто бы я – это ты. Моего отца убили при жестоком нападении на родовое гнездо. Защищавших его магглов – тоже. Остальную часть семьи – сестер и маленького брата – держат взаперти…
Олаф резко взглянул на Гарри.
- О, так ты не знал, что с ними все более-менее в порядке? Тогда спешу тебя обрадовать этим известием, лорд Монтан, должно быть ты чувствовал себя поистине убитым горем. Прошу тебя, присаживайся – мне неприятно разговаривать с полулежащим человеком, который, к тому же, обладает столь редкой и достойной родословной. – Гарри указал на кресло, решив сменить тактику. После того как Олаф поднялся и с видимым усилием опустился в кресло, Гарри продолжил. - Да, определенно мне было бы крайне неприятна эта ситуация, будь я на твоем месте, что, разумеется, полнейший нонсенс. Взять хотя бы семью, к которой большинство людей имеет совершенно беспочвенные привязанности, или сам факт нападения на мое жилище – нужно лучше защищать то, чем дорожишь, лорд Монтан. Это мой первый тебе совет… Но что-то я сегодня слишком велеречив, но не слишком гостеприимен, тебе не кажется?
- Мне не может быть этого известно, - поморщился волшебник, но скорее от боли, чем от вынужденного ответа, отметил Гарри. – Мы ведь видимся впервые, не так ли? Да мы даже не знакомы, если так уж пошло.
Гарри скрыл облегчение – с этим Олафом разговаривать стало легче, чем с Олафом, обезумевшим от горя. Решение, как далее действовать с ним пришло само собой. Он вновь призвал эльфа теперь уже с помощью маленького колокольчика, которые в этом замке имелись в изобилии в любой комнате, даже в самой маленькой уборной – к недоумению Гарри. Появившийся домовик, прижав уши, глянул сначала на Олафа, затем – на Гарри, у которого в голове возникло какое-то непонятное слово, которое при виде на это маленькое существо захотелось произнести. И тут он доверился своей интуиции:

[Sotoffa]

- Берз, - сказал он.
Эльф мгновенно обратил на него более пристальное внимание:
- Повелитель желает вина? – Немного пораженный Гарри молча кивнул, думая, что Олаф, быть может, польстится на вино, раз кофе его не заинтересовал. – Берз немедленно исполнит просьбу господина.
Вскоре вновь появился тот же домовик, Берз, как догадался Гарри, и водрузил на стол бутылку красного вина и пару изысканных бокалов.
- Благодарю тебя, Берз, - Гарри чуть наклонил голову в знак признательности. Эльф радостно и смешно завертел ушами и исчез. – Замечательный народец – эти домашние эльфы. Полезный и услужливый, а Берз действительно оказался быстрым. Быстрый Берз…
Гарри немного посмеялся над игрой слов – «быстрый» и есть «берз», на местном языке. Еще до встречи с Олафом он был вынужден наложить на себя языковые чары для понимания местных жителей. Он как будто бы говорил по-английски, но в то же время ощущал и присутствие другого языка, что совершенно не мешало воспринимать его звучание, некоторые слова которого слышались для слуха Гарри несколько смешно.
После того, как Гарри налил себе густого вина и пригубил его, он удивленно улыбнулся: - Фракийские вина… действительно вне всяких похвал, Олаф.
- Благодарю, - сквозь зубы произнес мужчина. – Я передам виноделам этот комплимент.
- Адресуй его от Ракшаса. Или, как донесли слухи, меня здесь знают как Дуэргар.
- Дуэргар… - ошеломленно повторил Олаф, впервые уважительно посмотрев на Гарри. – Да, мне приходилось слышать о тебе и твоих… - он поморщился, - …подвигах. Чего ты хочешь от меня и моих подданных? Они всего лишь крестьяне…
Гарри улыбнулся, наполняя второй бокал и протягивая его собеседнику:
- Сдается мне, что мы сможем договориться, Олаф фон Монтан. Итак, главным моим условием будет предоставление убежища мне и тем, кого я сочту нужным, в любое время.
- В обмен на?.. – поинтересовался Олаф, стискивая тонкую ножку бокала.
Гарри наклонился ближе:
- Я мог бы сказать просто: жизнь, твою, твоей семьи, друзей. Но я сделаю для этого места больше. Я дам вам свою защиту, такую, что никто никогда не разрушит без твоего ведома, либо – по прошествии времени – твоих истинных наследников.
Олаф с шумом втянул воздух:
- Дурмстрангу не нужна защита, а свою защиту ты сможешь обойти. Так зачем она нам нужна в таком случае?
- Как давно ты получал известия из столицы? – вместо ответа переспросил Гарри.
- От магглов? – уточнил Олаф. Гарри кивнул. – Тринадцать лун уже минуло с тех пор, как сюда заезжали магглы. Это место не самое проходимое.
- Что ж, у меня новости немного актуальнее. Я могу поделиться ими с тобой. Несколько недель назад ваш царь и полководец, Самуил, умер, не обозначив наследника. Представляешь, что случится со страной еще через несколько лун? Ее просто захватит империя, превратив в свою очередную захолустную провинцию. Да и кроме них любители найдутся – норманны, венгры… Надеюсь, мне не надо говорить, что в таком случае ждет коренных жителей? Поверь, добраться сюда – дело времени и только, а у людей этого добра – вечность, сам понимаешь. И что сможет сделать кучка магов, с горем пополам применяющим «Аваду Кедавру» против сотен и сотен хорошо вооруженных магглов? Или пошлешь своих крестьян, трудящихся на виноградниках, сражаться с ними?
Олаф прикрыл голубые усталые глаза:
- Мы можем лишь скрыться.
- Ну, не все так страшно: возможно, я склонен к преувеличению и ничего подобного не случится, - усмехнулся Гарри, всеми своими чувствами ощущая колоссальный крючок, на который попался Олаф.
- Я не готов рисковать более.
- Согласен. Тебе нужно в лазарет.
♂♂♂
- Как думаешь, с ними все в порядке?
- Я не намерена ворошить прошлое и мучить тебя заодно, милый, - зевнула Ровена, укла-дываясь удобней рядом с мужем. – Они не могут быть в порядке, Сал для этого слишком любит Аврелия, а Аврелий не с ним.
