Фанфик "МАГиЯ-1" гл.1-18

[Sotoffa]

Название: «МАГиЯ»

Автор: Sotoffa

Бета: Marishka, Mrs.Shaman,

Рейтинг: NC-17

Категория: слэш

Пейринг: ГП/СС, ГП/НМП.

Жанр: Ангст, романс

Дисклеймер: ни на что не претендую, все герои Дж. К. Роулинг

Предупреждение №1: местами AU начиная с 6-й книги, но события из нее упоминаются. Описание насилия, неоправданная жестокость Возможен ООС. Возможно смещение времени по сравнению с каноном, но сути это не меняет.

Предупреждение №2: Очередная история с «перемещением во времени» и «Гарри во времена Основателей». События происходят после 6-го курса.

Саммари: Итак, судьба преподносит Гарри «подарок». Оказавшись в далеком прошлом, Поттер пытается разобраться в себе, в Основателях, которые оказались совсем не такими, как он их представлял. Очередное пророчество, проблема выбора и возвращение назад в перспективе весит над юным волшебником дамокловым мечом. А тут еще и…

Текст - в комментариях.

@темы: ГП, Фанфикшн

Comments

[Sotoffa]

Глава первая. Гарри. Конец июля. «Туда».
Дом на Тисовой улице всё также был непримечателен и терялся среди остальных строений, стоящих слева и справа от него. Но главное правило жильцов этого дома – быть как все – все же было нарушено. Шестнадцать лет назад. Как? Просто появлением одного маленького мальчика, которому сегодня после полуночи исполнится семнадцать лет, и он станет совершеннолетним в магическом мире.
Теперь уже юноша, он сидел за письменным столом и отдыхал от очередной прочитанной главы. Палящая жара не прекращалась все лето, и с наступлением сумерек он садился напротив окна, чтобы легкий, более-менее прохладный ветерок приятно обдувал его и давал возможность свободнее дышать. Ветерок оказался немного игривым, и с удовольствием колыхал выцветшие занавески, старался задуть свечки и шелестел страницами «Истории Хогвартса», но парень, погрузившийся в свои думы, не замечал этого. Сцепив руки «домиком» и опрокинув на них голову, Гарри вспоминал два прошедших учебных года, которые так круто изменили его жизнь.
Смерть Сириуса, единственного родного человека и надежду на лучшее будущее, молодой человек воспринял очень болезненно, и хотя у него был целый год, чтобы смириться с потерей крестного, ненависть к Беллатрикс Лестрандж по-прежнему полыхала в его сердце, а в груди что-то отдавало щемящей болью, когда он думал о нем.
А потом случилась история с Принцем-полукровкой, с этим… с этим предателем и убийцей. Новая потеря… «Северус, прошу тебя…». Директор так верил ему! «Северус, прошу тебя…».
Гарри сжал кулаки, ногтями впиваясь в ладони.
- Будь ты проклят! – зло прошептал он, с ненавистью глядя перед собой. Что-то влажное потекло по его щекам, Гарри разжал кулаки и провел пальцами под глазами, поняв, что это слезы. Юноша зло вытер эту мерзость со своего лица. Он никогда больше не будет плакать. Зачем? Разве слезы что-нибудь изменят? Но он больше не позволит Пожирателям забрать еще чью-либо жизнь. А виновные – Гарри неприятно ухмыльнулся, вспомнив извечную усмешку этого сальноволосого ублюдка, Снейпа – о, виновные понесут наказание! Когда-нибудь он доберется до него, пусть для этого ему придется продать душу дьяволу.
Прав был Снейп – и от этого на душе становилось еще тяжелее - что он, Гарри, идиот. После гибели крестного у него был целый год, чтобы серьезно подготовиться к борьбе со злом, изучая разнообразные проклятия, но он потратил его настолько бездарно, насколько мог. Свои успехи в Окклюменции и Легилименции Гарри считал настолько малым достижением, что даже не брал их в расчет. Легилименции его научил сам Дамблдор во время их вечерних встреч на шестом курсе. А говоря про Окклюменцию, великий волшебник улыбнулся… и сообщил, что Северус знает свое дело, но «весьма скуп на похвалу». Хотя лично Поттер считал, что это не «скупость», а мерзкий характер ненавистного учителя. И вот теперь Гарри был совершенно расстроен тем, что так и не подготовился к встрече с Волдемортом, и ему снова придется уповать на знания Гермионы, энтузиазм Рона и свою удачу.
Со дня на день он покинет этот дом навсегда. Сундук с вещами и книгами уже сложен, стоит у кровати. И пустая клетка для совы там же: Гарри отпустил Хедвиг прошлой ночью. Скоро юноша начнет новый этап в своей жизни. Они втроем отправятся на поиски хоркруксов Волдеморта и навсегда уничтожат эту тварь. Больше ни одной минуты он не потратит впустую.
Гарри опустил взгляд на раскрытую книгу. И вновь усмехнулся – кто бы мог подумать, что Гарри способен самостоятельно прочитать «Историю Хогвартса»? И ведь даже Гермиона в свое время не смогла заставить его это сделать, а теперь… «Знания – это огромная сила» - говорил Снейп. И вот уже несколько недель Гарри перечитывал старые учебники при мерцающем свете пары маггловских свечек, припасенных Дурслями, отчего глаза неприятно щипало. Единственная лампа в гарриной комнате перегорела уже давно, но, обнаружив в кладовой коробку свечей, юноша не стал вворачивать новую. Он решил, что воск, плавящийся под живым огнем, будет более приятным, да и что говорить, более привычным освещением.
Взгляд Гарри пробегал по мелким строчкам, в которых рассказывалась легенда об Основателях и неком Аврелии. Этот Аврелий упоминался как «друг Великой четверки, ни в чем не уступающий им самим».
- Кто это еще такой? – удивился Гарри. – Впервые слышу…
Но подробностей о нем не было. Указывались лишь следующие факты: он колдовал – по слухам – без палочки, наводил ужас на учеников своим внешним видом («как интересно», - подумал Гарри), владел Змееязом, как раньше называли Серпентарго, и из-за этого считался родственником Слизерина («предателя общей идеи Основателей»), и народ отчего-то окрестил его «Великим». Но это все, что смог узнать о нем Гарри.
Великий… Гарри задумался. Интересно, почему некоторые чародеи так разительно отличались талантами? Было ли это врожденной способностью или могло передаваться с помощью заклятий, как в случае со способностью говорить на Серпентарго – ведь у Гарри это не врожденный дар, он получил его от Волдеморта в тот день, когда погибли родители юноши. А есть ли способ умножить магические силы? Знает ли Том Риддл этот способ, или же его потенциал совершенно естественного характера? Как победить того, в чьих жилах течет твоя собственная кровь? И как победить того, чьей Магией ты пользуешься, деля ее со своей собственной?
Эх, был бы Гарри был чуточку умнее… Хм… или сильнее, как тот маг из книги, Аврелий Великий. Творить заклинания всего лишь из мысли, не используя ни движений палочки, ни взмахов руки, ни слов, и даже не произнеся их про себя. Живая Магия… Очень удобно, особенно если у тебя нет возможности использовать палочку.
- И зачем его упомянули здесь? Что он сделал для Хогвартса?
В поисках автора Поттер перевернул книгу, покрутив ее со всех сторон, так как на переплете никаких имен не обозначили. Перелистнув шмуцтитул – первую чистую страницу – Гарри прочитал название – и только. Никаких сведений больше там не обнаружилось. На фронтисписе был изображен сам Хогвартс, величественный и недвижимый. Это был как будто набросок, эскиз, выполненный обычным маггловским карандашом. На рисунке легко можно было различить мелкие штришки, но именно они придавали абсолютную достоверность изображению. Заинтересовавшись окончательно такому необычному явлению, Гарри открыл книгу с самого конца, надеясь хоть там обнаружить фамилию автора книги. И его надежды сбылись. Джонатан Коралл. Далее надпись гласила: «Издание выпущено под редактурой Александра Легато, издательство имени Ротшильда Смита». Год первого выпуска – 1981-й – год рождения самого Гарри, - затем номер и количество тиража.
Негромкое хлопанье крыльев отвлекло Гарри. Ничем не примечательная сова влетела в окно и протянула маггловское письмо в конверте. Юноша нахмурился. Кто же решил так выпендриться, послав маггловское письмо совой? Отвязав послание, Гарри даже не успел поблагодарить птицу, как она, нетерпеливо ухнув, исчезла в июльской темноте. Пожав плечами, юноша обратил внимание на мелкий красивый почерк, показавшийся ему смутно знакомым:
«Гарольду Джеймсу Авреусу Легато Поттеру» и далее значился адрес дома на Тисовой, с припиской «маленькая комната наверху».
- Что за?.. – возмутился Гарри, собираясь распечатать конверт. – Какой еще «Авреус Легато»? Я никакой не «Авреус» и, тем более, не «Легато». А Гарольдом меня в жизни никто не называл… Ой!
Гарри приоткрыл в изумлении рот. Да ведь только фамилию Легато он видел в…
Поттер замер, услышав раздавшийся негромкий щелчок. На циферблате часов две стрелки, слившись в одну, начали отсчитывать новый день.
- С днем рождения тебя… - начал юноша, но внезапно легкий ветерок, который едва прикасался к разгоряченной коже на его лице, прервался. Дунул сильный порыв холодного воздуха. Слабые струйки дыма от потухших свечей призрачными змейками заскользили к приоткрытому окну. Наступила полная тишина: никакого ветра, и даже цикады, выводившие свои замысловатые рулады, больше не были слышны. Мальчик в напряжении посмотрел на улицу, где фонари, выстроившиеся вдоль улицы ровными рядами, медленно гасли.
Гарри замер, ожидая услышать как минимум хлопки аппарации. Он попытался вскочить и схватить лежащую под подушкой волшебную палочку, но с ужасом понял, что не может и пальцем пошевелить. Струйки дыма от погасшей свечи застыли, так и не вырвавшись на свободу. Улица начала медленно растворяться, и, как Гарри заметил боковым зрением, вся комната – тоже. Все вокруг будто таяло, становилось вначале бесцветным, а затем размывались границы предметов. Внезапно белый яркий ослепляющий свет залил все вокруг.
И последними связными мыслями Поттера были: как Пожиратели Смерти нашли его, если дом находился под заклятием Хранителя? И что это за чары использовал Волдеморт?

[Sotoffa]

Глава вторая. Встреча.
Сознание вернулось внезапно. А с ним – память и ощущения. Физически Гарри не чувствовал ничего необычного: боли не было, только легкая расслабленность от лежания на чем-то мягком и воздушном, похожем на перину. Юноша пришел к выводу, что вряд ли оказался в плену у Волдеморта. Он приоткрыл глаза и поморщился – слишком яркий солнечный луч нагло пробрался через стрельчатое окно и падал прямо на его лицо. Гарри пришло в голову, что он в больничной палате Хогвартса, но чуть позже он откинул эту мысль. Да и пахло здесь как-то иначе. Определенно чувствовались травы. Может, немного аниса. Следовательно, он точно у волшебников. Гарри чуть повернул голову. Все было смутным, поэтому юноша неосознанно потянулся к прикроватной тумбочке, где рука тут же нащупала извечные очки-велосипеды. Нацепив их на нос, Поттер увидел, что лежит на большой, просто гигантской кровати с богато украшенным балдахином всевозможных желто-золотых оттенков. Мягкое покрывало, под которым он лежал, было точно такой же расцветки.
Комната, в которой он себя обнаружил, оказалась совсем не маленькой. Справа было высокое окно с причудливым витражом. Слева – дверь с большим засовом. Такой Гарри видел однажды в маггловском историческом фильме по телевизору. Наискосок кровати находился камин, и судя по размерам, в него могла вместиться одновременно дюжина человек. На каминной полке стояли причудливые канделябры с растительным орнаментом, а в них – восковые не обгоревшие свечи. Также напротив имелась еще одна дверь, которая почти сливалась со стенами. Парень заметил ее только благодаря резной ручке, которая поблескивала золотом.
От двери слева послышались тихие приближающиеся шаги, затем какое-то шуршание. Мальчик услышал приглушенные голоса прямо за дверью – похоже, они о чем-то спорили. Прислушавшись, он определил, что голоса не были знакомыми. Один из них принадлежал мужчине, другой – женщине. Гарри вначале подумал, что незнакомцы говорят на иностранном языке. Но затем он узнал некоторые отдельные слова.
- Избранный… должен знать… предсказано… силы… – говорил мужчина громким шепотом.
Женщина отвечала не менее взволнованно, но свои позиции явно сдавать не собиралась: - Мальчик… не можем рисковать… убедиться… проверить его силы…
Судя по всему, главная тема – он. Избранный. Но что они собираются проверять? Для чего он им?
Взволнованный, Гарри изо всех сил пожелал понять, о чем они говорят. К его удивлению незнакомцы за дверью теперь стали говорить на нормальном английском языке.
- Ро, но больше никого там не было. Все так, как предрек Оракул в «Annales maximi». Да, ты не думала, что прибудет молодой мужчина, а не седовласый старик, но…
- Я не думала? Что это значит, дорогой? Получается, что ты всё же знаешь несколько больше, чем рассказал мне, так?
- Ро, какое это теперь имеет значение? – легкомысленно отозвался голос. – И ты действительно думаешь, я поверил, что ты рассказала мне абсолютно все, увиденное тобой в Анналах?
- Возможно, и не имеет. – Гарри казалось, что эта «Ро» сдавала свои позиции. – Но я же не скрывала то, что поистине важно. Сам подумай, как у него хватит могущества для того, что он должен будет сделать. Мы знаем, что с возрастом чародеи становятся не только мудрее, но и накапливаются их магические силы, а этот парень… у него еще молоко на губах не высохло!
- Он хорошо развит физически! – возразил собеседник. – Ты тоже это видела. Ему никак не может быть меньше семнадцати.
Гарри мгновенно покрылся румянцем, сообразив, что эти двое видели его голышом… Минуточку… Гарри облегченно вздохнул – на нем были трусы. Но кто-то же его все равно раздевал!
- Позволь мне хотя бы расспросить его. – Женщина театрально громко вздохнула. – И о чем я только говорю? Конечно, я это и без твоего разрешения сделаю.
- Вот как? Ладно, женщина. Хорошо. Мы проверим его. – Мужчина также вздохнул и, как будто бы размышляя, тише пробормотал: - Надеюсь, он не очень разозлится и не отрежет мне голову на месте…
- Ха-ха, - иронично, но совсем не смеясь, произнесла Ро. – Очень смешно, мужчина. А обо мне ты не подумал? Ладно, не отвечай – я все равно никогда не поверю, что этот мальчик способен на хладнокровное обезглавливание.
- Ну, не такой уж он и мальчик… И кто здесь говорит о хладнокровии? Я уверен, он будет очень переживать по поводу того, что убил такого симпатичного мужчину, как я…
Гарри подумал, что этот человек, стоящий за дверью, скорее всего, учился в Слизерине. И похож на Драко Малфоя. Ну и самомнение. И откуда этот «симпатичный мужчина» взял, что Гарри мог посмотреть на него в таком ракурсе? Вряд ли кто-то догадывался, что в прошлом году он несколько раз рассматривал парней в душе после квиддича и в ванной комнате Гриффиндора. Впрочем, на девчонок он тоже пялился. Не в ванной, конечно, но… однако дальше этого не заходило. А те, кто действительно догадывался о его предпочтениях, никогда не станут сплетничать о нем. Не Гермиона уж точно, а до Рона дойдет только тогда, когда Гарри займется сексом с парнем прямо на его глазах, что, разумеется, маловероятно.
И как они вообще могли предположить, что Гарри способен на что-то столь кровожадное? Хотя, если подумать, он, Мальчик-Который-Выжил, никогда не вписывался в рамки общепринятых устоев, в том числе моральных. Волшебники – они готовы простить ему многое, не исключая убийство. Ведь что как не убийство Волдеморта они ожидают от него? Но готов ли сам Гарри к убийству? Мысли юноши вернулись к Сириусу и Дамблдору, и пришел ответ: да, готов. Убить не только Волдеморта, но и тех, кто встанет у него на пути.
За размышлениями он пропустил момент, когда мужчина и женщина перестали говорить, и звук открываемой двери стал для него полной неожиданностью. Не зная, кого он все-таки увидит, Поттер соскочил с кровати. Юноше даже пришло в голову спрятаться, и он метнулся к дальней стене помещения, туда, где находилась незаметная дверь. К его сожалению, открыть ее и выйти из комнаты он не успел. Два человека в мантиях уже вошли в помещение и остановились напротив кровати. На их лицах отразилась тревога и недоумение, когда они не обнаружили на нужном месте предмет своего спора.
- Где?.. – растерялся мужчина.
Но женщина уже смотрела на Гарри:
- Там. – Ответила она.
И теперь они вдвоем уставились на него, а сам юноша – на них. Незнакомцы, казалось, не спешили начинать разговор первыми, и в комнате повисло напряженное молчание. Это дало Гарри время хорошенько рассмотреть новоприбывших.
Женщина стояла спокойно и ничем не выдавала волнение, если таковое присутствовало. У нее были длинные прямые волосы цвета вороного крыла, уложенные в изысканную прическу. Ее глаза, темно-синие, подчеркивала старомодная мантия с золотой вышивкой - замысловатой арабеской, проходившей по всему подолу и рукавам. Из расстегнутой мантии была видна батистовая сорочка золотого цвета. На вид, как решил Гарри, ей было лет двадцать пять. Он пришел к выводу, что она довольно симпатична и очень женственна.
Мужчина же стоял, волнуясь: он покусывал нижнюю губу, отчего та была довольно яркой и припухшей. Навскидку Гарри дал незнакомцу около тридцати. Его мужественное лицо пересекал тонкий шрам, который начинался над левой бровью и, разрезая ее на две половины, обрывался только для того, чтобы продолжиться на щеке до самой скулы. Его глаза напоминали расплавленное серебро – были очень светлого оттенка, но в контрастной темной оболочке, почти черной. Волосы также были черными, но с каким-то синим оттенком и вились до самых плеч. Прямой нос и черные тонкие усики под ним, а под губами обнаружилась бородка-эспаньолка – все это придавало мальчишеский вид этому действительно симпатичному мужчине, и даже шрам не портил его внешность.
Гарри подумал, что мужчина ничуть не преувеличивал, говоря про себя за дверью: то была простая констатация факта. Одет он был не менее вычурно, чем его спутница: мантия была черного матового цвета с серебряной вышивкой, которая напоминала переплетенных змеек, но была более затейлива. Мантия была плотно подогнана к телу и расширялась только от ягодиц. Множество мелких кожаных завязок использовались вместо пуговиц и были застегнуты от самого горла, откуда виднелся воротничок белоснежной шелковой сорочки, которая также выглядывала и из широких рукавов мантии. В руке у мужчины Гарри увидел длинную деревянную палочку из черного дерева.
Гарри стоял, прислонившись к двери, чувствуя себя крайне неудобно: он как был, так до сих пор и оставался в одних трусах. Молчание затягивалось. Гарри подумал, что неплохо накинуть на себя хотя бы халат, и тут же почувствовал, как его тело обволокло что-то теплое и мягкое. С удивлением юноша обнаружил, что стоит в темно-зеленом халате, расшитом наподобие одежд других людей в комнате. Поттер хотел было удивиться, но тут до него дошло, что это помещение, вероятно, имеет те же свойства, что и комната Необходимости в Хогвартсе. Одевшись, он чувствовал куда большую уверенность в себе, и теперь перевел свой взгляд на незнакомцев.
Они, быстро переглянувшись, наконец-то нарушили затянувшееся молчание, заговорив одновременно:
- Невероятно.
- Я же говорил тебе: это он.
Как оказалось, они обращались друг к другу. Так и не поняв, что их шокировало, Гарри все же решил привлечь внимание к себе. Он распрямился, скрестил руки на груди и обвел осуждающим взглядом двоих людей. Он ждал ответов на свои вопросы или хотя бы приветствия. Но женщина потупила взор, а мужчина медленно раскачивался с носков на пятки, все также покусывая губу. И юноша, стараясь сдержать раздражение, начал разговор первым:

[Sotoffa]

- Может, вы будете так любезны объяснить, кто вы такие, и где я имею честь находиться? И потрудитесь для начала вернуть мою одежду – я не привык разговаривать, будучи полуголым. – «Да, Гарри, ты сам себя удивил», - подумал Поттер. Зато теперь он с удовлетворением наблюдал за волшебницей, которая, призвав домовых эльфов, одному из них приказала принести «подобающую юноше одежду», а другому - «подать обед в большую трапезную».
Гарри отметил, что незнакомцы немного нервничают в его присутствии. Подобно тому, как большинство людей ведут себя в присутствии Дамблдора. Уважение, приправленное толикой страха. Гарри к этому было не привыкать, но все же удивляло, что сейчас подобным образом вели себя совершенно взрослые люди. Юноша решил не разубеждать их: это может сыграть ему на руку. Снейп всегда учил его: «вначале надо разузнать обстановку и вести себя соответственно» – это было правило номер один.
- Как только будешь готов, позови Мисси, домашнего эльфа. Она проводит тебя в трапезную. Потом мы ответим на все интересующие тебя вопросы, и, я надеюсь, ты ответишь на наши вопросы также, - сказал мужчина совершенно спокойным голосом, после чего волшебники, коротко кивнув, вышли.
- Ты видела, Ро? - послышалось из-за двери более эмоционально. – Мой любимый халат…
Появившаяся эльфийка отвлекла внимание юноши. Она, забавно хлопая своими глазами-мячиками и низко кланяясь, произнесла:
- Сэр, меня зовут Мисси. Мисси будет служить вам, пока вы находитесь здесь, в замке, сэр. – После чего существо щелкнуло длинными пальцами, и на кровати появилась роскошная мантия черного цвета, довольно простые темно-коричневые брюки на завязках и шелковая рубашка белого цвета, также со шнуровкой на вороте и рукавах. На полу возле кровати обнаружились высокие сапоги черного цвета, которые более всего, по мнению Гарри, подходили под описание «ботфорты».
- Спасибо, Мисси, я позову тебя, - с этими словами Гарри развернулся и вошел в скрытую дверь, где, как он и ожидал, оказалась ванна, очень похожая на ту, что предназначалась для старост в Хогвартсе. Но только это помещение было отделано гораздо богаче.
Быстро ополоснувшись и одевшись во все предложенное, кроме мантии, Гарри вернулся в ванную комнату. Взглянув на себя в большое зеркало, находящееся там, он увидел довольно высокого, спортивного телосложения молодого человека с серьезным взглядом, волосами цвета воронового крыла, еще длиннее, чем обычно. Но, попробовав руками собрать волосы в хвост, он потерпел фиаско. Одежда оказалась впору, настолько, как будто она была сшита специально для него. Это давно устаревшее одеяние так понравилось Гарри, что он решил сегодня вообще обойтись без мантии. И даже позволил себе повертеться перед собственным отражением, придя к выводу, что смотрится довольно сносно.
Вернувшись в «золотую комнату», как окрестил ее Гарри, он позвал эльфийку.