- Мы вообще ничего не знаем о них, но, по крайней мере, Салазар был жив, когда он при-ходил прощаться с нами больше пяти лет назад…
- …и когда он пообещал мне не совершать глупостей? – тихо спросила Ровена.
- Угу. Но я уверен, Аврелий тоже жив: пророчество ведь еще в силе.
- Да.
- Ученики рассказывают о странном привидении, - через несколько минут сообщил Годрик, заставив вздрогнуть задремавшую женщину.
- Привидении?
- Да. Его видели ученики дома Слизерин. Несколько раз.
- И что же в нем странного? А это не Кровавый Барон, случайно? Или толстый проповед-ник?
- Оно похоже на самого Салазара, - ответил Годрик, отрицательно помотав головой. – Потому и на нашего кровожадного барона мало чем сходно.
- Он здесь?! Как?! Когда?! – Ровена быстро села в кровати, сон как рукой смахнуло:
- Ты крайне лаконична сейчас, - улыбнулся Годрик.
- Перестань! Салазар… он вернулся?!
Годрик помолчал, собираясь с мыслями.
- Ну не тяни же! – прикрикнула женщина. – Что еще тебе известно?
- У меня имеются все основания предполагать, что наш лорд Слизерин вообще не покидал Хогвартс, надолго – по крайней мере.
- Объясни, - потребовала Ровена.
- Я сам видел несколько раз его силуэт, но он непременно быстро испарялся за очередным поворотом, стоило мне позвать его. Впервые это случилось как раз летом после того, как Салазар исчез в неизвестном направлении, а потом – еще несколько раз. Но и это еще не все. Однажды он упоминал, что в Хогвартсе можно годами жить, а остальные его обитатели этого не узнают.
- Гиппогриф тебя задери, Годрик! Почему ты мне ничего не сказал?!
- Я не был уверен, что то был действительно Салазар, и что это не плод моего воображения, или что сам замок так шутит надо мной. Ты ведь заметила, что замок как будто ведет свой образ жизни. И эти лестницы, меняющие направление! Я не знаю! – Годрик отвернулся, собираясь спать, но теперь Ровена робко потрясла его за плечо.
- Прости, что накричала на тебя.
- Ладно, - буркнул Годрик.
- Гооодрик… - прошептала Ровена, прижавшись к нему, - …а почему я его не замечала?
- Ты, моя дорогая, и так разрываешься между учениками и экспериментами со своими ча-сами времени. И ходишь почти все время, уткнувшись в книгу, а мне положено замечать все малейшие детали, даже самые незначительные и глупые.
- Чувствуешь ответственность за нас?
- Да, как обычно. За тебя, за малышку и за Хельгу, за этот замок, раз его хозяин не хочет больше заботиться о нем. Впрочем, сильно подозреваю, Салазар знает о многом, что творится в замке и может в любой момент войти, неприятно ухмыльнутся, как это умеет только он один, и обозвать меня полным глупцом, не теряющим надежду на лучшее будущее. – Годрик замолчал, поглядев на дверь, но она так и осталась закрытой.
- Не переживай. Это ведь не конец истории.

[Sotoffa]

Глава двадцать восьмая.

- Как ты объяснил мое присутствие в замке своей семье? – Гарри пододвинул к себе тарелку, на этот раз с удовольствием пробуя пищу, которую готовили здешние домовики. Вот уже почти месяц он с пробовал шедевры болгарской магической кухни, которые так не походили на ту, к которой он привык, живя на востоке… Гарри заметил удивление Олафа, и пояснил: - Ты же не думаешь, что мне не известно о твоих с ними встречах в северном крыле замка? Месяц – довольно-таки долгий срок, чтобы достаточно изучить человека. А с тобой мне приходится иметь дело каждый день – тебе лучше известен замок… Собственно, я разместил твою семью там лишь с единственной целью – подальше от центра событий.
- Разместил? Они же под охраной! И это в собственном доме, - возмутился мужчина.
- Разумеется, они под охраной. Но это для их же блага – не терплю, когда мне мешают, а это обычно бывает в самый неподходящий момент. – Гарри отпил вина, к которому привык здесь пропускать бокальчик-другой во время обеда вместо «шай бил нана». – Полагаю, оправдываться ты не будешь, что нарушил наши негласные правила?
- А надо? – спросил мужчина с вызовом.
Гарри рассмеялся:
- Ты меня удивляешь, Олаф, лорд Монтан! Сам находишься здесь в шатком положении, и все время пытаешься хамить мне. Но мне почему-то это нравится, наверное, ты уже успел заметить.
Олаф тщательно прожевал пищу, прежде чем ответить:
- Я заметил это, ты прав. – Он пристально взглянул в зеленые глаза Ракшаса. – Но тебе нравится это лишь до того момента, пока я подчиняюсь твоей воли и делаю то, что нужно.
- Просто не мешаешь, - поправил его Гарри. – Этого вполне достаточно.
- Но говорить я могу все, что угодно, кроме некоторых вещей.
- Не понимаю, к чему ты ведешь? – спросил Гарри, вскидывая брови.
- Пока я говорю, ты в ответ тоже только отвечаешь. И когда я начинаю действовать, ты то-же начинаешь действовать, - задумчиво продолжил Олаф, залпом опустошая свой бокал. – Я разгадал эту твою сторону характера, Ракшас.
- Тоже мне – великий чтец душ современности. Философ хренов… Хотя бы пил меньше, а то вдруг захочешь перейти от слов к делу.
- Может, и хренов философ. Зато я попал в самую точку.
- И что тебе с этого стало? – пожал плечами Гарри, ощущая свою потребность завалиться спать, и, желательно, не одному. В разморенную голову пришел стройный, еще по-мальчишески худой, образ Хабиба, делающего неторопливый массаж, плавно переходящий в медленное соитие…
- …Но они даже не могут выйти погулять, Ракшас, как какие-то последние заключенные в Хентосе, - Гарри пропустил начало, но общий смысл ворчания Олафа до него дошел, к его вещему неудовольствию прогоняя сладостные образы.
- Хентос – это тюрьма, я полагаю? – лениво спросил Гарри. Олаф кивнул. – А ты пробовал их, так сказать, вывести на прогулку?
- А как же охрана? Они ж на меня волком смотрят!
- Конечно смотрят – ты же для них потенциальный противник, - отмахнулся Гарри. – Просто выводи их гулять во внутренний двор – там нет охраны и совершенно безопасно… Ты мне вот что лучше скажи, лорд Монтан: что именно ты сказал своим сестрам и брату обо мне?
- Сказал, что ты помогаешь защитить замок от магглов и непрошенных волшебников.
- Даже так? А что они думают о своей невозможности свободно перемещаться?
- Ну, в связи с недавним нападением и исходя из моих слов… то, что в замке сейчас небезопасно гулять и что они могут помешать тебе, человеку, который – цитирую – «так благороден и могущественен, что смог освободить нас от ига иноземного хана и готов впредь бескорыстно защитить дом».
- Аль-Маджуси – не хан, а шейх, - поправил Гарри автоматически. – …Вот, значит, какая ситуация сложилась: Ракшас – благородный герой, - задумчиво протянул он.
Они молчали некоторое время, пока Олаф не решился спросить:
- Могу я узнать, что стало с остальными людьми? – Его взгляд беспокойно скакал по лицу Гарри, пытаясь отыскать ответ на свой вопрос, если он останется без оклика.
- Волшебников отпустили, приказав им вернуться в свои деревни и заставив их забыть о существовании этого места, а магглы мертвы, твоих крестьян не трогали, мы вообще не ходили в деревню, - отозвался Гарри, прикрыв глаза, но следя за реакцией визави, которая не заставила себя ждать. Тот разгневался, Гарри с легкостью это уловил. – Похвально, что сдерживаешь свою злость, но все-таки расскажи мне, что ты думаешь по этому поводу.
Гарри открыл глаза, почти сожалея, что вообще позволил себе проникнуться толикой уважения к этому человеку. Если тот сделает глупость, ему придется наказать его.
Олаф сжал кулаки до хруста в суставах и процедил сквозь зубы: - Ты ублюдок.
- Очень емко. – Гарри мановением руки заставил исчезнуть остатки еды со стола вместе с посудой. Сам стол, неприятно скрипнув, отлетел немного в сторону, не оставляя препятствий между ними. Затем Гарри протянул руку к отшатнувшемуся магу и напряженно сжал пальцы, схватив воздух перед лицом Олафа. Со стороны это не выглядело настолько ужасно, на сколько себя почувствовал лорд Монтан. Он что-то прохрипел, задыхаясь, и схватился за собственное горло, пытаясь вдохнуть глоток воздуха, пытаясь отодрать несуществующие пальцы на своем горле.
- Я мог бы одной мыслью лишить тебя жизни, лорд Монтан. Я мог бы сказать, что это не я отдал приказ убить магглокровок. Я мог бы притвориться, что не слышал оскорбления, сорвавшееся с твоих уст, пусть ты даже не успел осознать его… - Гарри опустил руку и откинулся назад, наблюдая за медленно восстанавливающим дыхание мужчиной, потного от напряжения. – …Но я никогда не буду оправдываться…
Дверь неожиданно с шумом открылась и с грохотом влепилась в стену.
- Господин! – нечто невысокого роста, завернутое с ног до головы в яркие, поражающие воображение, шелка, почти вприпрыжку добралось до Гарри и нахально уселось у него на коленях. И, не давая Гарри отойти от удивления, бесцеремонно впилось в его губы, постоянно ерзая своим задом на бедрах Гарри. Поцелуй не длился долго, но взвинченность Гарри теперь была направлена совсем в другое русло.
- О, так ты скучал? – проворковал юноша лет шестнадцати по-арабски, потершись о пробуждающуюся плоть Гарри.
- Понятия не имею, каким образом ты оказался за тысячу миль от дома, Хабиб, но по твоей маленькой попке мне было одиноко. Значит – да. Всенепременно скучал, - ответил Гарри ему в лицо, чуть улыбнувшись, но тут же вспомнив, что они здесь не одни. Он нахмурился. – Между прочим, мой милый, ты только что крупно подмочил мою репутацию злобного ублюдка перед вон тем господином, что корчится позади тебя.
Молодой человек с курчавыми черными волосами на мгновение обернулся. Его юношеское лицо цвета бронзы немного покраснело, когда он увидел Олафа, уставившегося на эту сцену с немым изумлением.
- Простите меня, - Хабиб виновато закусил губу и хотел было слезть с Гарри, но тот придержал его за бедра. – Я должен был проверить, один ли вы здесь… Этот человек очень вам нужен?
Хабиб вновь попытался слезть, но Гарри опять его удержал.
- Посиди-ка здесь, и постарайся не шевелить своим задом, - спокойно посоветовал Гарри. – Как ты можешь видеть ниже, у меня маленькая проблемка.
Конечно же, юноша тут же посмотрел на «проблемку» Ракшаса и вновь стал пунцовым, но отныне старался даже дышать реже, не то что шевелиться. Гарри улыбнулся одними уголками губ от пришедшей в голову идеи и направил свою магию на Хабиба, накладывая на него чары. Поттер был уверен, что Хабиб не сможет различить простенькое заклинание, и, как выяснилось, тот даже не обратил внимания на некоторые изменения в своей речи. Впрочем, таким юношам, крайне редко свойственно сосредотачиваться на чем-либо, кроме недавно открытых плотских удовольствий.
- Так вы не ответили, вам нужен еще этот человек, который уставился на нас? – нетерпеливо переспросил юноша.
- Не так чтобы очень, Хабиб. Всё зависит от него самого, - ответил Гарри, наблюдая поверх головы Хабиба за Олафом, опустившим глаза.
- Ну, может, избавимся от его надоедливого присутствия, а затем займемся теми вещами, что вы успели научить меня дома? – юноша соблазнительно улыбнулся и медленно провел языком по своей верхней губе.
- Достаточно, чудо, слезай с меня и примости свой зад на чем-нибудь менее живом, - Гарри отпустил его и Хабиб послушно уселся у его ног. – Прошу прощения, лорд Монтан, мой нетерпеливый друг прервал нас как раз на апогее нашей встречи.