Глава третья. Вопросы и ответы. Эльф.
- Сэр звал Мисси. Чем Мисси может служить сэру? - подобострастно и низко поклонившись, поинтересовалась она.
- Ты можешь называть меня Гарри, Гарри Поттер, Мисси, - ответил ей он, после чего наблюдал довольно любопытную картину: эльфийка, вылупив глаза еще больше, отрицательно замотала головой, отчего длинные уши забавно затряслись. Ее рот то открывался, то закрывался, пытаясь выдавить хоть звук, но ничего не получалось. Было похоже, будто домовой эльф пытался возразить своему хозяину. Юноша нахмурился, ведь он не являлся ее господином, она была вправе отказаться называть Гарри по имени. Когда же Мисси начала хрипеть, а ее кожа стала бледнее, он понял, что это удушье, и в панике закричал:
- Ладно, хорошо! Можешь называть меня, как душе твоей угодно!
Хриплые звуки моментально стихли, Мисси глубоко вздохнула, и, переведя дыхание, пробормотала, глядя в пол:
- Очень жаль, сэр, но Мисси не хочет называть вас по имени. Мисси не привыкла называть кого-либо по имени, даже вас. – Она взглянула на человека, весь ее вид говорил о сожалении, казалось, она вот-вот заплачет. Гарри растерялся, но эльфийка быстро продолжила: - Но Мисси хочет называть сэра «сэром Гарри» или «сэром Гарри Поттером».
- Конечно, ты можешь называть сэра «сэром Гарри». – После этих слов Мисси счастливо заулыбалась, но юноша продолжил говорить, - скажи, Мисси, что сейчас произошло?
- Я пыталась противоречить Закону, сэр Гарри, - был ответ.
Если она думала, что после этих слов для юноши все станет ясно, то она крупно ошибалась.
- Что это за Закон? – спросил он.
- Закон Природы. Закон Бытия. Закон Мироздания.
Гарри нахмурился:
- И что в нем написано?
- О, в нем ничего не написано – это не рукопись, сэр Гарри.
Поттер вздохнул и задал вопрос по-другому:
- И о чем гласит Закон Природы?
Мисси странно на него посмотрела, словно проверяла, не шутит ли Гарри, что не знает Закона Природы, но, видимо, пришла к каким-то своим выводам, так как гордо сказала, высоко задрав голову:
- Я эльф, сэр. И не подчиняюсь хозяину.
Ответом на вопрос, по мнению Гарри, это не было. Но само заявление эльфийки поставило его в тупик. Ведь юноша совершенно точно знал: эльфы подчиняются хозяину. Тем более странно, что она восприняла его как такового: другой причины, из-за которой эльфийка только что чуть не задохнулась на его глазах при попытке противоречить, он не смог придумать. Гарри понял, что совершенно запутался. А эльф, тем временем, продолжила:
- …Но Закон Природы гласит: эльф обязан подчиняться высшему – ныне живущему – высшему существу.
- Получается то, что ты все равно подчиняешься человеку.
- Нет, сэр Гарри, - ответила она, а затем процитировала себя же, говоря очень медленно и по слогам, словно непонятливому ребенку: - Ны-не жи-ву-ще-му выс-ше-му су-ще-ству.
- Но это совершенно не имеет смысла! - недоумевал Гарри. – Человек, точнее Маг – высшее существо!
- Это имеет смысл тогда, когда Маг в данный момент не высшее…
- Ты хочешь сказать, что есть кто-то или что-то разумнее Волшебника? - перебил ее Гарри. Может эта эльфийка такая же чокнутая как Кричер? Может, у нее что-то вроде шизофрении?
- Да, сэр, - выдохнула Мисси.
- Хорошо, Мисси. – Сладким голосом согласился Гарри, не поверив ей ни на йоту. - Ты не возражаешь, если мы продолжим наш разговор в другое, более подходящее время?
- Конечно, сэр Гарри, - ответила Мисси, затем, переступая с ноги на ногу, неуверенно посмотрела на волшебника и с надеждой спросила, - сэр Гарри уже готов спуститься в трапезную?
- Конечно, Мисси, - он ободряюще улыбнулся ей.
Как Гарри и предполагал, он находился в замке. Невероятно огромном, наравне с Хогвартсом, но не в таком старом. Он пытался запомнить повороты, но затем отвлекся на стены, точнее на их кладку. Именно такую кладку камней он видел в Хогвартсе в давно неиспользуемых помещениях, таких как туалет Меланхоличной Миртл, или Тайная комната Слизерина.
Коридоры этого замка были пустынны: не было ни арок с затейливыми узорами, ни колонн с самовоспламеняющимися факелами, ни картин с движущимися изображениями волшебников и животных, ни позвякивающих в тишине ржавых доспехов, ни призраков, беззвучно парящих над полом. Но, с другой стороны, не было и надоедливого громогласного полтергейста Пивза, что, несомненно, являлось огромным плюсом. Только размеренные, почти неслышные шаги Гарри Поттера, следующего за домовым эльфом, нарушали давящую тишину коридоров.
После нескольких подъемов по лестницам и одного длинного спуска, Мисси, наконец, остановилась около высоких больших дверей, больше похожих на ворота, ибо они были отделаны кованым металлом черного цвета.
- Сэра Гарри будут ждать в этом зале, - произнесла Мисси и исчезла, даже не издав привычного хлопка, которым обычно сопровождается перемещение домовых эльфов.

[Sotoffa]

Глава четвертая. Недоверие?
Тяжелые дубовые двери с кованой вязью распахнулись полностью, ведомые магией, и перед замершим в дверном проеме юношей открылся до боли знакомый вид Большого хогвартского обеденного зала. За одним исключением: высокий сводчатый потолок не проецировал ни восхитительно-завораживающей красоты восходящего солнца, ни голубого дневного неба со слепящими лучами, проглядывающими из-за кучевых облаков, ни безмолвия звезд на черном ночном полотне, ни диска очаровывающей полной луны, исходящей холодным призрачным блеском. Этот потолок был мертв.
«Хогвартс – это хорошо», - решил Гарри. Хотя столь непривычный вид школы его немного напряг.
- Так, один вопрос отпадает… - сказал он.
Пять столов все также стояли на своих законных местах: четыре длинные, окруженные скамьями, предназначенные для факультетов, и один меньшего размера, стоящий перпендикулярно к остальным – для их глав и других профессоров. Из помещения также вела дверь обычных габаритов, находящаяся рядом с преподавательским столом.
Из окон, высоко расположенных, пробивались лучи солнца, расположение которых подсказало Гарри, что сейчас время обеда – именно под таким углом ложились тени на пол и столы, когда Гарри столько раз здесь обедал. Впрочем, проемы окон были немного другие: с витражами потрясающей красоты, как и в «золотой комнате», откуда пришел Маг. В самом же помещении никого не было.
Застыв, словно статуя, Гарри обводил взглядом изменившийся зал Хогвартса. В том, что он находился в Школе чародейства и волшебства, он уже не сомневался – помещение само говорило за себя: размеры зала, факультетские столы, расположение дверей – точно такие, как и помнил Гарри.
Юноша решительно двинулся вперед, остановившись около своего старого места за гриффиндорским столом, и, взглянув на его поверхность, не обнаружил изученную за шесть лет надпись «Гриффиндор – лучшие», накарябанную аккуратными краеугольными буквами. Проведя кончиками пальцев по гладкой, до блеска отполированной столешнице из темного дерева, Поттер не обнаружил ни одного изъяна, словно мебель была абсолютно новой.
Какой смысл заменять пригодные столы, если старые могли прослужить еще не один десяток лет? На них точно были наложены чары, способствующие сохранять свойства дерева, независимо от течения времени, но все равно находились умники, которые как-то преодолевали это препятствие.
Течение времени… эта мысль не давала покоя Гарри, и он вновь посмотрел на новые витражи, которые изображали застывших волшебных существ или животных. В одном из окон был кентавр, вставший на дыбы, отчаянно сжимающий короткий меч в одной руке, на его лице и человеческом торсе блестят капли пота. В другом окне – белый единорог, гарцующий на зеленой поляне, и цвет его отливает серебром. А здесь – алебастровый пегас, раскинув свои огромные крылья, стремится ввысь, к авроре. Повернувшись, волшебник рассмотрел двуглавую змею, устрашающе разинувшую пасти с раздвоенными языками, мантикору и химеру, сцепившихся в схватке, и еще нескольких животных, которые выглядели, по крайней мере, довольно злобно. «Светлые существа на одной стороне, а темные – на другой», - пришел к выводу Поттер.
Течение времени… Новые витражи, старые (или новые?) столы, другие двери… Одежда на незнакомцах, а теперь и на нем самом… такая устаревшая, вышедшая из моды даже по меркам волшебников. Он определенно в другом времени. В прошлом? Безусловно. Но как он очутился в прошлом? Сколько лет до его рождения? Или веков?
«Не глупи, Поттер, - обратился он к самому себе. – Ты же совсем недавно прочитал «Историю Хогвартса». Там говорилось, что сам замок ненамного старше самой школы, лет на сто. Школа была основана… чертовы даты… примерно в девятом или десятом веке, кажется. Так-так… Не так уж и давно, в общем-то. Всего-то одно тысячелетие до моих времен. Отпадает очередной вопрос… Славно, Поттер, ты опять нашел приключение на свою задницу».
Сердце учащенно билось, подгоняемое безумными мыслями. То, о чем думал Гарри, не поддавалось никаким законам логики. Так что либо он действительно в прошлом, либо ему все мерещится. Живя у Дурслей, Гарри слышал о психотропных средствах, наркотиках, которые давали подобный эффект. Но голова была ясной как никогда, а теплое дерево столешницы под пальцами было очень даже ощутимым. Он был (или есть?) в прошлом.
Теперь, после осознания этого факта, нужно было узнать, каким образом он попал сюда.
Гарри подумал, что неплохо было бы посоветоваться с кем-нибудь. Но, во-первых, с кем? Во-вторых, он поклялся думать своей головой, прежде чем он совершит еще хоть одну ошибку. В-третьих, он твердо принял решение ни у кого не искать защиты или утешения, помощи или… любви. Нельзя. Потому что никто не сможет защитить лучше, чем ты сделаешь это сам. Потому что утешение ничего не приносит, кроме чувства стыда после. Потому что за выпрошенную помощь придется отдавать долги. Потому что бессмысленно ждать любви, если сам не можешь дать ее. Не можешь дать потому, что боишься потерять этого человека. Или опасаешься предательства с его стороны.
Гарри определенно изменился. Он уже не тот мальчик, который окунется в бездумные приключения по собственному желанию, или с молчаливой наводки старого интригана, коим Гарри почитал Альбуса Дамблдора. Директор вел свою шахматную партию, играя на стороне белых, против Волдеморта, который играл за черных. Но сейчас и сегодня Гарри выбирал третью, свою собственную сторону. Он принял решение. Он будет тщательно обдумывать каждый шаг. Посылать пешек вперед. Расставлять вокруг себя мощную защиту.
Именно опыт Сириуса Блэка помог Гарри прийти к этому решению. Авантюрист по натуре, крестный действовал импульсивно, зачастую не продумывая свои действия, не заботясь о последствиях. Сегодняшний Поттер очень ясно видел это, и не одобрял. Впрочем, ошибки в поведении крестного совершенно не уменьшали любви Гарри к Сириусу. Крестный всегда был рад Гарри. И он отдал жизнь за него.
Любовь. Именно ее он сейчас испытывал, стоя в этом огромном зале с красивейшими витражами и думая о Блэке. Стоял, опершись ладонью о гладкую поверхность обеденного стола, непонятно в каком времени, чувствуя, как из него идут потоки магической энергии, как он излучает любовь и тепло. Гарри никогда не испытывал ничего подобного, даже когда он был безмерно счастлив. Казалось сейчас, произнеси он заклинание, вызывающее Патронуса, не прилагая никаких более усилий, появится целое семейство призрачных оленей.
Но вот, спустя мгновение, это чувство стало медленно растекаться по телу Гарри, впитываясь обратно в грудь. Внезапно юноша уловил запах озона, как после грозы, и медленно открыл глаза. Обернувшись, он увидел около преподавательского стола тех двоих незнакомцев, с которыми так неудачно поговорил после своего пробуждения. Около двери стояла еще одна пара – также мужчина и женщина.
Мужчина, которого Гарри впервые видел, обладал волевыми чертами лица, немного грубоватыми, глазами цвета темного золота и каштановыми волосами по плечи. Он был в свободной, черного цвета мантии без излишеств, какую и в конце двадцатого века Гарри видел на волшебниках. Мантия была запыленной по низу, словно ее обладатель только что прошел несколько миль пешком. Его глаза сияли любопытством, а морщинки вокруг них говорили о веселом характере этого человека. Нос у него был чуть крупноват, с небольшой горбинкой. Область вокруг рта также была испещрена мимическими морщинками. Попытавшись определить возраст, Гарри решил, что ему лет тридцать пять или чуть больше.
Вторая девушка была блондинкой. Лет восемнадцати или старше. Милой, с круглым личиком, светлыми бровями, большими глазами голубого цвета, которые окаймляли длинные ресницы, маленьким, чуть вздернутым носиком, и пухлыми алыми губками. Ее волосы были также собраны в затейливую прическу. Мантия, более напоминающая платье, была густого синего цвета, и, по мнению Гарри, определенно подходила к цвету ее глаз. Она стояла рядом с мужчиной в запыленной мантии и дотягивала ему лишь до груди. На лице ее застыло выражение любопытства, недоверия и потрясения. Девушка то мотала головой из стороны в сторону, то приоткрывала свой милый ротик, пытаясь что-то произнести, то смотрела на остальных, пытаясь прочесть на их лицах ответы на свои до сих пор невысказанные вопросы. Затем она нахмурилась, стремясь что-то вспомнить. Гарри с уверенностью мог сказать, кого она напоминала в данный момент: Гермиону Грейнджер. Такая буря эмоций появлялась на ее лице всякий раз, когда подруга пыталась разгадать очередную загадку.
Гарри же, следуя учению Снейпа, придал лицу безразличное выражение, хотя с любопытством рассматривал всю четверку. Смутная невероятная догадка появилась в его голове. Может ли так быть, что эти четверо – та самая Великая четверка, Основатели Хогвартса? Если это действительно так, то мужчина со шрамом – Салазар Слизерин, Ро – Ровена Рэйвенкло, мужчина в пыльной мантии – Годрик Гриффиндор, а юная светловолосая девушка – Хельга Хаффлпаф.
Не успел Гарри додумать эту мысль, как младшая девушка вскрикнула, обращаясь к Гарри:
- Аврелий! Ты светился, словно золото на солнце! Я никогда не видела ничего подобного! - Защебетала девушка звонким, но приятным голосом.
- Простолюдинка… - проворчал очень тихо Салазар себе под нос, но Гарри все равно услышал его, впрочем, как и Ровена, которая, судя по плотно поджавшему губы магу, весьма чувствительно ткнула его своим острым локтем.
Но Слизерин продолжил, теперь уже обращаясь к Гарри:
- Простите ее, милорд, но воспитание юной мисс оставляет желать лучшего, - произнес Салазар мягким баритоном. – Однако я согласен с тем, что она сказала: вы действительно были объяты золотым свечением.
Гарри не знал, как реагировать на подобное высказывание, и просто скрестил свои руки на груди, ожидая продолжения.
Увидев этот защитный жест, Салазар и Ровена опять переглянулись, после чего Салазар все же решил взять все в свои руки. Казалось, его утренняя нервозность канула в Лету. Или же он не позволил себе такой роскоши, как показывать свои чувства перед остальными Основателями.
Слизерин уверенно двинулся по направлению к парню и, коротко поклонившись, начал представляться: - Позвольте представиться. Меня зовут…

[Sotoffa]