- Я почти благодарен ему за этот неожиданный визит, - откровенно ответил Олаф. Гарри ценил откровенность больше всего, от его злости не осталось и следа. – Мне следует…

Примечание: Шай бил нана - мятный чай.

[Sotoffa]

- Ой! Я понимаю его! - прерывая речь лорда, звонко воскликнул Хабиб. Его теплые глаза устремились на Гарри. Удивленный голос спросил: - Этот чужеземец говорит на нашем языке?
- Отнюдь нет, милый, - мягко сказал Гарри, с удовольствием наблюдая за Олафом, чувствовавшим себя не в своей тарелке. – Это мы с тобой перешли на его язык.
- И давно ли? – сжавшись от смущения пролепетал Хабиб.
- Не так чтобы очень, - повторил Гарри, ухмыльнувшись. – Ладно, а теперь помолчи-ка, Хабиб. У меня, знаешь ли, действительно важный разговор с этим господином.
Хабиб открыл было рот, чтобы в очередной раз что-то выспросить у Гарри, но тот повелительно махнул рукой и быстро произнес, догадавшись, что тот хочет:
- Да, тебе можно остаться – иначе я давно бы приказал тебе убраться отсюда. Всё, сиди тихо. – И Гарри устремил свое внимание на Олафа. – Продолжай, лорд Монтан.
- Мне… гм… - мужчина прокашлялся, а затем начал снова: - Мне следует извиниться за свое столь недостойное поведение. – Его взгляд на секунду метнулся на улыбающееся лицо Хабиба. – Я не должен был делать столь скоропостижных выводов. Мы знакомы почти месяц и я даже позволил себе в последнее время поверить в ту сказку, которую выдумали мои сестры и брат… - Вновь мимолетный взгляд на юношу. - …Мне будет позволено говорить откровенно при твоем…
- …друге, - подсказал Хабиб. Гарри метнул на него предупреждающий взгляд. Юноша покрутил пальцами у собственного рта и с напускным усилием выбросил воображаемый ключ – мол, смотрите, какой я послушный и рот-то у меня на замке, а ключ неизвестно где.
Олаф кивнул:
- …друге? Не надо отвечать – это был глупый вопрос. Так вот, эта сказка стала почти явью, ибо за твоими делами, знаниями и несомненным могуществом мне суждено было созерцать твою душу, Ракшас. Я знаю, ты не боишься смотреть правде в глаза и также чрезвычайно ценишь ее в других, потому я решил для себя следующее: я ненавижу и всегда буду ненавидеть тебя за те бессмысленные смерти, что принес ты и Аль-Маджуси; я не могу не ценить то, что ты действительно помогаешь моей семье и этому замку. И видя, как этот мальчик любит тебя…
Гарри посмотрел на сжавшийся в комочек у своих ног – однажды он жестко указал этому недавнему ребенку на то, что не хочет слышать о любви к нему, особенно от такого невинного и молодого существа, коим на тот момент являлся Хабиб.
Олаф продолжал тем временем:
- …мне очень хочется понять, за что он так привязан к тебе и почему я испытываю нечто похожее? Я не имею в виду…
- Я понял, о чем ты, Олаф, но у меня нет… - начал говорить удивленный Гарри, но его перебили.
- Зато мне это известно, - Хабиб сжал колено Гарри в немой просьбе о прощении за дерзость. Затем юноша посмотрел на Олафа: - Но на моей родине принято больше рассуждать по-другому: я люблю господина Ракшаса не «за что-то», а «вопреки всему». И еще вам не следует жить прошлым – достаточно просто помнить о нем. Говорят же: кто старое помянет, тому глаз вон.
Воцарилось минутное молчание, а потом Гарри скрестил руки на груди и грозно взглянул на своего любовника:
- Что, несуществующий ключ нашел от своего рта? – А после этого мягко улыбнулся и взъерошил блестящие локоны Хабиба. Олаф и юноша рассмеялись одновременно, а Гарри вспомнил слова Кадира о гипотетическом свете, исходящим от него, неведомом, но необъяснимо притягательном.
♂♂♂
Гарри стоял у окна, полностью обнаженный. Лучи раннего солнца, еще сохраняющие тепло лета, бережно касались развитой груди. Его задумчивый взгляд был обращен в центр двора, где степенно гуляли две молодые барышни, одна похожая на другую как две капли воды, и юноша лет пятнадцати или чуть больше, крепкого телосложения. Сзади них шли просто одетые две юные девушки и одна женщина в смешном белом фартуке, обтягивающем необъятных размеров талию – служанки и старая нянька, которая считалась почти членом семьи Монтанов. Дети покойного Симеона отличались завидной красотой даже издалека, как заметил Гарри. У всех были широкие скулы, хорошей формы носы, светлые, чуть вьющиеся волосы, у дам – изящно уложенные, а у их брата – просто распущенные, как это было здесь принято носить мужчинам. Также Гарри готов был поспорить, что у них такие же голубые глаза, как и у их взрослого брата, Олафа.
Гуляющий юноша (Гарри не знал его имя) звонко рассмеялся, как и одна из его сестер, но вторая девушка что-то строго сказавшая им, опасливо озиралась по сторонам. Смех прекратился. Гарри, уже не один раз слышавший об этих людях в замке, так и не рискнул встретиться с ними воочию, объясняя себе это своей занятостью, вот, например, как сегодня…
Теплые руки внезапно обвили торс Гарри, и такое же обнаженное тело ласково прижалось сзади, а узкое лицо с юношеской щетиной прильнуло к пространству между лопатками. Тонкие пальцы слегка несмело поглаживали поросль внизу живота Поттера.
- Я соскучился, - прошептал Хабиб, так и не дождавшись реакции Ракшаса. Он нежно поцеловал мужчину в спину.
- Разве мы не провели всю ночь вместе, чтобы удовлетворить желания? – все также смотря в окно, безразлично спросил Гарри.
Один из проворных пальчиков Хабиба ловко нашел впадинку в центре живота. Гарри перехватил его руку и переплел с нею свои пальцы. Ладошка юноши казалась такой маленькой и хрупкой по сравнению с грубой ладонью Гарри.
- Это так, - ответил молодой человек, не показывая своей грусти, и, чтобы его любовник и покровитель не понял его настроения, как это часто бывает, тут же переключился на другую тему. – Кто это за окном веселится в такую рань?
- Родственники Олафа – того человека, что ты встретил в моей кампании, как только так бесцеремонно ввалился в комнату. Между прочим, этот замок, носящий гордое название «Дурмстранг», теперь полностью принадлежит лорду Олафу Мария Йозефу фон Монтану благодаря мне.
- Его имя звучит как какое-то заклинание для моего слуха, - заметил юноша.
- Тебе все чужеземные имена должны звучать таковыми, особенно такие длинные. – Гарри помолчал немного. – Когда-то для меня почти все слова на арабском звучали словно дивная загадочная песнь, а мои представления о востоке ограничивались банальным рахат-лукумом, пряностями, кальяном и мужчинами с темной кожей в чудных одеяниях.
- Все так и есть, в конечном счете, - согласился юноша. – Они вновь смеются… Там, что – мальчики есть?
Хабиб отпустил Гарри и заинтересовано подошел к окну, встав между ним и Гарри.
- Как видишь, - подтвердил Гарри, созерцая юное обнаженное тело цвета бронзы. – Что, я для тебя уже недостаточно молод? Или ты стал таким искушенным и решил попробовать свои возможности на ком-то другом?
Хабиб возмутился, собираясь опротестовать и то, и другое, но Гарри опередил его:
- Имей в виду, что ты мой раб. Хотя, если хорошенько попросишь, я могу закрыть глаза на некоторые вещи – нужно же тебе с кем-то сравнивать меня.
Закатив глаза к небу, Хабиб справедливо решил, что этого Ракшас не увидит, и ответил совсем не то, что хотелось бы ему сказать:
- Я подумаю об этом, хотя вряд ли я узнаю что-то новое от того мальчишки, - он кивнул на брата Олафа, затем наклонился и оперся локтями о широкий подоконник, прикоснувшись своими ягодицами к паху Гарри. Потом он невинно поинтересовался: - А что, он какой-то особенный?..
Гарри приподнял брови, решая, что следует сначала сделать: наказать Хабиба за такое вопиющее соблазнение, а только потом воспользоваться этим предложением, или же наоборот?
Хабиб тем временем продолжил, чуть натянутым и испуганным голосом:
- Или у тебя в каждом доме, где ты бываешь, имеется по такому, как я? Жутко удобно… - добавил он упавшим голосом.
- Для удовлетворения моей похоти, ты имеешь в виду? – уточнил Гарри, удивляясь наив-ности Хабиба, но вовсе не злясь на него, как тот думал в данный момент. Поттер наклонился над ним, повторяя позу, опершись ладонями о подоконник, максимально сзади прикасаясь к вздрогнувшему юноше. Благо, что тот был гораздо компактнее самого Гарри.
- Да… - прошептал тот, находя определенный восторг от таких объятий, упираясь лбом в холодное стекло окна.
- Расставь шире ноги… Да, вот так, - указывал Гарри, потершись пахом об упругие небольшие ягодицы. – Знаешь, раньше Олаф упоминал о своем брате, как о маленьком мальчике, а я вижу, что… Ох…
Гарри не успел закончить свою мысль, как Хабиб внезапно двинул тазом назад, еще сильнее прижавшись к пробуждающейся плоти своего любовника.
- Плохой мальчик, - Гарри несильно куснул того в плечо. – Так о чем я? Ах, да! …Я вижу, что этот юноша примерно одного с тобой возраста, только тот благородного происхождения…
Хабиб перестал вилять задом и оглянулся, рискуя вывихнуть себе шею:
- Вам неприятно обладать мной – грязнокровкой?
Гарри наклонился к самому уху, опаляя жарким дыханием, он прошептал:
- Признаться, очень приятно, милый – у меня нет проблем с цветом крови. И иметь тебя – наверняка гораздо лучше, чем им. – Хабиб растянул губы до ушей и отвернулся, еще больше прогнувшись, ожидая вторжения.

[Sotoffa]

Гарри одной рукой раздвинул ягодицы юноши, и безошибочно уперся кончиком эрекции в его узкое отверстие. Прошептал:
- Только не упоминай этого ни при ком. Вообще даже не думай об этом, - он медленно, придерживая повыше юношу, тягуче вошел в застонавшего любовника, наклоняясь и легкими поцелуями слизывая с его спины выступившие соленые капельки пота. Он выкинул из головы все мысли, начав двигаться, постепенно увеличивая свой ритм, заставляя с каждым мощным толчком стонать своего партнера – в который раз за эту длительную ночь.
- Я больше… не… - хрипло вырывалось изо рта Хабиба через некоторое время, но Гарри продолжал с силой врываться в юношу, где-то на грани сознания улавливая чувства своего партнера и без его слов. – Дотроньтесь… до меня… там…
Старший мужчина, уже почти на грани, рыкнул и стиснул одной рукой член Хабиба. Стоило ему сделать это, как юноша неконтролируемо забился в экстазе, кончая в объятиях Ракшаса, который тут же последовал за ним, не только сам едва удерживаясь на ногах, но и схватив поперек талии обессиленного юношу.
В следующее мгновение они оба оказались лежащими на кровати, слишком узкой для двоих, потому Гарри позволил Хабибу разместиться наполовину на его теле – точно также, когда они прерывались на сон этой ночью. Спустя некоторое время Гарри заметил, поместив свою широкую ладонь на одной из ягодиц молодого человека:
- Предполагается, ты должен спать у моих ног, на коврике, а не занимать половину хозяйской кровати и половину меня самого.
Хабиб встрепенулся и доверчиво посмотрел на Ракшаса:
- Вы правда хотите, чтобы я сделал это?