Но Гарри сам его перебил. Уже будучи уверенным в своих догадках, он торжественным голосом произнес: - Салазар Слизерин, - после чего насмешливо ухмыльнулся, наблюдая реакцию окружающих.
- О, так вам известно… Что за домовики пошли нынче.
- Ваши домовики тут ни причем, Салазар. - Гарри не был уверен в том, правильную ли выбрал тактику, называя его по имени. Но ему казалось важным показать, в этой компании он чувствует себя совершенно свободно и комфортно. К тому же то чувство силы внутри него еще не покинуло юношу: маг до сих пор ощущал ее присутствие и готовность откликнуться на первый зов. Интуиция подсказывала Гарри, что эти люди, даже будучи Великими магами, будут относиться к нему с должным почтением, как к равному.
Внезапно юноша осознал, как Основатели назвали его, Поттера. Аврелий. Не может быть! Слишком очевидное совпадение: буквально «вчера» он читал о Волшебнике, одном из сильнейших магов в истории, Великом Аврелии, а сейчас он, Гарри Поттер, находится в средних веках, и да, его называют именно Аврелием. Причем не просто так, а вполне заслуженно: он светился словно Люмос на кончике волшебной палочки, но только золотым светом. И к тому же чувствовал в себе некую силу, текущую в его жилах с тех пор, как он появился здесь. Или это произошло из-за его совершеннолетия? Ведь неспроста маги отмечают именно эту дату – семнадцатилетие, а не восемнадцатилетие, как у магглов.
«Ну, что ж, Аврелий – так Аврелий», - решил Гарри, а потому продолжил:
- Эльф – Мисси¬ – не сообщала мне ваши имена. Я и так знаю, кто вы такие. – Гарри начал обводить присутствующих пристальным взглядом. – Итак, ты – Салазар Слизерин.
При этих словах мужчина вновь переглянулся с Ровеной. Та в ответ пожала плечами. Гарри же решил смутить его окончательно и произнес на Серпентарго:
- Ах, да! Чуть не забыл: я не собираюсь отрезать тебе голову на месте, - при этих словах Салазар нервно сглотнул, что не укрылось от подошедших Годрика, Ровены и Хельги.
- По крайней мере, сейчас, - добавил Гарри, а Слизерин отступил на шаг, тем самым оказавшись позади остальных.
Гарри было почему-то забавно наблюдать за Величайшим из Хогвартской четверки, который от одного лишь упоминания о нечаянно подслушанном разговоре теперь стоял и нервно покусывал свою нижнюю губу.
Гарри перевел взгляд на Ровену. Она, впрочем, как и остальные Основатели, изумленно гадала: что же такое сказал Гарри, да еще на Серпентарго, на этом древнем языке, которым обладали лишь урожденные Слизерины. Какие слова могли заставить Салазара отступить, который никогда не показывал своих слабостей при других, тем более при Годрике?
- А вы – Ровена Рэйвенкло. – Женщина кивнула, и маг продолжил представлять остальных сам себе. – Годрик Гриффиндор. Рад наконец-то с вами увидеться, так сказать, воочию.
Ну, что еще можно сказать себе в оправдание этого комментария о Годрике? Гриффиндор – его кумир, основатель его родного факультета. Гордый, благородный, справедливый. Пусть сейчас Гарри и не ощущал себя обладателем этих достоинств, но когда-то он был таким… или казался таким окружающим.
При словах юноши Годрик тепло улыбнулся, и, также галантно поклонившись, обернулся к Салазару с победоносным выражением на лице. Весь его вид говорил о сиюминутном превосходстве. Видимо, это что-то вроде соревнования – как между факультетами в школе, подметил Гарри.
- И, конечно же, очаровательная Хельга Хаффлпаф. – Теперь уже Гарри улыбнулся ей. Девушка немного порозовела. Салазар что-то пробурчал себе под нос. Годрик все также ухмылялся Слизерину. Ровена же холодно произнесла:
- Теперь, когда нам нет нужды представляться, я хотела бы узнать и ваше имя. Или нам звать вас Аврелием? – иронически поинтересовалась она.
Ну что за дамочка! Впрочем, может она и права: не стоит называть им свое настоящее имя. И Гарри решил не лгать, просто умолчать. Это же разные вещи?
- Что ж, я позволяю называть меня Аврелием, хм… Ро, - таким же ироническим тоном весьма фамильярно ответил ей Гарри, желая проверить границы дозволенного.
Как оказалось, Поттер перегнул палку.
- Позволишь? Ро? Да как ты смеешь… - чуть ли не зашипела разъяренная женщина. Гарри даже позавидовал – выходило ли столь же угрожающе, когда он обращался на Серпентарго к Салазару. Тем временем Рэйвенкло, гневно раздувая ноздри, как бык на красную тряпку, видимо решила проучить наглеца, и достала свою волшебную палочку, нацеливаясь на Гарри.
Гарри, решив, что шутка перестала быть смешной, среагировал мгновенно - отработанными на квиддичных тренировках движениями он переместился за спину женщине, одновременно выхватив из ее рук палочку. Теперь левой рукой юноша крепко прижимал к себе Рэйвенкло, обхватив ее под грудью, а правой держал палочку Ровены, прижимая ее острие к горлу женщины. Отступив вместе с ней на пару шагов, он застыл, следя за реакцией остальных, как хищник на охоте.
Хельга испуганно вскрикнула. Салазар, отодвинув девушку себе за спину, уже сосредоточенно указывал своей палочкой на Гарри. Годрик же, уже без какого-либо намека на улыбку, также схватился за оружие, и он, казалось, был настроен еще решительней.
- Она не послушается тебя… - просипела Ровена. Из-за сжавшего ей грудную клетку Поттера было трудно дышать – не то, что говорить. – Я… обещаю… никто не тронет тебя…
- Я не люблю, когда на меня нацеливают палочку, - наклонившись к самому уху Ровены, угрожающе сказал Гарри. А затем, не сводя взгляда с двух палочек, наведенных на него, продолжил, - но еще более я не люблю когда этих палочек больше одной.
- Отпусти ее. Это просто недоразумение. Вы не так поняли друг друга, - серьезно и настороженно произнес Годрик, опуская свою палочку, но готовый в любую секунду ею воспользоваться. Гарри взглянул на мгновение в сторону Слизерина и заметил, как он чуть заметно кивнул Годрику. – И Ровена права: ее палочка не послушается тебя, она никого кроме нее не слушается.
Гарри мысленно согласился с Годриком – в том, что это все недоразумение. Но он чувствовал Магию, текущую по его жилам и тепло, исходящее от палочки, как будто она была его собственной. Хотя палочка Гарри с пером феникса так и осталась преспокойно лежать в будущем на его кровати в доме номер четыре по Тисовой улице.
Поттер готов был отпустить женщину, но Салазар все еще не убрал свое оружие, да и этот мимолетный кивок в сторону Годрика не давал покоя – они явно действовали заодно. Слизерин глядел прямо в глаза Гарри. Поттер не мог понять его эмоций, но заметил капельку нервной испарины, стекающей с виска мужчины. Значит, он крайне нервничал, решил Гарри. Боится потерять Ровену, причем сильно. Или больше боится за себя – он ведь Слизерин, в конце концов. Жаль, если он действительно любит Ровену, как женщину, ведь Салазар понравился Гарри. Он – сильный маг и чертовски красивый, даже вместе со своим шрамом. И эта его очень милая привычка покусывать нижнюю губу… Впрочем, Хельга тоже очень даже ничего. И, скорее всего, свободна, в отличие от Салазара. А ее грудь…
«О, Поттер, просто великолепно! Тебе угрожает сам Салазар Слизерин, а ты стоишь тут, прижавшись к теплому телу, и думаешь о достоинствах двух разнополых людей», - вдруг вмешался внутренний голос Поттера.
Гарри решил, что пора прекращать эти игры в гляделки. Он обратился к Салазару, как к наиболее опасному из всех волшебников, находящихся здесь:
- Отпусти палочку, Салазар. Я не причиню ей вреда, если вы не причините его мне. Я вижу: она тебе дорога. Отпусти палочку, - прошипел Гарри.
- Ты все равно не сможешь ничего ей сделать, Аврелий. Ее палочка…
- Да слышал я про ее палочку уже много раз! – перебил его Гарри, медленно отпуская Ровену, так как Салазар опустил оружие, а Годрик демонстративно запихал свою палочку в складки мантии.
Наступила неловкая пауза, но Годрик решил эту проблему. Улыбнувшись и заметно расслабившись, он произнес:
- Ну, раз разногласий больше нет, то предлагаю сначала как следует отобедать.
- О, да, конечно. Набить твой пустой желудок – это у тебя на первом месте. Или иначе мозги не работают? – поддержал легкий тон разговора Салазар, напомнив Гарри кого-то из его прошлого. Или будущего.
Рэйвенкло потирала рукой шею, которая за несколько минут в неудобной позе затекла. Посмотрев на Гарри, она протянула руку, ожидая обратно свою собственность. Но Поттер решил иначе.
- Есть одна проблема. Вы все видели, на что я способен, поэтому прошу относиться ко мне так, как вы хотите, чтобы я относился к вам, - предложил Гарри, глядя на Ровену, которая согласно кивнула. – Хорошо. Тогда еще одно. Просто демонстрация. Не возражаешь?
Ровена, пожав плечами, кивнула вновь, и немного отошла, так как Гарри показал, что хочет воспользоваться ее волшебной палочкой.
- Постой, она может причинить тебе вред, - предупредила его Хельга, но Гарри успокаивающе улыбнулся ей.
Юноша вспомнил то чувство, которое поселилось в нем, когда он сделался Аврелием, и произнес про себя: «Экспекто Патронум!».
Серебристое облако выплыло из палочки Ровены. Гарри ожидал увидеть своего отца в анимагической форме, но то, что предстало перед ними, поразило и его: бесформенное пятно быстро разделилось на две части. Одна половина превратилась в призрачного оленя, сотканного из белого сияния, а другая… в собаку, похожую на Грима. Черную лохматую псину, которая, беззвучно залаяв, стала носиться вокруг Гарри.
- Сириус… - прошептал Поттер.

[Sotoffa]

Глава пятая. Вопросы и ответы. Основатели.
- Сириус… - прошептал Поттер, удивленно наблюдая за прыгающей вокруг собакой, излучающей темное сияние. Невероятно, но каким-то образом у него изменился Патронус. Гарри знал, что подобное может случиться, когда человек испытывает сильные эмоциональные переживания или потрясение. Но Гарри-то вовсе не был влюблен, а эмоции, связанные со смертью Дамблдора, вряд ли могли так повлиять на его Патронус.
- Надеюсь, вы все удовлетворены и впредь не будете недооценивать меня и мои возможности, - сказал Гарри, возвращая чужую палочку, не показывая своего удивления от своих же собственных Защитников.
Довольно непритязательный, но сытный обед сопровождался угрюмым молчанием Ровены, заинтересованными взглядами Салазара в сторону Гарри, веселым щебетанием Хельги и попытками Годрика вовлечь в разговор всех остальных.
Закончив трапезу, пятерка переместилась в более удобный кабинет с мягким диванчиком и тремя креслами. Войдя в комнату вслед за Салазаром, Гарри выбрал место, откуда он мог наблюдать за остальными без каких-либо помех. Женщины устроились на диване, Гриффиндор занял кресло напротив Гарри. Салазар, двинувшийся было к свободному сиденью, стоящему поодаль от других предметов интерьера, замер. Смерив взглядом Гарри, он левитировал незанятое кресло и приземлился рядом с ним.
Немного посомневавшись, Хельга начала разговор первой:
- Аврелий, скажи, что у тебя на лице?
Первый же вопрос – и Гарри в недоумении. Он оглянулся: вся четверка сосредоточила свое внимание на его лице, вызвав у юноши легкий румянец. Под их взглядами Поттер начал думать, что выглядит он очень глупо, с этим чем-то неизвестным на лице. Так как палочки у него не было, чтобы призвать зеркало, ему, чуть смущаясь, пришлось уточнить:
- П-прошу прощения?
Вместо Хельги ответил Салазар: он протянул руку («пальцы, как у пианиста», - пронеслось в голове Гарри), и чуть затронул оправу очков.
- Вероятно, девочка имеет в виду вот это, - подсказал он, вскоре убрав руку и откинувшись на спинку кресла.
Гарри шумно выдохнул, неожиданно для себя обнаружив, что не дышал все то время, пока этот тип был так близко.
- Мои очки? – неуверенно произнес Поттер, снимая их и оглядывая со всех сторон. Выглядят вроде бы как обычно, ну разве что пара отпечатков на стекле… Так это дело привычное. Он вновь натянул их на лицо, возвращая себе уверенность – без них юноша чувствовал себя еще более некомфортно, чем без волшебной палочки.
- Да, «очки», - повторила Хельга, старательно выговаривая это слово.
- Э… - и тут до Гарри дошло, словно обухом по голове: - Вы что? Никогда не видели очков?
Они отрицательно помотали головой, все, кроме Слизерина. Ровена заинтересованно вглядывалась в этот незамысловатый прибор, а затем изрекла:
- Для чего тебе эти…
- Очки, - подсказал Гарри. – Без них я плохо вижу.
- О, как интересно, - в голосе женщины действительно легко угадывался энтузиазм. – А почему ты не пользуешься заклинанием в таком случае? Выглядит несколько…
- …убого, - подсказал Слизерин, фыркнув предварительно.
- Ничего не убого! – возмутился Гарри, а в душу закралась паника. О, Мерлин… К этому времени сей прибор еще не был изобретен. Что же он наделал? А вдруг кто-нибудь раньше положенного срока украдет эту идею и… и случится какая-нибудь временная катастрофа?! Коллапс! Взрыв! Временная осечка! Гарри в очередной раз приказал себе успокоиться и даже позволил себе чуть усмехнуться: как будто кто-то из присутствующих будет заниматься такой ерундой. Гарри посмотрел на Рэйвенкло. Что она говорила про заклинание? Разве существует специальное заклинание для зрения?
- Не убого, - повторил Гарри, скрестив руки наподобие позы Слизерина. – Вообще-то в тех местах, где я родился, считается, что носить очки – очень влиятельно и уважаемо, - солгал Гарри, даже глазом не моргнув. Его богатое воображение нарисовало забавную картину: Основатели решат последовать веяниям «моды» и тоже будут ходить в очках… Он внутренне смеялся этому зрелищу, особенно представив надменное лицо Слизерина в роговой оправе, вроде той, что носил Перси Уизли.
- Видимо, там, где ты родился, не имеют понятия об элементарных нормах не только элегантности, но и образованности, - «опустил» его Слизерин.
Как можно в одном предложении обозвать человека чучелом и глупцом одновременно, да так, что Гарри и не подумал стушеваться? Поттер недовольно посмотрел на него:
- Но, возможно, до вашего захолустья, Салазар, эта почетная тенденция так и не доберется, в то время как в мегаполисе…
- Да-да, конечно, - прервал его Салазар, но Гарри уже не сомневался, что этот вредный тип просто издевается над ним. А глаза цвета луны откровенно смеялись.
Поттер раздраженно нахмурился, крылья носа затрепетали.
- Хм, если ты сочтешь нужным, я могу, - пауза, - напомнить тебе формулу чар для зрения, Аврелий, - тактично обратилась к Гарри Ровена.
Юноша был благодарен ей за это.
- Если конечно, ваш непревзойденный «облико морале» позволит, - вставил свое слово Салазар.
Гарри фыркнул и предпочел на последнее замечание не реагировать: - Благодарю, Ровена, я подумаю.
Игнорирование тщеславного Слизерина – разве не лучшая мысль? Как и предполагалось, Салазару такое поведение пришлось не по вкусу. Мужчина недовольно хмыкнул и заткнулся.
- Ну-с, - в наступившей тишине прозвучал голос Гарри. - Если у вас масса свободного времени – не смею препятствовать вам чем-нибудь его заполнить. Без моего участия.
Он приподнялся, с показной тщательностью разглаживая ладонями свои брюки.
- Аврелий, сядь обратно, будь добр, - вмешался Годрик, до этого момента хранивший молчание. – Ситуация на самом деле очень сложная, а я не имею полного представления, о чем речь, потому попрошу уделить моему другу несколько минут своего внимания.
Гарри внимательно посмотрел на занозу… щепку в заднице, то есть на Салазара. Тот кивнул, соглашаясь с Годриком. Гарри плюхнулся обратно, приготовившись слушать. Но, так и не дождавшись ни слова от Основателей, начал сам:
- Итак, я полагаю, мы здесь собрались, чтобы обсудить весьма важное дело. Также не вижу причин для того, чтобы этот немаловажный для вас разговор начинал я, - вновь поторопил их Гарри. – Как я оказался здесь и зачем я вам понадобился, раз вы приютили меня в… Хогвартсе, кажется?
Ровена кивнула:
- Ты появился в одном месте, но мы ждали тебя.
Гарри лишь вопросительно приподнял брови.
- Все дело в Книге, - ответил Салазар. – Точнее в том, что именно там… написано. Она называется «Annales maximi». Или «Великие Анналы», если угодно.
Поттер почувствовал легкое напряжение. Говорится ли в «Анналах», что Гарри из будущего? Юноша не знал, но распространяться об этом он не собрался.
- И что дальше? Я должен догадаться, что в ней написано? Или, возможно, мне дадут ее почитать?
- Я предоставлю ее позже, - отозвался Слизерин. – Но сейчас мы… я объясню подробнее.
Гарри заинтересовано посмотрел на сидящего рядом мужчину, который, как показалось Поттеру, немного заволновался.
- Эта Книга – не просто книга – а самый настоящий магический фолиант, в котором можно узнать о наиболее сильных Волшебниках Мира, влияющих на Историю. Это Маги прошедших тысячелетий, минувших эпох, творившие свои белые и черные дела, рожденные на разных концах подлунного мира, вплоть до Атлантиды. Это Маги, которые будут рождены. Этот том обернут драконьей кожей неизвестного ныне вида. Она до сих пор горячая и прикоснуться, а, следовательно, и прочитать ее может не каждый маг, не говоря уже о магглах. И еще. Каждый читающий ее видит только то, что ему положено знать. Не более, но и не менее. Это может быть прошлое, настоящее, то, что должно произойти, либо то, чему не суждено случиться. - Салазар сделал паузу, собираясь с мыслями.
- «Пути Господни неисповедимы», - тихо процитировал Гарри когда-то услышанную фразу. Все заинтересовано посмотрели на него. – Прошу прощения. Продолжай, Салазар.
- Да. Собственно, это почти всё. Но, прежде чем что-то взять от Книги, необходимо кое-что ей дать. – Салазар вновь замолчал, явно ожидая вопроса от Гарри.
А у юноши уже появилось подозрение, что бы это могло быть.
- И что же это? – Хельга чуть ли не подпрыгивала на диване от нетерпения, удивительно, что она вообще сохраняла молчание до сих пор.
- Кровь. – Ответила Ровена. - Ей нужно дать кровь.
- Ох! – воскликнула Хельга, прикрыв свой маленький ротик изящными пальчиками.
- Успокойтесь, мисс Хаффлпаф, - строго произнес Салазар, словно отчитывая непослушного ребенка. – Мы все собрались здесь, чтобы узнать кое-что новое. Только мы с Ровеной уже читали Книгу. Но я не ведаю о том, что видела леди Рэйвенкло. Могу лишь догадываться, - с этими словами мужчина посмотрел на Ровену.
- Да, - подтвердила она, - но ранее нам удалось выяснить нечто общее из того, что мы прочли: пророчество.
Гарри, до этого момента старавшийся сидеть молча, не ожидал такого поворота событий, и тихо буркнул себе под нос:
- Еще одно пророчество. И, наверняка, касается меня. Славно.
Тут Гарри почувствовал на себе внимательный взгляд сбоку и, повернувшись, посмотрел прямо в глаза Слизерина. В них плескалась смесь подозрения и любопытства.
- И не надейтесь ничего разузнать, лорд Слизерин, - усмехнувшись, сказал Гарри, решив предупредить на всякий случай мужчину. Нет. Здесь и сейчас он не позволит никому без его ведома вторгаться в собственный разум.

[Sotoffa]

Глава шестая. Книга. Салазар.
Гарри с трудом захлопнул Книгу. Не то чтобы она, вопреки его ожиданию, оказалась необъятных размеров, но всё равно прикасаться к ней было весьма затруднительно из-за горячей чешуйчатой кожи черного цвета с вкраплениями золотых нитей. Очень красиво: кто бы ни был создателем этого творения, у него определенно был вкус… весьма извращенный, по мнению Гарри. К тому же писать, а точнее – смотреть на возникающие образы и строки, используя собственную кровь – это для Поттера было чересчур, навевая определенные воспоминания, от которых он пытался избавиться. Увиденное в книге до сих пор стояло перед глазами юноши, эти образы и строки завладели мыслями, навсегда врезались в его память.
Гарри перевел взгляд на свои руки, почти ожидая увидеть ожоги на пальцах, но они лишь немного покраснели в некоторых местах. Да еще не заживший до конца порез от произнесенного Ровеной «секо» виднелся на запястье. И на тыльной стороне руки – слова «Я не должен лгать», наверное, навсегда въевшиеся в кожу.
- Ну, что? – Салазар подался корпусом вперед, привлекая внимание Поттера, дотрагиваясь до его предплечья теплой рукой. – Что ты видел, Аврелий?
- Тьму и свет… - все также задумчиво прошептал Гарри, продолжая смотреть на свои раскрытые ладони, лежащие поверх «Annales maximi».
- А поконкретней? – все также интересовался Слизерин, вглядываясь в глаза Гарри.
- Интересно, ты точно Салазар Слизерин? – прошептал Гарри на языке змей, взглянув на теплую изящную ладонь, которая всё также лежала на руке юноши. Салазар, проследив за этим взглядом, поспешно отодвинулся подальше, немного смутившись, чего, впрочем, другие Основатели не заметили, так как сидели поодаль. – Такой нетерпеливый… больше похоже на Гриффиндора… или Хельгу.
Если бы Гарри взглянул на мужчину, то увидел бы на его лице теперь уже заметный невооруженным глазом румянец. Но чем он был вызван наверняка: гневом или смущением – все равно осталось бы загадкой.
- Добро и зло… - прошептал сосредоточенно Гарри уже на человеческом, снова глядя на свои ладони. – Огонь и лёд… Ненависть и любовь… Прошлое и будущее… и море крови… везде кровь… на моих руках…
Основатели хранили молчание, наблюдая за юношей, на щеках которого появились мокрые дорожки.
Гарри не услышал движение в его сторону и тихий шорох, сопровождающийся женским всхлипом; не увидел безмолвную просьбу Салазара, как и покинувших комнату троих основателей. Но зато почувствовал чужие ладони, обхватившие его собственные руки, и резко открыл глаза, вглядываясь в серебро обеспокоенного, но успокаивающего взгляда Слизерина.
- На них ничего нет, Аврелий, - почти умоляющее прошептал мужчина.
- Что?..
- Твои руки. На них нет крови. – Он посмотрел на их переплетенные пальцы: загорелые, почти золотого цвета и бледные, словно китайский фарфор.
- Есть, Салазар. Я повинен в их смерти… - Смотреть на их сцепленные руки оказалось гораздо легче, чем вглядываться в серебристые глаза Слизерина. – И ее, крови, будет еще больше.
Внезапно Гарри выдернул руки из ладоней мужчины и вскочил, хватаясь за волосы.
- Я видел это! - вскрикнул молодой человек, мотая головой. – Видел также ясно, как вижу тебя сейчас!
- Аврелий… - попытался успокоить его Салазар, вставая, но не рискуя приблизиться ближе, ибо уже видел необычное свечение, вновь исходящее от кожи Гарри.
- Видел в этой… - Он никак не мог подобрать подходящее название, - в этой чудовищной Книге.
- Что ты видел, Аврелий? Прошу, расскажи мне. – Салазар рискнул подойти ближе и убрал зарывшиеся в волосы пальцы Гарри, заставив того посмотреть себе в глаза: - Скажи мне. Ты можешь мне доверять, ведь мы с тобой так похожи.
- Я… - Гарри хотел вновь прикрыть глаза, но Салазар сдавил его запястья, вынудив смотреть на себя. – Я не смогу рассказать всего и – нет, не потому что не доверяю тебе – потому что ты не поймешь всего без знания меня самого и… моей истории.
- Ты торопишься? - Салазар как-то очень знакомо выгнул одну бровь дугой.
- Я, нет, наверное. Но, Салазар меня задери, я и сюда вообще не собирался! – в отчаянии воскликнул Гарри, забываясь. Кровавые картинки, увиденные в Книге, до сих пор стояли перед глазами и приводили его в ужас.
- Тогда и обратно, откуда бы ты не явился, не собираешься, так? И что значит «Салазар меня задери»? Я вообще-то не зверь какой-нибудь… Меня, конечно, постоянно называют чудовищем или скользкой змеёй, или… ну, неважно… но не то чтобы я действительно… О, Мерлин, ты, что – смеёшься?
Да, Гарри действительно смеялся. Вновь усевшись в кресло и почти согнувшись пополам от хохота, он выдавил: - Салазар… задери… забыл… кто… и где…
Салазар спокойно стоял и слушал истерический смех юноши. И только когда хохот сменился надрывными всхлипами, он подошел к шкафчику в углу и достал маленькую бутылочку Успокаивающего Зелья.
- Пей. – Велел он.
Гарри недоверчиво покрутил сосуд в пальцах, не решаясь принимать от почти незнакомого – черт возьми, самого Салазара Слизерина! – человека то, что может навредить ему.
– Всего лишь Зелье для успокоения твоих нервов, Аврелий. – добавил мужчина.
Гарри постарался припомнить хоть что-нибудь из курса по Лекарственным Зельям. Он посмотрел на свет и консистенцию предложенного состава. Немного отличается от того, что они готовили в школе – цвет более насыщенней, но, в принципе, тот же, а вот вязкость менее плотная и равномерная, без комочков. Можно считать идеальное. Откупорив сосуд, он понюхал и, убедившись, что зелье также ничем не пахнет, залпом его выпил, стараясь не задерживать жидкость во рту. Он почти ожидал мерзкого привкуса, который непременно появляется от этого варева, но был удивлен отсутствием такового.
- Черт, - Гарри откашлялся. – На вкус отличается от того, что я принимал ранее.
Салазар заинтересовано глянул на юношу: - Вот как? Я несколько удивлен, что кому-то известно именно это зелье. Я совсем недавно закончил с ним опыты – никаких побочных эффектов, между прочим, - не без самодовольства прибавил Салазар.
- Там, откуда я прибыл, подобное зелье уже довольно давно используется. Я ожидал горьковато-лимонный привкус с характерным послевкусием. Но то, к которому я привык, имеет менее насыщенный, болотистый цвет и консистенция также другая – погуще, я бы сказал. Возможно, это из-за связующего компонента. Что здесь использовано в этом качестве?
Салазар вздохнул, усаживаясь в кресло рядом юношей: - Поверь, Аврелий, я по достоинству оценил и, думаю, еще смогу как подобает оценить твои знания в Алхимии, но я всё ещё хочу знать: кто ты?
Гарри задумался: было так заманчиво все ему рассказать, но… Нет, нельзя. Юноша ответил очень осторожно:
- Что, если я расскажу тебе, то изменю привычное течение вещей? Для тебя, для Ровены, для всех живущих существ? И для тех, кто еще не рожден… - Гарри покачал головой. – Выбор. В свое время я так хотел, чтобы у меня был выбор, но за меня почти всю жизнь выбирали, не советуясь, не спрашивая моего на то соизволения или, что еще хуже, меня подталкивали к тому выбору, который был нужен им. Альбус. Риддл. Все было обманом – это единственное, в чем я уверен.
Гарри замолчал, в горле першило, и он оглянулся в поисках какой-нибудь жидкости, чтобы запить недавно принятое зелье – хотя оно и было на вкус гораздо лучше современного, но всё же это не сливочное пиво.
С тихим хлопком неожиданно появилась Мисси, эльфийка. В ее руках находился обычный хогвартский поднос с изображением герба школы. Кубки, стоящие на нем, были типичными – такие же использовались и во времена «Гарри Поттера». Подойдя сначала к юноше, эльфийка почтительно склонилась: - Сэр Га…
- Стоп! – крикнул Гарри взволнованно. Он совсем забыл, что так опрометчиво позволил ей называть себя по имени. Впрочем, тогда он не мел полного представления о своем местонахождении, точнее, «времянахождении». Удивительно, но эльфийка замолчала, безмолвно взирая на него, при всём этом она не казалась напуганной и отважно, лишь немного недоуменно смотрела в глаза Гарри, игнорируя Слизерина.
- Это эль, эльфийский эль, сэр, - гордо добавила она, более не пытаясь добавить имя «Гарри», за что маг поблагодарил всех богов за прозорливость этого существа и с облегчением принял предложенный ему кубок, подумав, что нужно бы позже вновь переговорить с ней.
Он успел сделать крошечный глоточек, а Мисси уже молча обслужила Салазара и теперь в ожидании стояла перед ним.
- Благодарю тебя, Мисси, очень вкусно, – отпустил эльфийку Гарри. Она счастливо заулыбалась, глянула на мгновение в сторону другого мужчины и исчезла, прихватив с собой поднос.
Гарри сделал второй глоток золотистой жидкости и наконец почувствовал то успокоение, которое ему было так необходимо. Юноша решил, что зелье Салазара начало действовать. Эльфийский эль пах какими-то травами, которые Гарри и не пытался распознать.
- Ты силен, - наконец произнес Салазар, до этого внимательно наблюдавший за разыгравшейся сценой. – Для этого стоит только взглянуть на тебя, особенно когда ты светишься. Ты постоянно колдуешь без палочки, и только что позвал моего домового эльфа, а она обращалась к тебе как к своему хозяину. И, разумеется, тебя зовут не Аврелий. Очевидно, Мисси знает твое настоящее имя.
То ли от выпитого магического эля, то ли еще по каким-то неведомым причинам, но Гарри почувствовал себя гораздо лучше. На смену тревоге и ужасу пришли уверенность и чувство защищенности.
- Продолжай, - попросил он, расслаблено откидываясь на спинку кресла. – Очень любопытно, к каким выводам ещё ты пришел, слушая мои последние… бредни.
- Не думаю, что то, что ты здесь говорил – неправда. Не такого ты склада, чтобы отказываться от своих слов, а тем более от слов, сказанных после увиденного или прочитанного в Книге. У тебя был шок – это точно. И я повторюсь: как бы тебя ни звали, и кем бы ты ни был, ты можешь довериться мне, Ровене или другим моим друзьям.
- Даже Годрику? – с ухмылкой спросил Гарри, внимательно следя за реакцией мужчины.