Гарри хотел просто пошутить, но в этот раз не почувствовал даже намека на несерьезность юноши. Вообще-то обычно тот не такой покладистый, как другие рабы, безропотно выполняющие малейшие желания Ракшаса – наверное, сказывалась бессонная ночь молодого человека, да и путешествие через портал вкупе с внезапной переменой климата давало о себе знать. Но, впрочем, Поттеру хватало и одного Хабиба для такой вот разрядки – к примеру, когда Инсара не было поблизости, как сейчас, либо когда Гарри уже не мог смотреть на последнего без злости или глухого отчаяния. Но сам Ракшас всегда предпочитал Инсара. Тот заставлял его сердце биться чаще.
- Нет, я хочу этого понарошку, чудо, - улыбнулся Гарри сонному волшебнику. Тот озадаченно похлопал густыми ресницами, не зная, как отнестись к этому приказу. Гарри глухо рассмеялся, сравнивая его почему-то с совой: - Спи уже и не думай ни о чем.
Хабиб послушно закрыл глаза и действительно сладко засопел, не успел Гарри закончить говорить. Но у него самого энергии было еще хоть отбавляй, хотя они почти всю ночь не давали друг другу спать.
Поттер осторожно встал с кровати, прикрыв одеялом нагого юношу, тут же по-детски свернувшегося беззащитным калачиком. Приняв решение, он соорудил портал, и, как был, перемес-тился в грот с горячим озером под замком, успев подумать, что неплохо бы уже переходить непо-средственно к наложению защитных чар на замок – слишком легко вчера Хабиб переместился с помощью портала Кадира прямо в главный холл замка.
Погрузившись в воду, Гарри блаженно расслабился, вспоминая записку Кадира, которую Хабиб передал после того, как они оказались вдвоем. Она, как и сам Абд аль-Кадир, была чрезвычайно лаконичной и весьма точно раскрывала внутренние переживания Ракшаса. Тот просто уведомлял, что раз Инсар теперь находится в другой стране и у него не имеется привычки внезапно падать на головы своих слуг, предварительно не известив их об этом знаменательном событии, то Гарри может позволить – цитата – «своей душе мгновения слабости и любви, лишенной боли и надежды обрести в Инсаре не господина, но нечто большее». Как домыслил Гарри, все это следовало делать не иначе как в обществе своего милого раба.
Но вся эта история послужила причиной для принятия некоторых решений.
Во-первых, Гарри необъяснимо захотелось не просто скрыть замок от глаз магглов, но и от волшебников в частности, вплетая в чары наисложнейшие нити взаимосвязи с хозяином Дурмстранга. Причем, не только с ныне живущим хозяином, но и с теми волшебниками, кто будет достоин называться таковыми на протяжении тех веков пока тверды стены этого удивительного строения. С таким хозяином, который даже не будет иметь ничего общего с благородным родом Монтанов – в случае невозможности его продолжения.
Во-вторых, не хотелось оставлять вероятности проникновения в замок и близлежащие земли в радиусе с помощью аппарирования и порталов. Хотя, последнее и было пока неразреши-мой задачкой для Гарри.
Ну а в-третьих, необходимо сохранить возможность при всем вышеперечисленном всё-таки попасть в замок не хозяину. Следует придумать особый ритуал, исключающий магию и заклинания, для этого пункта. Быть может, это будет долгий путь сквозь поля, горы и реки. Да, и следует исключить возможность просто пролететь на метле это расстояние. Что-то вроде чар наваждения, самопроизвольно накладывающихся на приближающегося к границам мага, чтобы он сам не запомнил пути сюда. И, конечно же, волшебник, все-таки рискнувший попасть в это место, должен быть приглашен хозяином лично или тем, кто, невзирая на прошедшее время, сможет исполнять обязанности хозяина, если все-таки вдруг таковые изведутся – не хотелось бы, чтобы Дурмстранг надолго оставался пустующим. Хорош же он будет, если о таком месте никто не узнает! Знать-то, может, и будут знать, да вот самим страждущим и любопытным достоверно проверить это вряд ли удастся! - усмехнулся Гарри, предвкушая гигантский труд впереди.
Но хорошо, что пришло время для действий. Провести целый месяц в кропотливом изучении размеров и топографических особенностей местности, обмерить каждую стенку замка, подсчитать еще целую кучу его мелких качеств – это раздражало Гарри куда больше, чем он был готов вытерпеть. Вот в этом-то и заключалась помощь Олафа, приспособленного именно к такой работе, но он один справлялся так медленно, что Гарри пришлось искать другой выход из сложившегося положения, не надеясь на себя самого – азарт испарялся медленно, но верно, вместе с уехавшим Инсаром. Потому, посовещавшись с лордом Монтаном, пришлось пригласить волшебников из деревни и нескольких умников из так называемой Святой Лиги Исключительных Волшебников и Колдунов, а если коротко – СЛИВКи, занимающихся изысканиями в самых различных областях, начиная от астрологии и заканчивая криптографией. Эта Лига существовала лишь на жалкие дотации нескольких меценатов, что и позволило Олафу переманить этих ученых для нескучной работенки как раз по их специальностям. Так что последним совершенно не исключало представившуюся возможность пополнить свои карманы несколькими золотыми монетами, чему они были рады на самом деле не меньше воплощения в жизнь своих идей.
Так, Олаф ограничился Мастерами по Чарам, Нумерологии, Астрономии, Преобразований и еще пятерых компетентнейших волшебников, включая Мастера по Прорицаниям, хотя Гарри до некоторого времени сомневался, что последний так уж необходим. Но когда эти люди прибыли, он убедился, что почти все Мастера и шагу сделать не могут без одобрения прорицателя, исключая Мастеров Астрономии и Нумерологии (у которых имелись свои способы узнать, как лучше поступить в той или иной ситуации). Но и они непременно находили время для составления карты расположения светил и бесконечного пересчета бесконечных чисел соответственно, чтобы потом просто сказать свое решение: можно ли накладывать защиту тогда-то и в каком углу воображаемой пентаграммы это сделать лучше всего. В общем-то, решил Гарри, все эти люди, так или иначе, приближали к их с Олафом общей цели.
Когда Гарри вернулся в комнаты, его уже ждал обильный завтрак, накрытый на двоих заботливыми домовиками, которые каким-то чудом (даже Гарри так казалось) умели предугадывать его желания еще до того, как он успеет озвучить их. Хватало лишь мимолетной мысли – и вот перед ним то, что требуется.