[Sotoffa]

Салазар чуть поджал губы и прищурил глаза. Затем со вздохом ответил: - Даже Годрику, каким бы импульсивным, наивным, инфантильным – в общем, идиотом – он не был. Я не собираюсь тебя умолять или заставлять рассказать мне о себе – никогда не смогу этого сделать. Первое – из-за того, что слишком горд, второе – из-за того, что ни ты, ни мои друзья этого не позволят. Главное – это то, что ты здесь, в замке, и этого для меня более чем достаточно. Но это не уменьшает моего любопытства и желания узнать, кто ты.
Гарри было непонятно, почему Салазар доверяет ему, некоему Аврелию. Подобное доверие могло бы показаться юноше нормальным, если бы на месте Слизерина был Гриффиндор (исходя из качеств, каковые обязаны иметься у истинных гриффиндорцев). Но здесь сидел основатель змеиного факультета, который, как предполагается, не должен доверять всякому сброду, внезапно свалившемуся как снег на голову, пусть даже с необычными магическими силами. И юноша подозревал, что Салазар глубоко ошибается.
Да, точно мужчина ошибается. Подумаешь, светился пару раз, как рождественская ель… может, это какой-то необычный магический дефект, непременно сопутствующий перемещению во времени? А то, что Гарри колдует без палочки… когда это было? Тогда, когда он только проснулся в этом времени? Нет, это был не он. Это были те необычные Золотые апартаменты, которые ему выделили Основатели или сам Замок. Или когда Гарри смог использовать, вопреки всему, палочку Ровены? Вот именно: он пользовался палочкой и чувствовал, как она проводит его собственную Магию. Может ее сердцевина состоит из пера феникса, тогда это объяснило бы, почему Поттер смог ею колдовать. Но что действительно не ложилось в рамки здравого смысла, так это почему ему удалось призвать своего… своих двух Патронусов. Такого Гарри не ожидал, это точно. Возможно, - пытался объяснить себе юноша, - это из-за того, что он не сосредоточился как следует, призывая призрачного Сохатого. Он просто тогда припомнил чувство, пробудившееся в нем при воспоминании о крестном. Имя его – любовь.
Но Гарри решил промолчать об ошибочности суждений Салазара до поры до времени. Позволить всем думать, что Аврелий действительно очень силен, по его мнению, было разумно. В конечном счете, так называемый «имидж» может сыграть добрую службу, шагая впереди своего хозяина и открывая пути, которые при другом раскладе не были бы доступны. Гарри пришел к выводу, что все же тот Аврелий Великий, о котором пишут в книгах, был не так уж и силен, как запомнила его История. Просто иногда люди склонны преувеличивать, и в итоге слава оказывается не слишком заслуженной. Будучи Гарри Поттером, он уже встречался с подобострастием и попытками завышения чужих способностей.
- Почему? – Гарри обратился к Салазару, – Почему тебе достаточно того, что я уже нахожусь здесь?
- Аврелий, я хочу, чтобы ты понял один важный момент. Магия между нами, волшебниками, она такова: либо ты доверишься ей и, следовательно, своему сердцу и примешь всё, что они тебе преподнесут, либо – нет. А я склонен доверять Магии во всем. Магия, Волшебство – это чудо, доставшееся нам с тобой. – Салазар замолчал, и, как показалось Гарри, смутился.
Слизерин резко выпрямился в своем кресле и продолжил уже в более деловом тоне:
- К тому же я всецело доверяю и своим глазам: я сам читал Книгу и многое увидел в ней. Ро, как ты уже понял, тоже заглядывала в «Анналы». Так мы пришли к общему заключению: Посланник – это ты. Именно, Legatus, Aurelius или как бы еще тебя мы не называли, другим от этого ты не станешь. Просто… верь своему сердцу, оно никогда не ошибается.
Салазар сделал короткую паузу.
- У тебя есть предназначение, - продолжил мужчина, - и ты узнал об этом из Книги. Но и выбор, о котором ты говорил, у тебя тоже есть. Есть два варианта, два пути: верный и неверный. Но ведь ты всё равно выберешь тот, что покажется тебе правильным. Так что есть выбор? Мы делаем его каждый день и каждый час. Но мы никогда не узнаем, что было бы, если бы мы выбрали другой путь, и верно ли мы поступаем. – Основатель придвинулся еще ближе к Гарри. - Аврелий, выбор не важен. Мы не можем достоверно знать будущее, все его аспекты, но ты прав: о нем не нужно забывать. Просто делай то, что считаешь нужным – это и будет твой истинный выбор, если это так важно для тебя.
Салазар замолчал, собираясь сколь угодно времени дожидаться ответа Аврелия. Или его вопросов. Спустя некоторое время, он услышал тихий голос:
- Так вы с Ровеной прочитали... или увидели что-то обо мне. О моем предназначении. Пророчество? Ты слышал пророчество?
- Не слышал, нет. И, скорее, не пророчество, Ровена неудачно выразилась, ибо Книга не предсказатель, а… хм… подсказка. Да, книга «Annales maximi» подсказала нам, что сюда должен явиться Маг на помощь нам. Нет, не совсем так, - сам себя прервал Салазар, потирая переносицу. – Как мы с Ровеной уже упоминали, мы видели разные вещи, но смогли сопоставить один общий фактор: это ты. Я видел образы, твои, Аврелий, и узрел твои силы. Признаться, я также видел кровь вокруг тебя, и даже некоторое время действительно считал, что ты способен на хладнокровное убийство, но… теперь я вижу, что несколько…
- Разочарован? - подсказал Гарри, пытаясь выглядеть равнодушным. Всё-таки жаль, если такой мужчина, как Салазар Слизерин, будет считать его, Гарри Поттера, всего лишь неопытным молокососом, коим он давно не является.
- …несколько предвзято к тебе относился, - поправил его Салазар.
- Почему? Ведь насколько я понял, ты ничего толком обо мне не знал, - удивился Гарри.
- Да, не знал. Но я, в отличие от Ро, знал, что придет очень одаренный Маг, с неизведанными даже ему – то есть тебе – способностями. Представь себе мое удивление, когда в назначенный час твоё тело появилось в сосредоточии Магии, твоё юное тело. А что можно ожидать от неуравновешенного подростка, наделенного безвестной силой?
- Логично. Ты… - Гарри пытался не задеть гордость этого человека, но вопрос, вертевшийся на языке, прозвучал до безобразия прямолинейно: - Ты испытывал по отношению ко мне некоторый страх?
Гарри, увидел, как заиграли желваки на лице Салазара и пальцы, сжимающие кубок с почти нетронутым элем, стали еще более белыми. Юноша мысленно пнул себя под зад. Рука Поттера инстинктивно дернулась в поисках палочки, которой, впрочем, у него не было при себе.
- Не совсем удачное слово, - наконец ответил мужчина, собравшись, - но смысл верен. И я не боялся тебя, скорее, опасался того, что ты сможешь сделать мне.
Гарри расслабился и, ощутив внешнее спокойствие мужчины напротив, улыбнулся. «Слизеринец» - так и вертелось на языке Гарри, но вместо этого он сообщил прежде, чем успел подумать: - Любишь ты играть со словами, Салазар.
- Если тебе нужно пообщаться, используя словарный запас человека времен Мерлина, то прошу… - Слизерин вскочил с кресла словно ужаленный, вскинул палочку в правой руке, открывая дверь. Как оказалось, прямо за ней находился другой мужчина, в эту самую минуту собиравшийся войти.
- …прошу: Годрик Гриффиндор, к твоим услугам! – торжественно закончил Салазар. Он почти вылетел из комнаты, оставляя наедине удивленного Годрика и еще больше пораженного этим поведением Гарри.

[Sotoffa]

Глава седьмая. Годрик.
- Я помешал? – Годрик спокойно вошел в комнату и, прикрыв двери, уселся на диван напротив Гарри.
- Не уверен… - пробормотал парень, но, взяв себя в руки, ответил вразумительно: - Не уверен, помешал ты или нет, Годрик, но я благодарен, что ты появился именно в этот момент.
Мужчина открыто улыбнулся ему и махнул рукой в сторону двери.
- Не обращай на Салазара внимание. Хочешь ещё выпить? – Гриффиндор резко сменил тему, и Гарри, не став настаивать на ее продолжении, просто кивнул, так как его питье уже закончилось. Появившийся по воле Годрика домовик не был знаком Гарри, но он, как и Мисси, странно посмотрев на юношу, предложил питье вначале ему. Поттер просто взял кубок, не поблагодарив эльфа, избегая ненужных ожидаемых воплей про его чертову доброту.
После того, как Годрик взял свой кубок, эльф исчез, так и не сказав ни слова.
- Хм, странно, - Годрик смотрел на то место, где только что стоял эльф.
- Что странно? – поинтересовался Гарри, пригубив из кубка.
- Этот эльф… - начал отвечать Годрик, улыбнувшись вновь, но Гарри воскликнул:
- Ой, это совсем не эльфийский эль!
- Прости? – Годрик озадаченно глядел то на кубок Гарри, то на него самого.
- Не эль, - повторил Гарри, но видя, что Годрику всё равно не понятно, разъяснил: - Когда мы разговаривали с Салазаром, то мы пили эльфийский эль, который принесла нам сюда Мисси – домовик, приставленный ко мне Ровеной, пока я нахожусь у вас в замке.
- Понятно, - произнес Годрик задумчиво.
- Странный какой-то эльф – и слова не вымолвил, обычно они такие… подобострастные. – Гарри кивком головы указал на место, где домовик исчез.
- Он немой, - пояснил Годрик. – Да, бывают и такие. Он прислуживает в части замка, принадлежащей Салазару, так как тот не терпит вмешательства в свою личную жизнь. Этот домовой эльф оказался просто находкой для Слизерина, и только этот эльф может приходить сюда для обслуживания и так далее… Значит, сюда явилась Мисси и принесла вам с Салазаром волшебный эльфийский эль?
- Да, - растеряно ответил Гарри. Он пожал плечами. – Я уже говорил это.
- И, полагаю, она также вначале обратилась к тебе?
- Да, - несколько резко ответил Гарри, не понимая, к чему клонит Годрик. – К чему всё это?
- К тому, что эльфы обслуживают вначале своих любимых хозяев, или его друзей, в случае отсутствия хозяина, а потом уже гостей.
- Разве это не противоречит правилам этикета?
- Этикета? О, нет. Здесь лежат в основе более древние традиции и такая же древняя Магия.
- Значит то, что произошло – не тривиальный случай?
- Нет, Аврелий, отнюдь нет, - Годрик усмехнулся, чего Гарри совсем не ожидал от него. – Знаешь, думаю, Салазар также заметил это. И эльфийский эль – это не тот напиток, который раздается эльфами направо и налево.
- Почему это? Мы с Салазаром пили его совсем недавно.
- А я его не пробовал никогда. – Годрик наклонился ближе к Гарри, на его лице было веселье. – Вообще-то не думаю, что кому-то еще в этом замке, кроме вас двоих, был предложен столь щедрый дар.
- О… - Гарри не находил слов. Интересно, почему и в этом времени эльфы к нему так неровно дышат?
Годрик откинулся на спинку дивана, потягивая тыквенный сок, и мечтательно произнес:
- Да, хотел бы я хоть раз в жизни испробовать этот нектар. Говорят, он излечивает не хуже зелий, а также продлевает молодость, делает красивой кожу, волосы, убирает шрамы, положительно влияет на потенцию, и, по слухам, в больших количествах даже способен вернуть молодо… - Мужчина вдруг подался вперед, оглядывая все горизонтальные поверхности. – А где кубок Слизерина?
- Кажется, Салазар настолько разозлился на меня, что не заметил, как выскочил с ним в руке. А что?..
Годрик громко засмеялся, немного покраснев при этом и сквозь веселый искренней смех, пояснил: - Да не на тебя он разозлился! Ты ведь цел и невредим, так? Он не трогал тебя? – Годрик чуть посмеивался, задавая эти вопросы.
Гарри сомневался, стоит ли ему рассказывать, что Салазар действительно его трогал, то есть всего лишь успокаивающе прикасался к рукам, но, если даже он расскажет Годрику об этом, вряд ли в этом времени его поймут неправильно. Маловероятно, что «древние» люди более испорченные, чем современники Гарри.
- Э-э, нет, не трогал, - солгал Гарри. – Я ведь действительно невредим.
- Видишь? Ха-ха… он не был сердит на тебя. – Годрик уже вовсю смеялся. – Даю голову на отсечение… ха-ха… что он в данный момент заперся в своей Комнате Алхимика и пытается воспроизвести состав этого нектара, а ведь… ха-ха… он так давно пытается всеми правдами и неправдами выведать у домовиков рецепт или хотя бы попробовать глоточек Волшебного Эльфийского Эля! Ну что за болван – теперь изведет весь напиток на свои глупые опыты, так и не распробовав эль как следует…
- Вот скользкий… - Гарри оборвал себя, не желая портить отношения и с Годриком, поэтому прошипел окончание фразы, – …змей, ехидна, гад ползучий. И даже не намекнул мне, заставил меня чувствовать себя виноватым! Я-то думал, что это в порядке вещей здесь – угощаться эльфийским элем!
- Да уж. Но, как я уже сказал, не обращай на Салазара внимания. Наверное, он просто повернул ваш разговор так, чтобы поскорее скрыться в своих родных пенатах. Он не плохой, просто никогда не упустит предоставленной ему возможности обернуть дело в нужное ему русло, что, как я предполагаю, и произошло. Просто обожаю выводить его из себя, проверяя границы его хваленого самоконтроля. Хочет казаться глыбой льда, хотя, при определенных условиях, пыхтит как головешка в камине.
- Что у них с Ровеной, Годрик? В каких они отношениях? – Гарри также не собирался упускать прекрасно представившийся случай узнать больше о Салазаре, если уж Годрик оказался таким словоохотливым.
- С Ровеной? Они просто друзья. – Мужчина немного повозился, устраиваясь поудобней на диване. Его явно не интересовала эта тема. – Послушай, меня тут девочки послали узнать, о чем вы тут вдвоем с Салазаром шепчетесь так долго – ужин скоро, и как твое самочувствие. Выглядишь ты… лучше. А говорили вы наверняка о Книге – это и троллю понятно. Я не знаю, что вы там видели, - Годрик махнул рукой в сторону Книги, все еще лежащей на столе, - но Ровена нам с Хельгой обрисовала в общих чертах, кто ты, и почему здесь оказался.
Гарри заинтересовано посмотрел на Годрика. Теперь мужчина был сосредоточенным и собранным, даже намека от его былого веселья не осталось.
- Может, и меня просветишь? Зачем я… - Гарри развел руки в стороны и абстрактно закончил, - …здесь?
- Хм, в общем… - Годрик вздохнул и сдвинул брови на мгновение. – Ты не облегчаешь мне задачу – я наделся, что Салазар уже успел тебе объяснить это.
- Хорошо. Я попытаюсь объяснить то, что увидел в «Анналах», а ты будешь дополнять меня. Согласен? – Годрик кивнул. – Итак, я видел множество волшебных существ и тролли среди них – самые дружелюбные. Они окружали замок. Этот замок. Это уже произошло?
Годрик побледнел, и Гарри уже прочитал на его лице ответ.
- О, Мерлин, нет, - все же ответил Годрик. – Что еще?
- Я видел воина. Он стоял на высокой башне и наблюдал за битвой. Его звали… Хм… Если коротко – то что-то вроде Мухаммед аль-Маджуси ибн чего-то там Инсар и еще куча имен.
Мужчина напротив Гарри кивнул, соглашаясь.
- Как он выглядел? Что на нем было одето? - попросил уточнить Годрик.
- Он высокий и широк в плечах. Темные миндалевидные глаза, длинные черные волосы, красивые губы. В общем – азиат. Волевой подбородок, прямой нос. – Гарри пожал плечами. – Лет тридцать на вид. Одет в обычную одежду для вашего вре… то есть почти как я. Белая сорочка… в крови, черные длинные сапоги, такие же штаны. В руках палочка, на поясе оружие – что-то вроде кривого меча. Рукоять белая, без излишеств… никаких рубинов или гравировок.
Тут Годрик странно посмотрел на Гарри, но ничего не сказал.
- Он стоял на башне, – продолжил Гарри, – той, что самая большая на Западной стороне Хогвартса. Находясь на ней, можно отлично видеть близлежащую территорию замка, вплоть до деревни. Кто он?
- Ты очень хорошо знаешь эти места, Аврелий, - заметил Годрик. – Ходят слухи, что некто собирает армию. Этот некто не чурается убивать магглов и использовать нежить в своих целях. Он пришел с востока, докуда много лун пути.
- Темный Лорд?
- Лорд? Ну, не думаю, что он таковой на самом деле, шейх – более подходящее слово. Говорили, по его вине несколько месяцев назад пал замок у вод Эль-Танана, что на материке. Те из Магов, кто защищал замок, погибли. Остальных он не тронул. Магглы, которые встречались по пути, погибли абсолютно все. Местный правитель, Лорд Д’Эркамьен, убит. Это была Авада Кедавра. Там было средоточие Магии, одно из самых близких к нам. Затем мы получаем весточку от этого аль-Маджуси – письмо. В нем говорилось, что мы можем избежать подобной участи, если будем жестоко убивать всех магглов и магглорожденных магов. Не просто не принимать в школу, но убивать детей. И что самое отвратительное – Салазар. Он говорит, что отчасти согласен с аль-Маджуси и ни в коем случае допускать к Знанию магглорожденных нельзя. Но даже такой бесчувственный чурбан, коим является Салазар, не согласен убивать детей… какими бы они ни были. Он просто хочет «очистить» наш замок и не иметь дело с полукровками, считая, что таким образом нам удастся избежать участи Эль-Танана и Лорда Д’Эркамьена. Здесь же полностью магическое место, а магов, не уличенных в защите магглов и полукровок, Мухаммед аль-Маджуси не трогает. Очень… «правильно» с его стороны.
- Из огня да в полымя, - проворчал Гарри. – Значит, политика этого аль-Маджуси такова: не будешь дружить с магглами и полукровками, то тебя не тронут? И он хочет истребить их всех?
Годрик два раза кивнул.
- Масштабные планы, ничего не скажешь, - с сарказмом прокомментировал Гарри. – И когда намечается наступление?
- В ближайшее время пока нет. Не в этом году, - уточнил Годрик.
- Думаю, мое пребывание здесь затянется. Мило. – Гарри был недоволен этим. Эйфория от того, что он воочию видит Основателей и даже разговаривает с ними, спорит, влияет на их жизни, начала спадать. Ну почему нельзя было застрять в другом прошлом, когда были живы его родители, его крестный? Почему ему так «везет»?
- Похоже на то, - кивнул Гриффиндор. – Аврелий. Это ведь еще не все, что ты увидел?

[Sotoffa]

- Разумеется, - ответил Гарри грубо, больше не собираясь отвечать на вопросы. Остальное из увиденного почти все было интимного характера. Об этом он подумает потом, или вообще не будет – слишком уж фантастические вещи он «читал» в Книге. Юноша и сам-то с трудом верил в эти откровенные картинки с участием, черт возьми, Слизерина. И не только его, вообще-то… Но это уже малозначительная ерунда на фоне кровожадных пыток и убийств, пронесшихся перед его взором. Ерунда. Кроме одного эпизода, который мог бы вселить надежду Основателям.
От раздумий Гарри отвлекла беззлобная усмешка Годрика, привыкшего к капризам учеников: - Мальчишка.
Гарри вздохнул: это было излюбленным обращением профессора Снейпа к Гарри. И даже тон был слегка схожим. Вот только его профессор обычно варьировал это обращение, прикладывая слова от простых «негодный» и «глупый» до изящных «ни-на-что-негодный» и «до-крайней-степени-глупый». Слава Мерлину, этот тип сейчас далеко отсюда.
- Прости, Годрик, просто слишком много для одного дня. – Гарри, извиняясь, улыбнулся. – Ты прав, есть еще один момент, о котором тебе следует знать.
- Хочешь рассказать сейчас лишь мне или, может, после ужина, когда все соберутся? Только я все равно поделюсь с остальными. Они имеют право знать, - твердо закончил Годрик. Гарри оценил его жест – Гриффиндор был прямолинеен.
- Тогда не имеет смысла затягивать, так? – Годрик кивнул. – Отлично. Последнее, что я хочу рассказать: я видел, как одержу верх над ним. Аль-Маджуси. И цена никому не покажется маленькой, поверь.
- Руки в крови, - вспомнил Годрик, опять побледнев.
- Да. Мои руки в чужой крови.
Глава восьмая. Неожиданная.
- Замечательный день, - раздался в пустой комнате голос, в котором сквозила нотка издевки. – Замечательный день рождения, Поттер. Ладно, хотя бы ужин достался… Во всем есть положительные моменты: если бы я не оказался здесь, Мерлин знает в каком году, то и приличной еды бы не получил. Даже кусочек чего-то сладкого съел. Не то, что у этих… Дурслей. Там вообще бы, возможно, ничего не получил. Ничего хорошего.
Гарри готовился ко сну и снимал одежду. Войдя в ванную комнату, он бросил ношеные вещи в специальную корзину – хорошо, что и в его время сохранились такие же. К завтрашнему дню одежда вновь будет чистая. Вообще-то он надеялся, что ему дадут что-нибудь новенькое – не век же ходить в одних и тех же брюках и рубашке. А то, что он задержится здесь, было слишком очевидно. Если та злополучная Книга не врет, а Гарри был склонен доверять ей – точнее Магии и своему сердцу, как сказал Салазар, - то он не вернется в свое время, пока существует угроза Хогвартсу и…
- Пока я не нейтрализую этого аль-Маджуси, - произнес он вслух, залезая с наслаждением в ванну с белоснежной пеной. Тут он вспомнил, что обещал себе поговорить с эльфийкой насчет своего имени и, тщательно распределив пену по поверхности воды, позвал прямо из ванны: - Мисси!
Раздался тихий хлопок, однако, прежде чем сказать что-либо, эльфийка огляделась.
- Сэр Гарри звал?
- Да, конечно, - кивнул он. - Могу я поговорить с тобой… э-э, если ты не занята.
- Дела подождут, сэр Гарри, - был ответ.
- Значит, да. Хорошо. Мисси, мне не совсем понятно, что же произошло в кабинете Салазара. Ты ведь догадалась, я бы не хотел, чтобы меня кто-нибудь знал как «Гарри Поттер»?
- Да, сэр Гарри. И я не называла вас так при моем бывшем хозяине, - гордо добавила она.
- Не называла. – Согласился Гарри, но тут же возмутился: - Что значит «бывшем»? Салазар уже успел выгнать тебя? За что?
- Да, бывшем, сэр Гарри. И сэр Салазар меня не выгонял. Мисси – хороший домашний эльф.
На этот раз Гарри задумался, прежде чем ответить.
- Стало быть, он некогда был твоим хозяином, но теперь у тебя другой хозяин, - Пришел он к выводу. – Как бы то ни было, я говорю тебе от всего сердца: спасибо, Мисси. И, надеюсь, впредь ты будешь называть меня «Ав… сэром Аврелием»,
- Пожалуйста, - заулыбалась она. – Мисси согласна называть сэра Гарри Поттера «сэром Аврелием» при посторонних. Но сэр заблуждается, думая, что у Мисси теперь есть хозяин.
- О, Мерлин, - обреченно пробормотал Гарри, на мгновение уходя под воду с головой. – Разговаривать с тобой гораздо труднее, чем с Дамблдором. А понять – тем более.
- Простите, сэр… - понурилась Мисси, но Гарри ее мягко перебил:
- Не стоит извиняться, Мисси, наверное, я просто не могу толком понять древнего эльфа, или слова, которые ты произносишь, в мое время потеряли свое значение. Как ты там говорила? «Высшее ныне живущее разумное существо»? Вот уж кем я не являюсь, это точно…
Гарри хотел уже оставить бесплодные попытки разобраться в теме отношений «хозяин-эльф», но ему возразили:
- Простите, сэр, но сэр вновь ошибается.
- О, вот как? И почему я не удивлен?
- Простите, я не знаю, сэр. – Мисси не поняла иронии, и ее забавные уши расстроено опустились. Интересно, сколько раз подряд может извиниться домовой эльф? Даже при отсутствии привычки как-то увечить себя.
«Замечательно, - подумал Гарри, - мне попался единственный в мире эльф со слизеринским характером. Что может быть интересней, чем после напряженного дня рождения, который никто не отмечал, выяснять магические узы, связывающие эльфов и их Магов?»
Хотя действительно, почему бы нет? Не он ли хотел знать как можно больше, чтобы иметь хотя бы шанс достойно выглядеть перед Волдемортом? Ах да, конечно, как же он мог забыть еще одного «друга» - аль-Маджуси?
- Ничего, это был глупый вопрос. Риторический. – Добавил он, уверенный, что эльф его не поймет. – Так на чем мы закончили наш прелюбопытнейший разговор? А, ты хотела подсказать мне, в чем именно я ошибся.
- Сэр Гарри Поттер сказал…
- О, нет! Ты обещала не называть меня моим настоящим именем, Мисси! – «Что за недоразумение, эта Мисси!», - подумал Маг.
Эльфийка презабавно похлопала своими глазищами, припоминая сей факт, и ответила: - Мисси не обещала этого, сэр Гарри. Мисси уверена в этом.
- Но как же так! – Гарри начал терять терпение. – Ты сказала, что согласна называть сэра Гарри Поттера «сэром Аврелием»! Помнишь?!
- Простите, сэр, но Мисси сказала: «Мисси. Согласна. Называть. Сэра. Гарри. Поттера. «Сэром. Аврелием». При. Посторонних», - отчеканила эльфийка.
- О, салазаровы яй… то есть Мерлин, приди по мою душу! – в отчаянии простонал Гарри, вновь погружаясь с головой в остывающую воду, желая утопиться. На этот раз он пробыл там гораздо дольше, пока не потребовался воздух. Когда он вынырнул, два глаза-шара пинг-понга все еще глазели на него.
Просто умора: Гарри приходится общаться не просто с единственным в мире эльфом со слизеринским характером, но и с единственным в мире эльфом со слизеринским характером, у которого отличнейшая память. Досадно, особенно потому что сам Гарри не обратил внимания на эту оговорку «при посторонних». Вдвойне досадно, потому что у него уже есть большая практика в общении с людьми, использующих подобные оговорки для запутывания людей и достижения своих целей. Что бы сказал Снейп? Пожалуй, подошла бы фраза «Вы знаете, Поттер, что такое «имбецил»? Нет? Что ж, слушайте: это медицинское понятие означает слабоумного, с врожденным психическим недоразвитием. Это такая форма олигофрении. Это-то вы знаете, что значит?».
«Сейчас бы успокоительного от Салазара», - с тоской подумал Гарри, вновь прикрывая глаза. Послышался хлопок. Эльфийка ушла.
- Ну, и Мерлин с тобой, - юноша даже не пошевелился.
Раздался еще один хлопок.
- Сэр Гарри, - позвала Мисси, и Поттеру пришлось посмотреть на нее. В руках у домовика был большой инкрустированный камнями кубок. – Выпейте это. Эльфийский эль, он придаст вам силы, снимет нервозность и залечит ваши раны, какими бы серьезными они ни были.
Гарри потянулся за нектаром и с удовольствием испил предложенный дар. В прошлый раз, когда он его пробовал в компании со Слизерином, он почти не почувствовал того прилива сил и теплоты в теле, которые теперь пробрались в самое сердце. Наверное, эль, как и любое зелье, имеет свойство накапливаться в организме, и, чем больше его поглощаешь, тем больше чувствуешь изменений. Но возможен и другой вариант: тогда, в кабинете, он уже принял зелье Салазара, и действие нектара могло нейтрализоваться. Впрочем, он может проверить свою гипотезу, если ему будет предложен эльфийский эль еще хотя бы раз, на что Гарри очень даже рассчитывал.
- Удивительный напиток, Мисси. Огромное спасибо. – Эльф просияла и приняла пустой кубок обратно, но не спешила уходить.
- Сэр Гарри? – «Ладно, пусть будет «сэр Гарри»», - подумал юноша. «При посторонних» тоже сойдет. Так даже лучше, слышать изредка своё настоящее имя, не то, действительно, возьмет и возомнит себя «Аврелием Великим».
- Да? – Теперь, в полностью расслабленном состоянии, Поттер был готов воспринимать любые откровения Мисси.
- Сэр Гарри всё ещё желает знать…
- Да, Мисси, - перебил ее Гарри, медленно растягивая слова, - сэр желает знать, что бы Мисси ему ни сказала.
- Хорошо, сэр Гарри. – Эльфийка гордо подняла голову. – Сэр спросил: «Как ты там говорила? «Высшее ныне живущее разумное существо»? Вот уж кем я не являюсь, это точно…». Вот тогда-то Мисси и сказала, что сэр Гарри ошибается. То есть сэр Гарри и есть…
- А-а-а, спасибо, Мисси. – Гарри опять расслабленно закрыл глаза, не вникая в суть сказанного. – Сэр Гарри… Тьфу ты… Я всё понял. Я и есть это самое ныне живущее… и прочая, и прочая…
- Да, сэр Гарри. – Гарри буквально почувствовал, как эльф старательно закивала головой – поднявшийся ветер от ее больших ушей достигал разгоряченного лица Гарри. – Спокойной ночи, сэр Гарри.
- Спокойной ночи тебе, Мисси, - почти пропел Гарри.
Тихий хлопок.
Неожиданный всплеск, надрывный кашель, и исключительная отборная ругань…

[Sotoffa]

Глава девятая. Ровена.
- Доброе утро! – жизнерадостно поприветствовал Годрик юношу, как только Гарри вошел на кухню, где вовсю трудились домовые эльфы, слава Мерлину, не обращая внимания на вошедшего. За столом также сидела Ровена, уткнувшись в книгу. Она не произнесла ни слова.
- Ты так думаешь? – скептически отозвался Поттер, присаживаясь на свободный стул рядом с Ровеной и пододвигая поближе к себе тарелку. Гарри никого не ожидал увидеть на кухне и, судя по его ощущениям, была жуткая рань, возможно, чуть больше семи утра. Есть почти не хотелось, но Гарри знал, что если пропустит завтрак, то до обеда будет чувствовать себя не в форме.
- Эй, Аврелий, почему с утра такой кислый вид? – бодро спросил Годрик вновь, заставляя себя чувствовать еще хуже. – Сегодня ж праздник! Радоваться надо.
- Праздник? – Гарри налил себе сока, размышляя. Он так и не уточнил, в какой именно день попал, предполагая, что произошло что-то вроде «аппарирования» во времени. Раз он исчез тридцать первого июля, то и прибыл в этот же день, только на чертову уйму лет раньше. – Разве сегодня не первое августа?
- Именно. Первое августа. И сегодня один из восьми важных для нас дней Колеса года, - пояснил Годрик с энтузиазмом, которого Поттер, как ни крути, понять не мог, потому что и представления не имел, о чем тот толкует.
- Колеса года? – переспросил он, чувствуя себя очень глупо, безрезультатно пытаясь припомнить из истории что-нибудь отдаленно похожее.
- Мы, Маги, - Ровена так и не выглянула из-под книги, но это определенно говорила она, - как и наши далекие предки, так называем годовой цикл движения Земли вокруг Солнца. Слово «праздник» здесь не совсем подходит, Годрик, я уже упоминала тебе об этом. Но, тем не менее, мы отмечаем их все и называем словом «шабаш». – Ровена отложила книгу и посмотрела на Гарри. – Ты ведь слышал о шабашах?
- Э, да, конечно. – Гарри действительно слышал это слово, но мог определить его только как «слет ведьм и колдунов» и, если честно, не мог припомнить, чтобы хоть один современный ему волшебник когда-либо употреблял это слово. Скорее, слышал от магглов, говорящих так о средневековых поверьях и ночных сборищах ведьм в остроконечных шляпах, сопровождающихся диким разгулом. Обычно тетя Петуния говорила так о какой-нибудь вечеринке и применяла это слово иногда, когда не слышит Дадличек, в сочетании со словом «оргия».
Но Ровена всё равно скептически посмотрела на него и пояснила: - Шабаш – это ключевой момент в Колесе года. Как уже упомянул Годрик, всего шабашей – восемь. Четыре больших шабаша и четыре…
- О, нет, только не твои лекции, дорогая моя Ровена, - остановил ее Годрик. И, наклонившись к Гарри, нисколько не уменьшив громкость голоса, доверительным тоном «прошептал»: - Она обожает поучать.
- Я всё ещё здесь, между прочим, - напомнила о себе Ровена.
- Я хотел сказать «учить», дорогая. – Годрик подмигнул Гарри. – Но ты можешь спросить ее о чем угодно, и она непременно расскажет тебе об этом. Возможно не сразу, но обязательно что-нибудь узнает.
- Не пора ли тебе, милый мой Годрик, в деревню? – Ровена явно выпроваживала Гриффиндора.
- Я ещё не… - попытался воспротивиться Годрик, но Ровена его перебила:
- Уже, дорогой. – Годрик встал, пожал плечами и... наклонившись к Ровене, сорвал с ее губ быстрый поцелуй, чему она, к удивлению Гарри, явно не возражала. Поттер чуть со стула не свалился, когда увидел этот поцелуй между двумя Основателями. – Постарайся убедить их. Я буду скучать.
Годрик кивнул в ответ и, встав за спиной Ровены, посмотрел на находящегося в почти шоковом состоянии парня.
- Никогда не мог спорить с этой женщиной. Наверное, она меня очаровала … - После чего быстро ретировался с глаз долой.
- Несносный… - начала Ровена, но, посмотрев на Гарри, неожиданно предложила: – прогуляемся до озера… Аврелий? Я могу подробнее рассказать тебе о восьми шабашах.
Гарри в шоке смог только кивнуть. Он никогда прежде не видел, чтобы взрослые так открыто демонстрировали свои чувства перед ним. Это поражало. Гарри свыкся с мыслью, что поцелуй – это нечто интимное, и что как минимум неприлично делать это в присутствии кого-либо. Тетя Петуния всегда неодобрительно высказывалась на этот счет… Но, возможно, ей не стоило доверять в этом вопросе…
После завтрака они вместе вышли из замка и молча пошли по сочной зеленой траве к озеру. Гарри вновь наслаждался местным летним ландшафтом, ведь прошло уже полтора месяца, как он покинул Хогвартс на каникулы, без учета «скачка» во времени, конечно. Наконец, Гарри и Ровена достигли берега, того самого, с которого когда-то Поттер будет начинать своё второе задание Турнира Трёх Волшебников. Равенкло оглянулась в поисках чего-либо, на что можно было бы присесть, и обнаружила небольшой поваленный ствол. Удобно расположившись на нем и подождав, пока Гарри не присоединится к ней, она начала разговор.
- Ты ещё хочешь знать о шабашах?
- Да. Признаться, я впервые слышу о шабашах в таком ключе. И, конечно же, не знал, что всего их восемь, - ответил Гарри откровенно.
- Хорошо. Как я уже сказала на кухне, существует четыре больших шабаша и четыре малых. Малые – это первый: День весеннего равноденствия, мы называем его День Остара и отмечем его 21 марта. Второй – День осеннего равноденствия, то есть Мабон, 21 сентября. Далее – День летнего солнцестояния, Лита, 21 июня. Четвертый малый шабаш отмечается в День зимнего солнцестояния и называется Йоль, отмечается 22 декабря.
- Понятно. А большие шабаши? – заинтересовался Гарри.
- Пятый, большой шабаш, Самайн. Он отмечается…
- О, я знаю о нем, - прервал ее Поттер, с горечью вспомнив, в какую именно ночь погибли его родители. – Но я чаще слышал, что его называют Днем Всех Святых и отмечают 31 октября. Я прав?
- Да, верно. В Самайн также отмечается Колдовской Новый год и существует много поверий, что можно и нужно обязательно сделать в этот день, а что – категорически воспрещается. Также Самайн является одним из двух обязательных к празднованию шабашей.
Гарри подумал, что, возможно, поэтому этот День и дошел до современности. Новый год, всё-таки.
- Итак, шестой шабаш, Имболх, отмечается 1 февраля. Седьмой – Белтайн и празднуется в ночь на 1 мая. И, наконец, мы добрались до сегодняшнего дня, восьмого, большого шабаша, это Ламмас или Лугнасад, 1 августа. Это второй из обязательных к празднованию шабашей. Также, среди дней, которые следует отмечать, это 13 эсбатов, то есть 13 полнолуний в году. Подмечу о том, что практически все ритуалы или начинания надлежит проводить именно в шабаши или эсбаты. – Ровена замолчала, давая Гарри переварить полученную информацию, но затем резко спросила: - Как получилось, что ты не знаешь о таких простых вещах, о которых знает каждый ребенок-маг практически с пеленок?
Почему-то почти с первого взгляда Рэйвенкло напоминала Гарри Гермиону Грейнджер, такая же начитанная, собранная, разумная, выискивающая немыслимые логические цепочки утверждений. Молодой человек уже мысленно готовился к допросу, стараясь не обращать внимания на прекрасный вид перед ним, концентрируясь на том, чтобы не сболтнуть лишнего.
- Я не местный, ты знаешь это, - произнес он утвердительно.
- Но откуда ты? – настаивала она.
- Из слишком далекого места, чтобы пытаться туда попасть специально, - ответил Гарри честно. – Что ты видела обо мне в «Великих Анналах»?
- Что ты видел в «Annales maximi»? – спросила она одновременно с вопросом Гарри. Они помолчали некоторое время.
- Хорошо, я могу начать, - заговорила Ровена первой, - потому что Годрик уже кое-что рассказал мне, а я не могу поговорить с Салазаром, который до сих пор торчит в Комнатах Алхимика, и он терпеть не может, когда его отвлекают, но ты… должен знать еще кое о чем, что видела я. В меня вселяет надежду тот факт, что, как объяснил мой муж…
- Это Годрик? – не подумав, ляпнул Гарри.
- Да, Годрик, - согласилась терпеливо Ровена, но по ней можно было видеть, что она не очень довольна вопросом Гарри. – Не мог бы ты не перебивать меня?
После того как Гарри кивнул, пробормотав «прости», она продолжила:
- Он сказал, что ты сможешь помочь нам устранить аль-Маджуси и даже сделаешь это. Вот только до того, как Годрик мне это сообщил, я не очень-то верила, что ты будешь на нашей стороне. – Гарри ясно уловил выделенное «нашей». – Дело в том, что в Книге я увидела в том числе, среди разных образов, которые не касаются обсуждаемой нами темы, следующие строки…
Ровена прикрыла глаза, пытаясь в точности процитировать слова, говоря очень медленно:
- …И явится он, дракон из драконов, эльф из эльфов, маг из магов, сущее из сущего; светлое из светлых, темное из темных; явится тот, кто сможет поработить неправильное, ненужное другим; тот, кто окажется перед единственно правильным выбором и выбор этот сделает он сам. Явится на Жертвенный алтарь в средоточии Магии, там, где в День Лита солнце касается Камня. Явится в канун Ламмаса, в день своего Становления. – Она посмотрела на юношу. – Что ты об этом думаешь?
- Да как два пальца… - сказал Гарри, махнув рукой, но затем исправился, зная, что женщина не поймет. – Я хотел сказать: для того чтобы это понять, нужна уйма времени, знаний и…
Ровена улыбнулась, вполне искренне, как показалось Гарри: - Я и не ожидала, что кто-то в состоянии так сходу расшифровать пророчество. Мне понадобилось время, почти месяц, чтобы докопаться до истинного смысла… но, к сожалению, до конца я поняла его только сегодня утром, лишь когда Годрик сказал, что ты действительно устранишь нашу проблему.
- Это ты так о нашем симпатяге, аль-Маджуси? – усмехнулся Гарри.
- Да. – Она подозрительно глянула на Гарри, но ничего не сказала по этому поводу.
- Так что означает вся эта муть? То есть – пророчество. И почему Салазар сказал мне, что это не совсем пророчество, а скорее подсказка, так как это все сказала не прорицательница, а было написано в магической книге.
Вместо ответа Ровена встала, и подошла ближе к воде, там, где берег был устлан разноцветной галькой. Гарри последовал за ней, наблюдая, как она поднимает с берега камешек.