Гарри облачился в просторную одежду, взглянул на все еще спящего юношу, и улыбнулся этой идеалистической картине, которую увидел: неплохо отделанная комната, изящный юноша в его постели, аппетитный завтрак на миниатюрном столике и никаких видимых забот, которыми нельзя не пренебречь в течение этого дня. Не этого ли хотел от него его друг Кадир, если уж Ракшас сам не в состоянии – не вправе – устроить себе такой день свободы?
Мужчина сел перед столиком и откинул белоснежную салфетку, прикрывающую неболь-шую, но полную, корзинку со свежей выпечкой, аромат которой мгновенно наполнил комнату. Хабиб завозился на постели и проснулся, хотя все еще не пожелал вставать. Тогда Гарри наполнил в миниатюрные чашечки ароматного кофе, благоухание которого почти моментально достигло обоняния юноши, окончательно разлепившего карие глаза.
- Вы просто сатрап, мой господин, - Хабиб блаженно потянулся и соскользнул с кровати, обмотавшись несколько раз освободившимся куском материи, служившим одеялом. – Я ведь так и не успел как следует выспаться, перед тем как вы так нещадно разбудили меня.
- Скорее я разбудил лишь твой аппетит, а ты встал следом за ним, - поправил его Гарри с удовольствием откусывая от большой булки с повидлом. Хабиб последовал его примеру, безза-ботно улыбаясь и удивляясь настроению Ракшаса.
Юноша также попробовал кусочек результата иноземной кулинарии:
- Ваша правда, Ракшас, - все еще не прожевав ответил он.
Гарри улыбнулся, наслаждаясь похрустыванием булок, обжигающим горло кофе, созерцанием обнаженного торса напротив – всеми теми вещами, которые в его сознании помещались за словом «безмятежность». Он взглянул на удивленного Хабиба и вопросительно вскинул брови.

[Sotoffa]

- Просто я удивлен, - пояснил Хабиб, опуская взгляд.
- Это я замечательно могу почувствовать. Мне хотелось бы знать причины твоего удивления, - Гарри вновь улыбнулся, поощряя юношу выложить все начистоту.
- Тот человек, что дал мне портключ сюда – Кадир, кажется? – Гарри кивнул, вновь добавляя себе кофе и Хабибу заодно. Тот продолжил: - Он сказал одну странную вещь на мой вопрос, куда я направляюсь.
Гарри приготовился к худшему, но отчего-то его настроение сегодня просто зашкаливало за отметку «отлично». Бывают такие дни, когда, проснувшись, хочется горы перевернуть – просто так, ни с того, ни с сего, решил Гарри. И сегодня – именно такой день.
- И что же он ответил? – как можно беззаботнее спросил Гарри, стараясь подбодрить юно-шу, терзающегося сомнениями, стоило ли вообще затевать этот разговор.
- Что я должен вернуть вам аппетит там, где окажусь.
Гарри как раз с аппетитом откусил очередной кусок сладости и чуть было не подавился от этого заявления. Маленькая ладошка участливо похлопала его по спине.
- Дост…Достаточно, - просипел Гарри. Он глотнул кофе. – Я понимаю теперь, почему ты так удивлялся, сопоставив слова Кадира и увидев меня, уплетающим за обе щеки завтрак. Если тебе интересно, Хабиб, я могу пояснить некоторые моменты.
Юноша с энтузиазмом закивал, еще больше растрепав свои иссиня-черные волосы. Он даже устроился в кресле удобней и, отложив еду обратно на стол, явно собирался слушать Гарри долго и упорно.
Поттер рассмеялся, увидев такие приготовления:
- Зря ты приготовился столь ретиво, так как у меня нет четкого объяснения. Да-да, и не делай такое пораженное лицо – того и гляди скоро лопнешь от чувств, а мне будет лень отскребать твои остатки со стен обратно в такую компактную форму, тем более что она мне весьма нравится… - Гарри остановился, думая, что тот его перебьет на этом месте. Однако Хабиб изумлялся молча, потому Поттер продолжил: - Нет вразумительных объяснений, кроме как одного: Кадир просто заботится обо мне.
- О… Ну, вы действительно похудели немного, - кивнул Хабиб, поняв, что более Гарри нечего добавить. Гарри вымученно поглядел на потолок и помотал головой, не соглашаясь с этим утверждением. – Это правда, господин Ракшас! Уж мне-то получше вашего известно, как выглядело ваше тело несколько месяцев назад. Вы ведь сами тогда просили, чтобы я изучил вас как следует, чтобы понять, что вам больше всего нравится… как и вы изучали меня, когда я… когда…
- Не думай об этом, милый, - вынужденно произнес Гарри, сам невольно вспоминая трагические обстоятельства появления Хабиба в его жизни. Тогда Инсар, заметив среди прочих своих узников смазливое личико юноши, подарил его Гарри – из крайне меркантильных чувств, разумеется: Ракшас не желал тогда причинять боль тем, кто ему нравится по каким-то причинам. И тогда Инсар заставил Гарри изнасиловать этого юношу. Нет, не этого – того, кем тогда являлся Хабиб: наивным испуганным мальчиком, потерявшим в один миг свою семью, свою детскость, свои мечты, даже звали его по-иному, ведь Хабиб – не араб. Это уже потом Гарри выяснил, что по воле случая вина за это возлежит на самом Гарри. Это он собственноручно, вместе с Инсаром, лишил жизни беззащитных жителей одной полумагической деревни, название которой он забыл сразу же после ее разорения. И ради чего? Нет, не из-за золотых звенящих кругляшек, а просто... Наверное, просто, чтобы угодить Инсару. А что хочет Аль-Маджуси – это еще никому не удавалось узнать, в том числе ни Гарри, ни Кадиру.