[Sotoffa]

- Так почему?.. – напомнил Гарри. Она протянула руку, показывая свою находку. На маленькой ладошке оказался обычный круглый плоский камень, который Гарри назвал бы словом «блин».
- Если я его кину особым способом, ты сможешь сказать, пойдет он ко дну или подпрыгнет по воде несколько раз, прежде чем утонуть окончательно?
- Вопрос с подвохом. Так, если этот твой способ тот, о котором я подозреваю, то есть большая вероятность того, что он утонет не сразу. Если твой способ отличается от моего, то он утонет. – Гарри пожал плечами, показывая, что задача для него не слишком сложная.
Ровена одобрительно кивнула и запустила «блин». Камешек подпрыгнул по воде раз пять и скрылся где-то на дне, оставляя на поверхности воды волны.
- Салазар был прав, - сказала она, возвращаясь к сухому стволу поваленного дерева и садясь на прежнее место. – Ты сказал, что камень подпрыгнет несколько раз, прежде чем утонуть, если я запущу его особым способом. Ты сказал это прежде, чем так случилось. Думаешь, ты прорицатель?
- Нет, конечно, я говорил, исходя из собственного опыта.
- Если бы я запустила камень по-другому, то ты бы ошибся.
- Да, поэтому я предположил и то, что если ты его не кинешь по-особому, то он обязательно утонет сразу. Как наш маленький эксперимент связан с пророчествами? – Ровена смогла заинтересовать Гарри. Теперь ему было важно самому добраться до сути, а не просить, чтобы она ему просто всё объяснила.
- Ты явился вчера, 31 июля, и просто слова становятся пророчеством.
- То есть я запустил его в действие. Поверь, я не хотел этого.
- Конечно, не хотел. – Согласилась Ровена. - Помнишь, я сказала: «сможет поработить неправильное, ненужное другим»? Что для тебя неправильное и ненужное?
- Зло, конечно. Убийства магглов. Аль-Маджуси.
- Теперь и я так думаю, - улыбнулась Ровена. – А теперь представь на минуточку, что это пророчество первый прочитал такой человек, как аль-Маджуси. Что для него неправильное и ненужное?
- Всё с точностью наоборот: магглы и те, кто не хотят их смерти… О, вот почему ты не знала, не верила мне, что я на «вашей» стороне, ведь в пророчестве ясно не сказано об этом. Что я буду помогать именно вам. Я мог бы оказаться как светлым, так и темным. Полагаю, тебя еще смутили и слова «светлое из светлых, темное из темных». Прямо раздвоение личности какое-то получается.
- Правильно. Теперь, что ты думаешь об этом: «тот, кто окажется перед единственно правильным выбором»?
- Это теперь совсем просто. Салазар уже прочитал мне лекцию об этом. Что бы я не выбрал, тьму или свет, то всё равно сделал бы единственно правильный выбор, но только для себя. Получается, выбрав вас, а не аль-Маджуси, я сделал правильный выбор для себя и именно для вас, но неправильный для аль-Маджуси. И, напротив, если бы я выбрал аль-Маджуси и зло, я всё равно сделал бы правильный выбор для себя, вкупе с аль-Маджуси, но неправильный для вас, Основателей. Всё логично. И теперь, после того, как я сказал Годрику, что видел в Книге, как отбросит копыта… то есть умрет аль-Маджуси, ты стала уверена, что я уже сделал этот выбор. То есть ты исходила от противного, по принципу «враг моего врага – мой друг». А тот камушек, что по воле твоей руки теперь покоится на дне в компании с Гриндилоу, также был лишь выбором. Твоим выбором, ведь если бы я не видел, как именно ты его утопила, то я все равно бы знал, что камушек запустили по-особому, видя, как он изо всех сил старался не захлебнуться в озере.
Женщина засмеялась, когда Гарри произносил последние фразы.
- Да, ты прав. Я не думала, что кто-то в твоем возрасте, только пройдя Становление, в состоянии понять это и предусмотреть все стороны, все дороги выбора.
- Становления? Я не знаю ни про какое Становление. Кажется, в пророчестве что-то было про это.
- Ты… - Ровена с неподдельным изумлением смотрела на Гарри, словно он у нее на глазах превратился в самого Мерлина, не иначе. – Но тебе ведь есть уже семнадцать лет?!
- Да вчера, собственно, исполнилось, - фыркнул Гарри, гадая, действительно ли это было «вчера». С тех пор много «воды утекло».
- Ты так и не прошел Становление!
- Видимо, нет… - подтвердил Гарри, хотя всё ещё не знал абсолютно ничего про это «Становление».
Взгляд женщины забегал по лицу Гарри, что-то вспоминая и вычисляя. Затем она резко поднялась на ноги:
- О, Великий Мерлин, нам нужно спешить! Идем, Аврелий, Ламмас – это твой… наш единственный шанс. Мы еще можем успеть!
- Куда?.. – спросил Гарри, еле поспевая за женщиной, она направилась в сторону замка, но юноша был уверен – это не конечный пункт назначения.
- На Солсберийскую равнину, конечно.
- Ах, ну, конечно… И как это я сам не догадался? – с ноткой самоиронии спросил Гарри.
- Откуда ты такой взялся, Аврелий? Не знаешь о таких элементарных вещах.
- Я уже…
- Не надо, я помню, что ты ответил. – Ровена пошла на узкой тропинке, и разговор пришлось прекратить. Когда они уже подходили к замку, то встретили Салазара, спешно заходящего в дверной проем.
- Сал! Постой! – Гарри удивился, услышав как Ровена обратилась к Слизерину. Мужчина остановился и вопросительно посмотрел на Ровену и юношу.
Непрошенные картинки из чертовой Книги моментально возникли в голове молодого человека, бросая его тело в жар, от корней волос до самых пяток. Салазар был одет в не застегнутую просторную мантию. Под ней было почти такое же одеяние, как у Гарри – высокие сапоги, заправленные в них бриджи и простая рубашка на шнуровке.
- Он не проходил Становление, - продолжила Ровена, волнуясь.
- Дьявол! Значит, мы с тобой ошиблись… – Реакция Слизерина также была бурной, как и у Ровены. - Где остальные?
- Годрик у Мак’Кэйли, в деревне. Хельга здесь, в замке. Ты знаешь, что нам нужно для ритуала. Немедленно отправляемся на Солсберийскую равнину, как только я разыщу Годрика. Не забудь зайти за Хельгой. – Ровена развернулась и оставила Гарри наедине с Салазаром.

[Sotoffa]

Глава десятая. Еще раз назад.
- Что всё это значит? Что такое День Становления? – Гарри совсем не нравилось то, что его держат в неведении и, судя по всему, собираются проводить ритуал непонятного назначения. Но Салазар, не обращая внимания на вопросы Гарри, быстро направился в нижнюю часть Хогвартса. Несколько минут они двигались слишком быстро, чтобы спросить что-либо у Салазара. На повороте маг, наконец, притормозил, и Гарри, разозлившись, окликнул его:
- Салазар, черт тебя дери, постой!
На этот раз мужчина остановился, но всего лишь для того, чтобы прошипеть на языке змей:
- Некогда, Аврелий, просто поверь. – Салазар схватил Гарри за предплечья, смотря сверху вниз в растерянные глаза и собираясь убедить его в необходимости как можно быстрее провести ритуал Становления, но слова просто застряли в горле.
Салазар стоял так близко… Гарри почувствовал его пьянящий мужской запах. Внезапно стало жарко, кровь прилила к паху. Поттер сглотнул – его глаза оказались как раз на уровне чуть приоткрытых губ Салазара. Молодой человек поймал чужой взгляд и почти инстинктивно качнулся вперед. Как дошло до Гарри немного позже, оказалось, основатель сделал то же самое, но только слегка наклонившись.
Гарри не думал. Ему просто хотелось сделать это, подчиниться своим инстинктам.
Их дыхание смешалось, губы приближались к чужим губам, но по мнению Гарри недостаточно быстро, а так, чтобы дать шанс второму отодвинуться и прекратить это совершенно не вовремя возникшее сумасшествие. Однако никто из них не был в состоянии этого сделать и, чуть помедлив перед самым поцелуем, их губы встретились. Вначале поцелуй был немного неловким и мягким – мужчины пытались приноровиться друг к другу, понять границы дозволенного, но затем, когда они оба глотнули немного воздуха и их губы встретились вновь, Салазар углубил поцелуй, выражая ярость и страсть.
Желая чувствовать доказательства страсти мужчины, Гарри позволил себе всем телом вжаться в Салазара и крепко стиснуть ладонями его зад. В ответ зубы колдуна пару раз прошлись по нижней губе Гарри, прикусывая больнее необходимого, но еще сильнее распаляя Поттера, который, извернувшись, прижал спиной к стене своего будущего любовника.
То, что Салазар Слизерин вскоре станет гораздо ближе, Гарри уже не сомневался – всего лишь одна короткая ночь прошла с тех пор, как Сал сам сказал ему, что необходимо верить своему сердцу и Магии. А вкупе с желанием, которое захватило их обоих, у Гарри не осталось и толики страха, что его могут отвергнуть или даже посмеяться над ним. Может, Гарри ошибся и все-таки эти люди более раскрепощены, нежели те, с которыми ему приходилось общаться в будущем? Может быть и так, вот только Гарри не мог похвастаться большим опытом в этих делах.
Раньше это были только невинные поцелуи, украдкой сорванные в темных одиноких уголках замка, но и этого оказалось достаточно, чтобы Поттер решил, что с этими людьми, парнями или девушками – не важно, ничего не получится, кроме банального, как говорили соседи по общежитию, траха. А Гарри даже в свои шестнадцать-семнадцать уже хотел серьезных отношений.
Гарри не отвергал возможность однополых отношений и, конечно же, он прекрасно был осведомлен об этом – невозможно было не участвовать в дискуссиях мальчишек в спальне. Также нередки были шуточки в душевых, когда чье-нибудь шальное заклятье попадало в него. Но, по мнению Гарри, оно больше пригодилось бы какому-нибудь дряхлому старцу… Кто-то пренебрежительно фыркал, даже не допуская мысли об этом, кто-то заинтересованно наблюдал из-под припущенных ресниц за развернувшейся дискуссией… А Гарри просто слушал, не выказывая своих предпочтений. Просто как-то не с кем было «поставить опыт». Он видел на себе заинтересованные взгляды и только. Никто так и не решился сблизиться с ним. Поттер элементарно был слишком занят, ждал очередной встречи с Волдемортом и чего-то такого… неординарного. Ждал, пока это «неординарное» само не ворвалось в его жизнь. Как обычно.
Недаром он – личность, исключающая все мыслимые нормы и правила. Если это был враг, то пусть он будет Волдемортом, не менее. Если друзья – то самые верные. Если оказаться в прошлом, то называть себя не иначе как Аврелием Великим. Если лишаться невинности, то ни с кем иным, как с Слизерином. И если решать, где и когда это делать, то только в Хогвартсе, Альма-матер Гарри, во времена Основателей. И если уж быть с кем-то, то только с тем, кого он сможет полюбить…
Гарри сильнее вдавился в тело будущего любовника своей жаждущей большего плотью, ощутив ответное давление над собственным пахом – он был ниже Салазара. Его колено надавило между ног мужчины, вынуждая того раздвинуть ноги – благо, и сегодня Гарри был без мантии. Гаррина нога чуть приподнялась, прикасаясь к возбуждению Салазара, вырывая из горла последнего незнакомые звуки, одни шипящие, но, несмотря на то, что это, очевидно, был змеиный язык, Гарри всё равно ничего не понял. Салазар откинул голову, прижав затылок к холодной стене, позволяя Гарри самому руководить процессом.
И Гарри воспользовался предоставленной ему возможностью, впиваясь в солоноватую кожу Слизерина губами, оставляя на ней почти мгновенно появляющиеся отметины, медленно выкладывая дорожку из поцелуев-укусов от уха, минуя яремную вену, добираясь до выступающих худощавых ключиц, виднеющихся из-под полурасстегнутого воротничка рубашки.
Казалось, тело Гарри само знало, где поцеловать, где прикусить матовую белую кожу… Никакого смущения, только действие. Только мелькающие образы перед глазами из Книги. Все так и будет.
Одна рука Гарри оторвалась от каменной стены, прошлась ладонью по груди мужчины, намеренно задевая сосок, чуть задержалась, а затем продолжила скользить вниз до тех пор, пока не наткнулась на эрегированный член Салазара, скрытый тонкой тканью брюк. Он делал так, как хотел бы, чтобы к нему прикасался Салазар. Опять послышались неопределенные шипящие звуки, переходящие в обычные человеческие слова:
- Аврелий… о, Мерлин… - Казалось, Салазар забыл, как дышать, не то что говорить. – Нам действительно… - Ласковая ладонь погладила его, пытаясь дотянуться до самого основания. - …Некогда этим заниматься.
- Чем плох этот момент, Салазар? – хрипло прошептал Гарри ему в ухо, пытаясь сдержаться изо всех сил и не кончить прямо в штаны. Если бы только его партнер просто коснулся его в определенном месте, то Гарри был бы уже абсолютно счастлив.
- Время уходит. – Салазар смог оторваться от стены и положить руки на грудь Гарри, но к разочарованию Поттера, только для того, чтобы заставить его сделать шаг назад. Но Поттер не желал так просто сдаваться и вновь подался к телу старшего мага.
- Нет!.. - остановил его Слизерин.
- Нет? – перебив, Гарри недвусмысленно посмотрел на выпирающую плоть Салазара. – А как же наша общая проблема?
- Нет - значит «не сейчас», - поправился мужчина, ухмыльнувшись. – Этой проблеме есть простое решение. Идем.
Салазар быстро продолжил свой прерванный путь, не обращая внимания на ворчание Гарри о чем-то вроде «Что может быть проще, чем помочь друг другу рукой?». Но осталось только повернуть за угол, и перед ними предстала простая дверь, которую Салазар открыл, прошептав пароль на Серпентарго.
Войдя внутрь, они оказались в большой лаборатории со всеми прилагающимися к ней атрибутами, включая один большой разделочный стол, пары специальных столов с установленными уже котлами – для приготовления зелий. В помещении также имелся камин, но что поразило Гарри больше всего – это наличие настоящего окна в подземельях. Оно начиналось примерно на 3 фута выше пола и уходило к самому потолку, образовывая, по-видимому, глубокий приямок, ведь по ощущениям Гарри они находились на уровне втором, не меньше. Несмотря на то, что на улице было светло, лучи от жаркого солнца сюда не проникали, но все же было не так мрачно, как в подземельях Снейпа, освещаемых только искусственным светом.
Стены Комнаты Алхимика была заставлены всевозможными сосудами, коробочками и котелками. Один большой черный котел стоял прямо посередине помещения. У него были изогнутые металлические ножки, по бокам – такие же две ручки, и почти у самого дна – небольшой краник, который можно было открывать и закрывать. Гарри «кастрюля» совсем не понравилась, потому что напомнила своим размером и формой тот котел, что использовал Волдеморт на кладбище. Только баз краника. И хорошо, что этот оказался пустым.
- Держи. Один глоток. – Пока Гарри заинтересованно оглядывал «Святая Святых» Алхимика, тот уже успел найти нужное зелье и всунуть его в руку парня. В этот раз Поттер без колебаний отпил нужное количество жидкости, даже почти не скривившись.
- Оу-ч… - выдохнул Гарри, ощутив все «прелести» быстрого снятия эрекции. - Неприятно. Не думал, что существует такое зелье. А ты?..
- Давай сюда! – рыкнул основатель и сам же выхватил флакончик из пальцев Гарри, прикладывая его к своим губам. Сделав глоток, он также скривился, но затем облегченно выдохнул, прикрыв глаза. Гарри отчетливо видел скатившуюся каплю испарины на его виске.
Более не обращая внимания на Гарри, мужчина сначала подошел к камину, и, кинув туда предварительно щепотку изумрудного порошка, привычно засунул в зеленое пламя голову:
- Живо к моей лаборатории! – скомандовал он кому-то. Затем он заметался от одного угла к другому, собирая какие-то склянки в небольшой холщевый мешочек.
Гарри, ясно уловив занятость мужчины, пожал плечами и постарался не путаться у того под ногами, собираясь осмотреть помещение подробней, но его взгляд постоянно натыкался на мельтешащую фигуру Салазара. Так он и не осознавал, что неотрывно наблюдает за старшим магом, пока не услышал голос.
- Так и будешь созерцать мое безупречное тело или все же поможешь? – проворчал Слизерин, перехватывая распущенные волосы тонкой кожаной полоской.

[Sotoffa]

- Безупречное? – оживился Гарри, оглядывая его медленно снизу вверх, нарочно останавливаясь на определенном месте и ухмыляясь в свою очередь. – Не знаю. Не могу точно сказать, пока сам не уверюсь в этом лично.
- О, вот как мы заговорили? – деланно удивленно спросил Салазар, подходя ближе к парню, вновь стискивая пальцами его предплечья и всматриваясь в лицо. – Твои глаза… цвета смерти. Прекрасно. Мне нужна кровь. – На одном дыхании.
- Ты странный, Салазар Слизерин, - прошептал Гарри, обдумывая, нужно ли воспринимать сие высказывание о глазах как комплимент, особенно в контексте со словом «кровь».
- Не более чем ты, Аврелий, - ответил алхимик, отпуская его и отступая подальше, к полке с пустой утварью. – Значит ли это, что про кровь ты согласен?
- Это для ритуала Становления? – догадался Гарри, смотря на меняющееся выражение лица Салазара от лукавого к серьезному.
- Да, для ритуала мне нужна твоя кровь. Вот этот флакон, совсем небольшой. – Салазар показал сосуд, который Гарри «маленьким» совсем не показался. – Готов?
- Нет. – Хотя Гарри уже давно и не чувствовал себя плохо при виде крови, но вся эта процедура кровопускания вызывала неприятные воспоминания. – Садизм какой-то: я здесь и двух дней не пробыл, но вот мою кровь требуют регулярно. Сначала эта Книга, потом – ритуал…
Салазар лишь хмыкнул на это заявление, продолжая закатывать рукав рубашки Аврелия.
- Как думаешь, Салазар, если мне придется каждый день сдавать вот по такой «небольшой» колбочке, то я продержусь тут хотя бы пару недель?
- Я же Алхимик – дам тебе пару зелий и будешь как новенький, - гордо заявил Салазар, уже наполняя прозрачный фиал. После процедуры он залечил руку и убрал сосуд во внутренний карман своей мантии. – Это почти всё, кроме свечей, если я ничего не упустил, а я обычно не имею такой привычки.
- Зачем свечи – солнечно же?
- Но ведь не будет, - загадочно ответил мужчина. Он призвал с помощью палочки черные толстые свечи, четыре штуки, и также сложил их в ни на дюйм не увеличившийся холщевый мешочек.
- Идем, Аврелий, Ровена и Годрик уже должны были подготовить всё остальное. – И мужчина вышел в коридор, направляясь прямо к центральному порталу.
- А ты ничего не забыл? Например... – хотел напомнить ему Гарри, но Салазар его перебил.
- Нет, я уже ведь… чертова девчонка! – вдруг воскликнул он, отдавая свою ношу Гарри.
- Интересное заявление, но я уже успел убедиться в обратном, собственноручно, если позволишь. – Гарри плотно сжал губы, дабы не засмеяться во весь голос, смотря на Салазара. Вначале основатель выглядел непонимающим, но затем по бледным щекам разлился легкий румянец. Мужчина резко повернулся, направляясь к комнатам Хельги, а Гарри услышал мягкое шипение.
- Обормот. – И по-человечески, - жди здесь, я быстро.
Девушка подходила к месту, где стоял Гарри, несколько недовольная. Одета она была в простое платье бежевого цвета с низким лифом и накинутым на плечи черным легким плащом с капюшоном.
- Сал? Ты не мог бы объяснить… - начала Хельга.
- Некогда. Мы аппарируем на Солсберийскую равнину – так сказала Ровена. - Отрезал Слизерин. Похоже, для Хельги Ровена – авторитет, подумал Гарри, раз Салазар пустил в ход «тяжелую артиллерию». – И не называй меня «Сал», девочка.
- Но Ро… - тут девушка увидела ждущего их Гарри и осеклась. Мгновенно забыв про спор со змееговорящим магом, девушка задрала аккуратненький нос кверху, и приблизилась к юноше. – Аврелий. Этот грубиян не желает говорить мне, что происходит и зачем мы туда отправляемся. Ты знаешь?..
- «Этот грубиян» всё слышит, между прочим. Разве Ровена не говорила тебе, что неприлично… - с сарказмом начал Салазар, но Гарри перебил его:
- Конечно, Хельга. Они собираются провести надо мной некий обряд, именуемый «Становление».
- Становление? Но разве тебе не больше семнадцати? – Почему-то она была удивлена не самим обрядом, а возрастом Гарри, который кивнул в ответ. – Разве не поздно, ведь Канун Лугнасада уже прошел?
- Сейчас – да. И это поправимо, - ответил загадочно Салазар, оставляя в недоумении Хельгу, но развеивая его у Гарри: возможен ли вариант перемещения с помощью Маховика Времени? – Так мы идем?
Хельга хотела вновь что-то спросить, но Гарри быстро взял ее под руку и первым устремился за аппарационную зону, оставляя Салазара позади и избавляя всех от недовольства мужчины очередной задержкой. Так они шли, думая каждый о своем.
Хаффлпаф испытывала в душе бурные эмоции, чувствуя тепло, исходящее от Гарри, от его бедра и правой руки, всё ещё удерживающей ее под локоть и изо всех сил старалась не отставать от его широких шагов.
Салазар думал о несносной девчонке, Хаффлпаф, посмевшей липнуть к Аврелию, к его Аврелию, и о том, что последний совсем не против этого внимания для человека, который совсем недавно целовался с другим мужчиной.
Гарри ощущал не совсем приятное чувство сверления взглядом в собственном затылке, понимая недовольство Салазара как мисс Хаффлпаф, так и им, Аврелием. А еще он как-то индифферентно относился к тому, что должно произойти. Ни взятая кровь, ни использование Маховика, ни даже, как догадывался Гарри, участие всех Основателей в ритуале не могло теперь вывести юношу из равновесия. Потому что он слишком хорошо понимал, что у него нет выбора. Опять это чертовы два слова. Нет выбора.
- Аврелий, мы пришли, - вырвал голос Салазара из раздумий, останавливая его. – Хельга, ты знаешь, где это место, так что прошу: ты первая.
Девушка с неохотой высвободила свою руку и очаровательно улыбнулась, глядя в глаза Гарри. Просто невозможно было не ответить на эту улыбку.
- Ну, хорошо. А ты, Аврелий? – Хельга явно не хотела оставлять их одних.
- Мы аппарируем сразу после тебя, - ответил Салазар, хотя вопрос был адресован одному Гарри, которому пришлось всего-навсего кивнуть в знак согласия. Хельга аппарировала, оставив после себя лишь еле ощутимый аромат полевых цветов. – Давай сюда руку.
- Ты, что – сердишься? – спросил Гарри, подходя ближе и уловив вновь недовольные нотки в голосе Салазара.
- Отнюдь нет. С чего ты взял такую глупость? – Теперь в голосе было безразличие, но Гарри почему-то нисколько не поверил в это, почти на подсознании.
- Ты недолюбливаешь Хельгу – это ясно как день. – Салазар лишь выгнул одну бровь, не убежденный. – И ты чуть дырку не сделал в моей голове, когда я шел рядом с ней.
- Одна небольшая ремарка, - Салазар прищурил свои глаза, - ты шел не рядом с ней, а практически обнимаясь. Нам пора! – рявкнул он на одном дыхании и, схватив гаррину руку, аппарировал вместе с ним.
- Да ты ревну… - успел воскликнуть Гарри прежде чем ощутил давление на грудь и невозможность окончить фразу. Одно мгновение – и они очутились в другом месте, но окончание всё равно вырвалось, совершенно непроизвольно, - … ешь!
- Прости, что «ешь»? – ухмыльнулся Салазар уголком губ. Гарри едва успел посмотреть «волком» на него, как услышал:
- Именем Эостре, почему так долго, Салазар?! – Голос Ровены появился прежде, чем они оба увидели ее саму. Хельги по близости уже не наблюдалось. Гарри оглянулся, пытаясь понять, где он оказался на сей раз. Увиденное совершенно не произвело на него впечатления: обычное поле, усеянное какими-то злаками – там, где они стояли. По левую сторону, в ярдах десяти, обнаружился большой лес, края которого не было видно. С другой стороны, почти на горизонте, виднелось какое-то серовато-голубое сооружение, о размерах которого Гарри не мог сказать с этого расстояния абсолютно ничего, ибо сравнить его было не с чем.
- Может, свою любимицу спросишь? – ответил меж тем Салазар на вопрос Ровены. – Её величество, королева Хогвартская мисс Хаффлпаф, не могла выбрать платье для выхода в свет: шелковое цвета перванш, но весьма скромно открывающее ее прелести, либо то, что было на ней, хлопковое, но зато с большим «крючком» для мужчин в виде низкого лифа. – Тут он посмотрел на Аврелия, у которого появилось смутное сомнение, что он каким-то непостижимым образом оказался связан с очевидным выбором Хельги.
- Может, и спрошу, Сал. – Ровена не теряла времени даром и доставала из недр своей мантии какую-то длинную цепь. На ней оказался подвешен, как и предполагал Гарри, Маховик времени, почти такой же, какой они с Гермионой использовали на третьем курсе. Она, без каких либо объяснений, накинула тонкую цепь на себя, на Салазара, наклонившего голову, а затем и на Гарри, которому пришлось встать вплотную к Салазару, повернувшись к нему лицом. Ровена оказалась сбоку от них.
- Это – Маховик Времени, - начала объяснять женщина.
Гарри остановил ее:
- Да, я знаю. Не могли бы мы уже?.. – Ему было неудобно стоять с Салазаром так близко, чувствовать запах его тела, видеть все еще виднеющиеся следы от поцелуев на его губах. Он почувствовал себя очень неловко, ожидая того момента, пока тело среагирует на близость мужчины, даже не смотря на присутствие Ровены и совсем недавно принятого зелья, которое снимает эрекцию. Неудобно до того, что он стал переминаться с ноги на ногу, постоянно натягивая цепь на их шеях.
Ровена активировала Маховик, повернув его всего на два оборота. «Внешний мир» потерял свои четкие очертания границ, почти не изменяясь, только лишь порывистый ветер колыхал длинные колосья гораздо быстрее. Время покатилось вспять.
- Это займет пару минут. Итак, план прост: мы возвращаемся в канун Лугнасада, идем к алтарю, готовимся к ритуалу – то, что еще осталось сделать. На это у нас не больше получаса… – Ровена с опаской посмотрела на Гарри и на цепочку. – Знаешь, Аврелий, возможно, с моей стороны было большой ошибкой не наложить Чары прочности на звенья цепи, так что, если она вдруг порвется… боюсь даже предположить, что может случиться со всеми нами.
- Я не специально… - оправдывался Гарри, но вдруг ощутил поддержку в виде рук Салазара. Они крепко обхватили талию Аврелия, спустившись ниже, ладони чуть погладили упругие ягодицы, прежде чем окончательно замереть на пояснице и еще ближе прижать Гарри к себе, не оставляя видимого пространства между их телами.
- Едва ли ты делаешь ситуацию лучше, Салазар, - прошипел Гарри, но, тем не менее, почувствовал себя спокойней. Не хотелось бы застрять где-нибудь вне времени. – Боюсь, такими темпами я…

[Sotoffa]

- Успокойся, Аврелий. Ты не возбудишься. - Скептический взгляд Гарри. - То зелье, что мы приняли, направлено, в том числе, и на погашение этого низменного инстинкта.
- Что-о?! – ужаснулся Гарри, не заметив, как перешел на человеческий язык. – Я наделся еще использовать мой…
- Даже знать не хочу, о чем вы шипите, - произнесла Ровена, мотая головой, ясно говоря взглядом, что она сделала из их с Салазаром телодвижений вполне обоснованные выводы.
- Это временно. Примерно часов на двенадцать, - поспешил объяснить Салазар, пока Гарри приходил в себя от шока, вызванного словами самого алхимика и Ровены. – Вообще-то иначе бы ты уже почувствовал не только свой, но и мой…
- Не слышать и не видеть, - уточнила Рэйвенкло своё предыдущее высказывание, после чего прикрыла глаза, а Гарри уткнулся в шею Слизерина и спрятал свое пылающее лицо в волосах старшего мага, желая оказаться подальше от этого сумасшедшего общества, коим оказались Основатели Хогвартса.

Глава двенадцатая.
- Назови хотя бы одну причину, ради которой ты встал и, судя по всему, начал колдовать, - Салазар был зол, глядя сверху вниз на лежащего в кровати молодого человека.
- Мне хотелось в туалет, - первое, что пришло в голову, выпалил Гарри.
- Так и напишем в качестве твоей эпитафии: «ему хотелось в туалет». – Голос не отличался вежливостью.
- Ваш кладбищенский юмор оставляет желать лучшего. - Гарри обиделся и отвернулся, хотя все равно не видел мужчину. Чертово сияние никуда не делось. Он был не рад этому ритуалу. А что, если он так и останется – почти слепым, только с едва различимыми сгустками золотистого сияния?! А теперь еще и ссора с раздраженным Салазаром.
- Лучше иметь кладбищенское чувства юмора, чем отсутствие мозгов! – парировал алхимик.
- Лучше не иметь мозгов, чем иметь эпитафию. Я, кстати, могу устроить Вам последнее, - услужливо подсказал Гарри, вспоминая, что еще недавно Слизерин страшился его. «Что ж, миф развеян», в данный момент с сожалением подумал юноша.
- Тогда уж над нашей общей могилой.
- Странное представление у Вас о гостеприимстве – то хороните, то обзываете безмозглым! – Гарри автоматически перешел на «Вы». Что-то ему это очень сильно напоминало.
- Виноват, Ваше Величество! – голос источал яд и причинял боль не меньшую, чем клык василиска. – Но позвольте удовлетворить мой интерес: на чьем же ложе вы сейчас возлежите?
Гарри почувствовал укол совести, но остановиться уже не мог:
- Кто-то – не будем указывать пальцами – принес сам мое Величество именно в эту комнату!
- «Кто-то» вовсе не думал, что Вы будете столь упрямы и непоседливы, словно молоденькая барышня. – Голос мужчины стал менее громким, хотя претензий в нем не убавилось.
- Я. Не. Барышня. – Процедил сквозь зубы юноша. Он всерьез начал злиться. Почему Салазар стал вести себя так, словно с цепи сорвался?
- Это просто фигура речи, - услышал Гарри. И всё. Так как очередной колкости не последовало, воцарилось абсолютное молчание.
- Что помешало тебе принять помощь от эльфа? – спокойно поинтересовался алхимик немного погодя, как будто взаимных упреков не было.
- Ничего! – всё еще злился парень. Он не мог пережить слова о барышне. Тем не менее, он глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки. - Послушай, мне до белого каления осточертело ошиваться в твоей спальне.
«Без тебя», добавил Гарри про себя.
Салазар сжал губы в одну линию, ничего не ответив. «Лучше уж перебрасываться взаимными оскорблениями, подумал Гарри, нежели чувствовать немой укор Слизерина, не слышать его вибрирующий, проникающий в грудную клетку, голос». Несмотря на то, что юноша не был уверен, что алхимик еще в комнате – он раз за разом преподносил Поттеру сюрпризы, не давая разобраться в своей непостижимой душе и необъяснимых, воистину «слизеринских» действиях, продолжил:
- Я на волю хочу. Мне надоело проводить сутки напролет в таком инертном состоянии. – Он ненавидел свой голос за то, что в нем появились жалобные нотки.
- Тебя никто здесь не держит, - голос мужчины по прежнему отдавался где-то внутри Гарри, оседая в душе. Он не успел разобраться в этом, как почувствовал, что Салазар отходит от его кровати.
Тихое «Нокс!» – и мужчина открыл двери, чтобы уйти прочь.
- Постой, Салазар! – Гарри резко соскочил с кровати, и даже сделал несколько шагов, но потом потерял равновесие и шмякнулся на пол, больно ударившись коленкой. Он беспомощно простонал, ненавидя это свое состояние. Ему никогда еще не было настолько стыдно за свою слабость. Он хотел покорить Основателей своими достоинствами, а не недостатками.
- Что же ты делаешь, дурачок? – Гарри резко вздернули и крепко прижали к груди, придерживая. Голос источал такой спектр эмоций, что Поттер почти задохнулся от этого открытия, вкупе с нежным объятием… Ну, вот. Теперь еще к стыду добавилось и чувство вины конкретно перед алхимиком.
Гарри уткнулся лбом в плечо Слизерина и невнятно прошептал:
- Как унизительно… - Сколько же ошибок было сделано юношей за последние минуты?
И тут его почти с размаху швырнули обратно на мягкую перину.
Гарри чертыхнулся. Чем он заслужил такое обращение с собственным телом? Он ведь и так теперь почти как инвалид!
«Замечательно. Я просто по собственной воле взял и выставил себя идиотом», подумал Поттер, приподнимаясь. Но с неподобающим обращением он с собой все равно не готов был мириться. Юноша скрестил руки на груди в защитном жесте и попытался «волком» посмотреть в сторону Слизерина.
- Не смей так больше делать! – прошипел Салазар, сжав кулаки, вновь направляясь к двери. – Поскольку сейчас никто из нас не готов к конструктивному диалогу…
- Я «не смей»?! – Гарри вновь не успел обдумать всё как следует, бестактно прерывая алхимика. – Это ведь ты только что…
Но, так и не дойдя до двери, алхимик вернулся к кровати, и так стремительно наклонился, что Гарри с ужасом прикрыл глаза, хотя почувствовал лишь движение воздуха рядом, да сконцентрировавшееся свечение в форме едва различимого абриса Салазара.
Тело Поттера непроизвольно подалось назад, упершись о деревянную спинку. Перед глазами как будто в один миг пронеслась вся его жизнь, и только две мысли пульсировали в голове: что Гарри – полнейший болван, не умеющий вовремя заткнуться и что ему только семнадцать, чтобы умереть. Но, вопреки ожиданиям, лишь тонкие губы неожиданно сильно, на грани жестокости, впились в рот Гарри.
Поттер изумленно приоткрыл рот, невольно впуская Салазара.
О, Мерлин! Как оказывается, он соскучился по нему! Всего лишь один поцелуй в коридоре, но Гарри помнил его, желал повторить изо всех сил, сам не понимая, отчего злился все это время на Салазара. Что больше не касается его? Что тот к нему равнодушен? Что остается бесчувственным, когда даже Ровена изо всех сил, день за днем, пытается привести в норму Гарри?
Воздух у обоих кончился. Гарри чувствовал возбуждение, слабость немного прошла. И было еще что-то, совершенно необычное. Что-то с Салазаром. Он просто знал это.
Слизерин медленно отодвинулся от Гарри и только потом открыл глаза. Отошел на пару шагов, откидывая голову на столбик балдахина. Его грудная клетка тяжело вздымалась, словно он пробежал тысячу миль – Гарри слышал его.
- Салазар, - позвал Гарри. Он хотел видеть выражение его лица. Поттер, позабыв обо всем на свете, с ужасом представлял себе, что тому неприятно было целовать такое ничтожество, как он. В конечном счете, кем здесь являлся Гарри? Что он сделал хорошего Основателям, кроме того, что доставил кучу проблем? Это «там» его боготворили и ненавидели лишь за один шрам на лбу, а здесь он – никто. Просто никто.
- Мерлин, Аврелий… только не говори ничего таким голосом, пока я… - и мужчина замолчал.
«Этот голос звучал так, будто ему понравилось», сделал очередной вывод Гарри, совершенно иной. Он прислушался к своим ощущениям. Появилось что-то странное. Возможно, это заинтересует алхмимика. Юноша прочистил горло. Голос стал похож на обычный:
- Я хочу сказать тебе…
- Ш-ш.
Гарри замолчал. Слизерин призывал его к молчанию совсем не на Серпентарго. Поттер, проклиная свое незрячее состояние, желая удостовериться, что с алхимиком все в порядке, передвинулся ближе к краю. К его удивлению, слабость немного отступила. Он нашарил руку мужчины и дернул вниз. Кровать прогнулась под весом Салазара.
Теплая ладонь надавила на грудную клетку Гарри, вынуждая лечь обратно. Когда Поттер так и сделал, его молча накрыли одеялом и легли рядом, точно также как было несколько недель назад, сразу после обряда. Даже ладонь Салазара вновь оказалась на груди Поттера, поверх ночной сорочки. Гарри переплел свои пальцы с его.
- Так. Хорошо, я сделаю это, Ро… - спустя несколько минут произнес Салазар, повздыхав.
- Что сделаешь? – не понял Гарри и недовольно продолжил: - И Ровены здесь нет. Ведь нет?
- Успокойся, ее здесь нет, - отмахнулся мужчина, оставив прозвучавший вопрос без ответа. – А сейчас я слушаю тебя, Аврелий.
Гарри обдало горячим дыханием, и он повернул голову на звук голоса.
- Я только хотел рассказать про необычные ощущения. Мне кажется, что-то во мне изменилось по сравнению с тем, как было до недавнего обморока.
- Что именно? - Салазар, переместил руку ниже на торс Гарри, оставляя его ладонь, пробираясь под одеяло и останавливаясь там, где находится пупок. – Объясни, Аврелий.
- Ладно. – Гарри старался абстрагироваться от волнующей мысли о чужой теплой ладони, лежащей у него на животе и описать то, о чем его просил мужчина. Это было затруднительно, но пока выполнимо.
- Это похоже на какое-то раздвоение личности: с одной стороны я – это я, тот, который был раньше, но с другой – кто-то чужой. Возможно, опасный, но не сейчас… Не знаю. Просто ощущаю присутствие на эмоциональном – ментальном – плане еще одного или нескольких людей. Как будто кто-то врывается тебе в голову, как при легилименции, но не так напористо, однако это не вызывает воспоминания. Только… - Поттер вздохнул. Он не знал, как это выразить обычными словами. – Есть еще и противоречивые ощущения, будто это я врываюсь в чьи-то головы, но я не понимаю, как это может быть? И, вообще, все эти чувства… Они не мои. Просто я знаю себя достаточно хорошо, чтобы не верить им. Извини за столь бестолковый рассказ.

[Sotoffa]