Инсар не стремился разрушить всех и вся, хотя магглов он определенно презирал; не хотел вечной жизни – Гарри никогда не слышал об этом; не мучился поисками древнейших артефактов в поисках великой силы – он и без всего этого заметно был впереди прочих; ему не нравилось мучить людей – собственноручно, но это не значит, что он никогда этого не делал и не наслаждался болью других; ему было легче произнести «Авада Кедевра», чем «Круцио», потому что проблем становилось гораздо меньше. Да что там! Инсар просто наслаждается жизнью, такой, какая есть, и Гарри казалось, что это и есть Великая цель Аль-Маджуси – прожигать жизнь как можно ярче, так, как ему придет в голову. Единственное, что не терпел его непостижимый любовник – это когда кто-нибудь ему перечил, преграждал дорогу. Гарри не раз наблюдал за расправой над теми беднягами, сумевшими возражать Инсару. Их смерть была быстрой, если «Бурхан» не очень сердит, или – медленной и мучительной, если наоборот. Но последними, как правило, занимался уже его верный вассал Кадир… В общем, Инсар с легкостью наступал на несогласных, и щедро одаривал остальных.
Да, Гарри был вовсе не жертвой – этому и учил его Инсар. Не. Быть. Жертвой. Никогда.
Он сопротивлялся прикасаться к Хабибу, к его нежной бронзовой коже, к его черным блестящим волосам, к его угловатым очертаниям, к нежной щетине на его узком лице; он сопротивлялся взять его, не спросив разрешения, вторгнуться в это юное девственное тело… Сопротивлялся до тех пор, пока Инсар так явственно не напомнил ему: если ты не господин – то кто ты? О, его любовник даже великодушно предоставил собственные воспоминания – некоторые моменты недельного заточения Гарри. Унижение. Бесконечные часы пыток. И боль, повсюду одна всепоглощающая боль. Наручники на его запястьях. Маленькая камера в подземельях. Смрад от испражнений предыдущих ее обитателей, да – чего уж там – самого Гарри. Серые крысы, размером с кота, пытающиеся при малейшем отключении внимания цапнуть любой мало-мальски оголенный участок итак израненной кожи. И дверь. Запертая черная дверь. И он сам, неподвижно сидящий у стены. Один. Совершенно один… Он не хотел видеть этого. Он не помнил этого. Он знал, что это было, но он не хотел быть там снова. Он хотел – или нет? – изнасиловать мальчишку, не намного старше его самого физически, но много младше его в других отношениях. Нет. Но он не хотел быть жертвой. Но если он – не жертва, то кто он?!
Гарри вздрогнул от ошеломляющей мысли. Он хотел быть никем. Просто никем. Он хотел, как сегодня, просыпаться в объятиях любимого мужчины, завтракать, глядя в его глаза, проводить интересный день и засыпать, кончая в теле своего любовника, слыша в ответ свое имя на его устах: Гарри. Гарри Поттер. Но он уже не был Гарри Поттером, хотя внутренне и ощущал себя именно им, обращаясь к себе только на это имя. «Так, Гарри, - говорил он иногда себе, - сегодня нужно сделать то-то и то». Или «Поттер, это самое глупое, что ты мог сделать за всю свою ничтожную жизнь».
Гарри почувствовал, что к его плечам сзади прикасаются и недоуменно оглянулся. Хабиб, неизвестно как оказавшийся там, сосредоточенно массировал его плечи.
Спустя несколько минут Хабиб остановился и присел у ног расслабленного Гарри, откинув голову на его колени. Когда он поймал взгляд Гарри, тихо произнес:
- Вам тоже не следует думать об этом, Ракшас. Я сказал правду недавно: «Кто старое помянет, тому глаз вон».
- О, ты мудр не по годам, милый. – Он запустил пальцы в курчавую шевелюру Хабиба, с удовольствием наслаждаясь моментом.
- Хотите, я сделаю для вас что-нибудь? – Юноша перевернулся и встал на колени между ног Гарри. Тонкая белая галабея и тончайшие брюки не особо скрывали тело Гарри.
- Конечно, - фыркнул мужчина. Но когда узкая ладонь опустилась на его пах, он уточнил: - Но не это. Оденься теплее, мы идем на прогулку.
- Ура! – подпрыгнул Хабиб и заметался по комнате в поисках подходящего наряда, которо-го у него все равно не было, как только что дошло до Гарри.
- А ты не хочешь прежде посетить уборную? – спросил Гарри, уже доставая из своего гар-дероба местную одежду в двойном количестве. Одним комплектом придется пожертвовать для Хабиба и уменьшить – галабеи не годились для таких холодов.
Ответа не последовало. Гарри обернулся, но увидел, что юноша уже исчез за дверью в ванную комнату.
Гарри нетерпеливо поглядывал на ту самую дверь, за которой чуть ли не час назад скрылся Хабиб. Вопреки этому, он удобно расположился все в том же кресле и потягивал энную чашечку кофе – благо, что размером она была чуть ли ни с наперсток, иначе он давно бы лопнул от выпитого.
- Не понимаю, что можно столько времени делать одному в ванне? – проворчал Гарри, прислушиваясь к негромкому шуму, доносящимся из-под двери. Он со звоном поставил чашку на блюдце. Его терпение велико, но не безгранично. Только он встал с кресла, как мокрая голова Хабиба тут же показалась из открытой двери, а затем оттуда вышел он сам, в чересчур большом халате, накинутом на голое тело.
Юноша виновато поглядел на Гарри, а затем кокетливо опустил ресницы, глядя в пол.
- Твоя одежда, - указал Гарри в сторону кровати, с интересом наблюдая за этим представлением. Тот покорно облачился в предложенное, у Гарри аж челюсть свело судорогой, наблюдая за неторопливыми движениями мальчишки. И еще ему чертовски хотелось знать, что тот делал в ванне так неприлично долго. – Я, конечно, понимаю, что день не очень давно начался, но я хочу потратить его с большей пользой, чем сейчас.
Большие карие глаза взглянули на Гарри:
- И вы даже не спросите, почему я так долго, господин?
Поттер еле сдержал улыбку: его молодой любовник так предсказуем, что, несомненно, было плюсом в его безумной жизни.
- Не спрошу, - подтвердил Гарри, небрежно пожав плечами. Они вышли в общий коридор, как обычно, пустынный. В это время все занимались своим делом.
Хабиб обиженно засопел. Спустя минуту он не выдержал:
- Я думал о вас. И удовлетворил себя в ванне два раза.