Салазар хмыкнул, а Поттер вспомнил, как в своё время Риддл сумел манипулировать им, заманив в ловушку. Только тогда были непонятные сны, а сейчас – эмоции.
- Какие именно чувства – не твои? Попытайся разделить их. – Рука Салазара сместилась на дюйм ниже, почти к паху.
Поттер, с присущим ему упрямством, старался не реагировать на этот физический контакт, первый в его жизни… но он не собирался вдаваться в столь интимные подробности. Если Салазар желает знать то, что чувствует Гарри, то последний скажет ему. И если Салазар может так спокойно говорить, касаясь Гарри, то и он сможет не реагировать, оставаясь равнодушным.
- Так, не смейся, - предупредил Гарри. – Я чувствую себя так, словно хочу себя. Но это все не мое, я уверен. Не могу же я хотеть самого себя?
- Это вряд ли, - ответил спокойно Салазар. – Хотя бывают случаи, особенно когда живешь один… но, кажется, это называется другим словом.
Гарри рассмеялся:
- Да уж, бывают… В общем, одна сильная положительная эмоция. - Гарри стало неудобно, он даже покраснел, представляя, как говорит Салазару: «это любовь». В мозгу высветились розовые сердечки, летающие золотые херувимчики, посыпающие разноцветным конфетти всё вокруг, запах чего-то приторно-сладкого и прочая мишура, ассоциирующаяся в представлении Поттера со словом «любовь». В воспоминаниях это выглядело, по крайней мере, отвратительно и его всякий раз мутило. Именно таким запомнилось кафе мадам Паддифут, когда он был там с Чжоу. С тех пор юноша настойчиво избегал «этого слова». Ему никогда ни с кем не приходилось обсуждать это чувство на равных.
Гарри продолжил менее уверенно:
- Ну, или что-то вроде этого. Очень сильная эмоция, почти как ненависть, только наоборот.
- Хм… Прислушайся к себе. Откуда она исходит? Сконцентрируйся и растворись в ней. Не пытайся понять, просто чувствуй и переживай ее. – Голос Салазара мягко шелестел в тишине. Алхимик поглаживал торс Гарри, однако, не спускаясь еще ниже.
Поттер некоторое время молчал, пытаясь следовать совету Салазара, и ответ пришел сам собой:
- Это от тебя.
- Продолжай, - не отрицал Салазар.
- Ты испытываешь некоторые чувства, - уточнил Гарри, не совсем веря в происходящее. Откуда пришло это знание? И почему? Ведь то, что раньше было известно о Слизерине, как и о представителях этого «змеиного» факультета – это его холодность, бездушие, а это никоим образом не вяжется с настоящим Слизерином. Этот Салазар Слизерин – чуткий и смешной (конечно, он по большей части язвительный), раскрепощенный и преданный друзьям, а главное – он умеет чувствовать.
- Дальше, - вновь ответил алхимик, его рука вновь начала путешествие вверх, пока не добралась до рта Гарри, а большой палец не провел по его нижней губе. Потом ладонь опять спустилась ниже и замерла на выступающей ключице.
- Ко мне, - нахмурился Гарри. Он испытывал настоящий шок от своего знания. Его голос дрожал от предвкушения чего-то неизведанного. Горячая ладонь на нем обжигала.
- Очень может быть, - хрипло подтвердил Салазар, хотя Гарри уже и не спрашивал. Поттер в который раз чертыхнулся внутренне, из-за того, что не может видеть потрясающие глаза мужчины.
- Почему? – спросил Гарри. Его сердце забилось учащенно, ожидая ответа. Если бы Салазар переместил руку вновь на грудь, то заметил бы, как Гарри волнует этот вопрос – по быстрому биению сердца. Почему, черт возьми, Гарри сам так уверен, что им просто необходимо быть вместе? Что вообще происходит? Но, наверное, Гарри сам пытался себя обмануть: кое-что он все-таки увидел в той чертовой Книге. Но с некоторых пор он не доверял такой макулатуре, помня о дневнике Риддла.
- А почему нет? – вновь «ответил» алхимик столь неопределенно, что Поттер в изумлении широко раскрыл глаза, смотря туда, где, по его мнению, должны быть глаза алхимика. Гарри почувствовал, как мужчина наклонил голову ниже. И это «почувствовал» было также не обычным: золотистое сияние, которое видел Гарри до сих пор, вдруг сконцентрировалось на четком абрисе в форме головы Салазара, склонившего ее прямо над Гарри и изменило свой цвет на весь спектр одновременно, словно радуга.
«Все изменения – к лучшему», решил юноша.
Может, стоит попробовать открыть глаза? Гарри хотел было сказать об «увиденном», но Салазар продолжал говорить.
- И почему ты здесь, и все еще в моей спальне? – мужчина, наконец, приблизился к самым губам Гарри, который решился-таки взглянуть на мужчину. «Радуга», идущая от Салазара, никуда не делась, зато Поттер уже мог видеть хоть еще что-то, пусть это была лишь тень мужчины в сумраке спальни, от которой исходило что-то наподобие ауры.
Слизерин прикоснулся губами к губам Гарри, целуя почти невесомо, прося разрешения впустить его и углубить поцелуй. Стон вырвался из груди юноши, и он приглашающее приоткрыл рот. Салазар двинулся дальше, понукаемый ответной реакцией, и захватил в плен его язык, настойчиво исследуя рот, прикусывая губы Гарри, вновь и вновь врываясь, пробуя на вкус чужие уста, изучая самые глубины этого желанного пространства.
Никаких вопросов у Гарри не осталось, да и вопросы Салазара он уже благополучно забыл. Про увиденные перемены в себе рассказывать расхотелось, осталось только острое желание касаться, чувствовать, слышать.
Одна рука старшего мужчины в это время прикасалась к груди Гарри, сжимая соски сквозь тонкую ткань так нежно и легко, что они мгновенно напряглись, превратившись в колючие бусинки. Другая рука зарылась в мягкие волосы, ласково пропуская пряди между пальцев. Гарри со стоном подался вперед, вожделея ощутить другого всей кожей, проклиная тонкую преграду между ними в виде одеяла и сорочки и изо всех сил желая, чтобы она исчезла.
Тут воздух в легких обоих мужчин кончился, и им пришлось прервать этот сводящий с ума поцелуй, но их рукам не нужен был перерыв, даже секундный, чтобы продолжать ласкать друг друга.
Рука Гарри наткнулась вновь на одеяло, и он потянул его, собираясь убрать, но это ему не удалось – из-за Салазара, лежащего на нем. Так не хотелось прерывать мужчину, который уже с упоением покусывал нежную кожу на шее Гарри, чередуя с легкими поцелуями и задувая поврежденную кожу.
- Чертово одеяло, - пробормотал Поттер, и вдруг с удивлением ощутил на своей коже желанную плоть Салазара, гладкость его кожи, рельефы перекатывающихся мышц. Одеяло исчезло, как и сорочка Гарри, а Салазар, как промелькнуло в голове Поттера, уже был нагим.
- Оригинально, - одобрительно высказался в ответ алхимик, между делом перебазировавшись ниже, минуя ключицы, соски и останавливаясь на пупке. Ловкий, горячий язычок углубился в маленькую впадинку, вновь выбрался оттуда, сохранив ощущение прохлады и продолжил мучительно медленно двигаться еще ниже, оставляя за собой влажную дорожку, чередуясь с губами, зубами и поглаживаниями.
Когда Салазар передвинулся ниже, Гарри почувствовал его напрягшийся член на своей ноге. Было так приятно чувствовать горячую напряженную тяжесть! Тело Гарри инстинктивно умоляло не останавливаться, только бы продлить эти циклические касания губ, языка, пальцев. Рука сама собой зарылась в чужую шевелюру, чуть надавливая на голову – Гарри и сам не знал зачем.
Тогда искусная чужая ладонь прошлась по животу Гарри, вслед за губами, встречая по пути тонкую дорожку из волос, растущую почти от его пупка, постепенно расширяясь книзу, к самому средоточию его естества. Затем другая рука погладила его по бедрам, скользнув рядом с пульсирующим органом – и очутилась между его ног. Пальцы легко прошлись по яичкам вниз, к отверстию Гарри, вернулись к основанию пениса, и один из них повторял свой путь вновь и вновь, посылая по всему телу юноши приятное тепло. Это местечко было очень чувствительным, особенно когда нежные пальцы Салазара находились там.
Так, сам алхимик оказался между ногами Гарри, покинув оседланную ногу, о которую он, не осознавая, терся своим членом, желая усилить ощущения от прикосновений. Подушечка указательного пальца заинтересованно, но осторожно коснулась области вокруг ануса Гарри, который выгнулся навстречу новым ощущениям, сильно прикусив свою губу. Палец некоторое время мягко поглаживал, не позволяя себе ничего лишнего, но потом неожиданно вошел в него всего лишь на чуть-чуть, но этого хватило, чтобы на грани сознания у Поттера возникла мысль о какой-нибудь смазке.
Словно предугадывая мысли Гарри, алхимик отвлекся и любрикант уже находился на его ладони. Слизерин обмакнул палец и отставил маленький бочонок на кровать, а в следующее мгновение Салазар вновь поднялся вверх, но уже вставая на колени.
И вот Гарри увидел его, полностью возбужденного, сквозь ту же невероятную радужную окраску, так и не пропавшую, но это было гораздо лучше, чем просто опостылевшее золотистое свечение. Это не мешало ему рассмотреть эту гордо вздыбленную плоть. Головка призывно подрагивала под внимательным взглядом Гарри.
Молодой человек шумно выдохнул. Вся ситуация, в которой он оказался, наконец-то до конца дошла до его мозгов. От внезапно-пугающей мысли о впечатляющем своими размерами члене Салазара в нем самом, Гарри задрожал всем телом и содрогнулся.
Слизерин пригнулся и прошептал Гарри в ухо:
- Расслабься.

[Sotoffa]

- Ты слишком… - слово «большой» Салазар убрал с уст Гарри коротким поцелуем.
- Нет, - он вновь словно прочитал мысли и Гарри, вкупе с очередным сражающим наповал поцелуем в губы, почувствовал неожиданное вторжение прохладного, обильно смазанного, пальца. Он медленно пробирался вовнутрь вращательными движениями.
Еще один короткий поцелуй в губы и Салазар отодвинулся назад от почти запротестовавшего рта, но тут же компенсировал это наконец-то прикоснувшейся, уверенной, свободной рукой к члену Гарри. Сильная, но изящная ладонь сжала твердость молодого человека и провела вверх от самого основания до чувствительного кончика, большим пальцем проведя по уздечке.
Поттер выгнулся от необычайно ярких ощущений и почти не почувствовал, что к первому пальцу присоединился еще один, растягивая тугую плоть. Лишь только после того как старший волшебник раздвинул свои пальцы, Гарри вскрикнул от не совсем приятного ощущения. Оно тут же сменилось теплыми волнами необузданного возбуждения, когда один из них задел чувствительную точку внутри, посылая импульсы от позвоночника, растекаясь по всему телу Гарри, вплоть до кончиков ногтей на руках и ногах.
- Сделай так… еще раз, - приказал Гарри, уже сам насаживаясь на пальцы Салазара.
- Смотри, - тот же тихий хрипловатый голос заставил Гарри открыть глаза, и глянуть вниз на раскрасневшегося от несомненного возбуждения мужчину. Его голова со спутавшимися волосами, впрочем, как и остальное тело, выглядела для Гарри теперь как обычно, исключая изумительную радужную оболочку, которая не только никуда не подевалась, но и приобрела еще большую, если это только возможно, резкость.
Мужчина сидел между широко разведенных, немного согнутых в коленях ног Гарри. Его собственный член, оставленный без внимания, гордо ожидал своей очереди в полной готовности. Пальцы одной руки находились в узком пространстве парня, постоянно двигаясь, другая рука поглаживала его пенис, медленно и размеренно перемещаясь вверх-вниз, а сам Салазар нагибался к члену Гарри.
Поттер видел как рот алхимика неумолимо приблизился и тонкие, почти красные губы улыбнулись, подув на пылающую плоть, и захватили в горячее кольцо головку, посасывая, но не спускаясь ниже. Он видел, как кончик языка Салазара проводит по крайней плоти, по вздувшимся сосудам по всей его длине, как на лице алхимика появляется блаженное выражение, словно нет ничего приятнее. Он ощущал, как эти невероятные пальцы играют и дотрагиваются до его мошонки, усиливая возбуждение. Поттер чуть не потерял сознание от этого зрелища. Он не знал, что можно испытывать подобные чувства.
Это был потрясающий в своей красоте момент – видеть собственный член, исчезающий в глубинах рта Салазара, его белую руку, скользящую по Гарри, создающую контраст с ним. И чувствовать одновременно длинные пальцы внутри себя. Это был так интимно, просто невероятно и волнующе, что голова шла кругом.
Взгляд серебряного цвета не отпускал ни на секунду взгляда зеленых глаз, заставляя запылавшего в некотором смущении Гарри от открывшейся перед ним картины, задрожать всем телом, ожидая приближающуюся развязку, испытывая самый искренний восторг.
Мышцы юноши напряглись по всему телу, яйца поджались, как всегда было перед оргазмом. Вот только никогда это не ощущалось до такой степени остро.
Чувствуя состояние Гарри, Салазар внезапно оставил в покое головку члена, пальцы внутри замерли.
Поттер судорожно вздохнул – это был настоящий садизм. Он не был склонен что-то сейчас говорить Салазару, но тот почувствовал этот колющий, чуть подернутый желанием зеленый взгляд.
Голова алхимика приподнялась, припухшие губы были притягательно влажны.
- Ледяное озеро, - вдруг хрипло прошептал Салазар, чем ввел в некоторый ступор молодого человека, ожидавшего чего угодно, но не такой реплики, отвлекая его от предстоящего события, от оргазма. – То, которое к западу отсюда, в лесу.
- М-м?.. – Гарри же удалось выдохнуть лишь это, на что Салазар не спешил реагировать. Но зато основатель вынул введенные уже три пальца из дырочки Гарри, заставляя того зарычать от разочарования, оставляя внутри лишь пустоту.
Мужчина подложил под бедра Гарри небольшую подушку.
«Неужели сейчас?» - промелькнуло в голове Гарри с двойственным чувством – трепет и желание. Собственными глазами он наблюдал, сбивая и так тяжелое дыхание, за гибкими пальцами Салазара, уверенно наносящими на свой подергивающийся от нетерпения член еще одну порцию смазки. И даже сейчас Гарри испытывал восторг, когда его не ласкали, даже больше – упоение от собственной значимости, ведь именно он заставил Слизерина хотеть, жаждать до той степени, после которой – только экстаз.
В это время Салазар произнес еще одну загадочную для Гарри фразу:
- Я купаюсь иногда там. – Салазар прикрыл глаза, но затем опять поймал взгляд Гарри. – Холод… пробирает до костей…
Закончив себя смазывать, Слизерин, едва касаясь, нанес остатки любриканта на член Гарри. Затем он наклонился почти вплотную к телу юноши, почти лежа на нем, упираясь руками о кровать около его плеч. Когда твердая скользкая головка неотступно и безошибочно уткнулась в сфинктер, парень услышал:
- Обхвати меня ногами, - что он и сделал, с содроганием ожидая новых ощущений от вторжения такого значительного, по сравнению с пальцами, пусть и тремя, в своих размерах членом. И дождался, когда его головка легко проскользнула внутрь, но на этом останавливаясь. Салазар опустился ниже, опираясь уже локтями о кровать возле головы своего любовника.
Гарри приноравливался к вторжению. Это было странно, по крайней мере… и так естественно одновременно. Неужели все так и должно быть? Никакого стыда, никакой неправильности, неестественности. Только желание, бесконечное, долгое.
- Ужасающий холод, просто… мороз по коже, - продолжил этот таинственный рассказ Салазар и даже чуть заметно вздрогнул, будто только что нырнул в морозную воду. Все это время он неотрывно смотрел в глаза партнеру, словно боялся, если он «отпустит» взгляд, то случится что-то непоправимое.
Гарри в нетерпении попытался завозиться под ним и получил в ответ опять то неразборчивое шипение от Салазара, когда они впервые поцеловались, непроизвольно слетевшее с его губ. Поттер притянул неожиданно сильными руками шею партнера и добился поцелуя, который получился очень коротким, так как Салазар еще не закончил говорить, на этот раз всего одно слово, сказанное на Серпентарго:
- Мой. – И медленно вошел в несогласную – даже умело подготовленную – плоть Гарри, заставляя того вскрикнуть от слепящей боли. Вскрик был пойман ртом Салазара, который вошел в него полностью, тяжело приостанавливаясь, но взгляд так и не оторвался от взгляда, подернутого болью.
«Только бы он больше не двигался», - промелькнула одинокая мысль в голове Гарри. Он забыл, как говорить от заполнившей его боли, так резко контрастирующей с тем, что он чувствовал несколько секунд назад. Казалось, жжение заполнило его всего, распространяясь точно такими же волнами, как и наслаждение ранее. Поттер зажмурил глаза, останавливая потоки слез, но на ресницах все равно появилась пара постыдных капелек.
- Дыши. Расс… ся - приказал Салазар, проглотив последнее слово.
Гарри открыл влажные глаза, вцепившись в плечи мужчины, пытаясь дышать более равномерно. Он чувствовал, как тело Слизерина натянулось, бугорки мышц то и дело сжимались. Взгляд словно остекленел.
Гарри так и не успел расслабиться, с маской боли на лице наблюдая, как алхимик отодвигается назад, выходя почти полностью. Жжение, казалось, никогда не прекратится. Поттер молча вглядывался в застывшее лицо Салазара. Трудно было не прочитать в зеленом взгляде просьбу притормозить.
Но, вопреки этому желанию Гарри, Салазар вновь сильно толкнулся внутрь. Юноше хотелось проклясть его, когда ему показалось, что боль распространяется от кончиков пальцев на ногах до самой макушки вновь и вновь. И тут Гарри что-то зашипел, совершенно непроизвольно, на языке змей, тут же забывая, что именно.
Мужчина сверху простонал:
- Не могу… ждать… - и вновь отодвинулся и резко вернулся.
В отместку пальцы Гарри вцепились в спину своего любовника, привнося от этой маленькой мести некое удовольствие.
Салазар вновь и вновь полностью входил в Гарри, пока последний не почувствовал изменения. На этот раз боль неизбежно и постепенно отступала, заменяясь восхитительным чувством заполненности. Опавший было член парня вновь быстро наливался, прижатый между их телами. Он снова начал получать наслаждение от теперь уже ритмично скользящей в нем бархатной плоти Салазара.
Боль была забыта. Как и чувство мести.
«Не останавливайся! Еще! Сильнее!», твердил Поттер про себя, но наружу вырывались лишь стоны.
Когда Гарри поймал заданный темп, то он уже вовсю пытался прижать мужчину ногами как можно ближе к себе и насадиться на этот, дарующий трепет во всем теле, член. Слизерин, будучи весь во власти испытываемых эмоций, также усилил напор, толкаясь сильнее. Еще толчок – и он еще немного приподнял зад партнера, изменив угол проникновения, заставляя его окончательно и бесповоротно затеряться в собственных ощущениях. Салазар вновь и вновь со шлепком входил в своего любовника до самого основания, с каждым разом задевая нечто невообразимое внутри него.
Слизерин переместил свой вес на одну согнутую в локте руку, в то время как другая скользнула между их телами. Еще толчок, еще глубже, и ладонь крепко обхватила эрекцию Гарри, скользя в том же бешено-неистовом ритме, что они задали себе.
Даже когда смотреть приходилось сквозь призму переполнявшего их обоих желания, они не отрывали взгляда друг от друга.

[Sotoffa]

Даже когда это возбуждение достигло предела и стало скапливаться у Гарри там, где прикасался к нему его любовник, все более и более разрастаясь, словно шар, состоящий из чистейших нитей энергии, они не переставали видеть друг друга.
Даже когда Гарри громко застонал от напряжения в мышцах и вновь впился ногтями в безупречную белизну спины мужчины, то не закрыл своих глаз, желая видеть в этот момент огонь в расплавленном серебре.
Салазар крайне сильно ворвался в это желанное тело последний раз и замер, не выходя из него. Рука на Гарри непроизвольно сжалась еще сильнее, ощущая плоть парня, пульсирующую от выплескивающейся белой жидкости. Бесконечно-продолжительный взрыв наслаждения накрыл их обоих с головой.
Алхимик без сил упал на неподвижного Гарри и только потом закрыл глаза.
Поттер очень долго вглядывался в горящие факелы на стенах. Он не мог понять, почему все так непривычно, пока до него не дошло: он действительно всё видит.
- Я думал, ты погасил свет, - зачем-то сказал он много позже.
Салазар с трудом пошевелился, разлепляя глаза, и перекатился с тела Гарри на бок, не расцепляя объятий до конца.
- Да. – Он ухмыльнулся. – Видишь ли, мой Аврелий, я тоже кое-что умею без волшебной палочки. И я хотел видеть тебя.
Жаркое дыхание опалило Гарри, а мочку уха захватили в плен губы мужчины, затем спустились на шею, перебрались вновь на подбородок, прошлись по скуле.
- А теперь, стало быть, не хочешь? – спросил Гарри с легкой блаженной улыбкой, наконец-то повернув голову к Салазару. Тот выглядел невообразимо: глаза сверкают, губы опухли, черные волосы прилипли ко лбу и шее.
Казалось, Салазар не испытывает удивления по поводу того, что молодой человек смотрит и, главное, видит его.
«Это был интересный способ лечения», думалось Гарри, прикрыв глаза, пытаясь четко зафиксировать только что увиденный образ Салазара Слизерина в голове. Его первый любовник, с грустью размышлял Гарри о своей будущей жизни вдали от него.
- Хочу, - коротко ответил Салазар и лег обратно рядом с Гарри, уперев голову на руку, смотря тому в профиль. Через мгновение его взгляд медленно стал шарить по телу Аврелия, особо останавливаясь на определенных местах, оценивая ссадины, оставленные пальцами рук, засосы и следы укусов на загорелой коже.
- Я хотел проклясть тебя, - сообщил Гарри несколько отстраненно. Нега все еще не покинула его тело.
Заинтересованный взгляд вернулся в распахнувшиеся глаза.
- Когда ты не дал мне время привыкнуть к тебе, - пояснил Гарри. Он не был зол. Тем более после такого финала. Но все равно остался какой-то малоприятный осадок.
- Ах, да! – улыбнулся Салазар. – Ты что-то шипел мне…
- Но не подействовало, - усмехнулся Поттер, опуская взгляд. Он же в самом деле не думал, что Слизерин хотя бы испытает хоть толику вины по отношению к Гарри?
- У тебя все равно ничего бы не получилось – слишком не сосредоточен был, - услышал пояснение Поттер.
Гарри промолчал, боясь выдать свое недовольство этим. Оказалось, этого было достаточно Салазару:
- Ты что, обиделся? – В голосе сквозило напряжение. Стало как-то неуютно.
Немного подумав, Поттер ответил:
- Нет.
Салазар еще мгновение вглядывался в глаза Гарри, а потом его взгляд вновь заскользил по его телу.
Если Салазар так и дальше будет смотреть, подумал Гарри, то очень скоро он снова возбудится, а пока юноша не был готов ко второму раунду, по крайней мере, в том же качестве - снизу. Он пошевелился – впервые с того момента, как Салазар перекатился с него и тут же поморщился. Почти все тело приятно ломило, не так как до этого, но в заднице еще и жгло, но не сильно, чтобы постоянно обращать на эту боль внимание.
- Черт. У тебя кровь, - виновато прохрипел Салазар, заметив состояние Гарри. – Подожди, я быстро. – И он соскочил с кровати, как был обнаженный, направляясь в одну из дверей, которая вела, как знал Гарри, в комнату, в которой он с помощью домовика несколько раз принимал ванну. Услышал тихое «люмос».
Гарри по достоинству успел оценить его длинные ноги, узкие сильные бедра, белоснежную кожу… на которой появились алые тонкие царапины от ногтей Гарри. Немного покраснев, Поттер недоуменно посмотрел на свои пальцы. Ногти аккуратно и коротко подстрижены. Как он смог поцарапать спину Салазара? Пожав плечами и чуть улыбнувшись, он вновь откинулся на спину.
Он лежал абсолютно открытый, чуть раздвинув ноги – так было менее больно, и он сомневался, что даже завтра сможет нормально сидеть или ходить, но он не сожалел об этом. Все, что он сделал – это теперь его часть, воспоминания и выбор. Его. И Салазар теперь его.
Салазар Слизерин. Гарри улыбнулся, вспоминая Салазара в момент оргазма – его глаза были почти черные из-за расширившихся зрачков до того темного ободка, который был хорошо заметен в обычное состояние алхимика, резко контрастируя с очень светлой серебристой радужкой. Как он соскучился за прошедшие недели по этим глазам!
Салазар вскоре вернулся с тазом в руках, который поставил около кровати рядом с Гарри, и полотенцем. Затем принялся мягкими осторожными движениями обтирать его тело, начав с живота, убрав подсыхающую сперму, провел по бедрам, с особой тщательностью прошелся полотенцем по члену, вызывая дрожь в юном теле, вытер внутреннюю сторону бедер у теперь уже смущенного парня. Было в этом моменте что-то еще более интимное, чем они занимались чуть раньше.
- Зачем ты это делаешь, Салазар? – спросил Гарри, когда мужчина закончил возиться с ним. Он действительно не мог понять, зачем делать это вручную, если можно применить очищающие чары.
Казалось, алхимик очень удивился этому вопросу:
- Почему я не должен? – Он присел на краешек кровати, вглядываясь в безмятежное лицо Гарри. Он промолчал и Салазар продолжил, выгнув брови: - Не мы ли только что, на этой самой кровати, занимались тем, чем занимались?
Гарри тоже пытался найти подходящее определение. Приемлемое «занимались сексом». Скручивающее все внутри «занимались любовью». Банальное «переспали». Грубое «потрахались».
- Но из твоего… хм… «ответа» не вытекает, почему ты ухаживаешь и почему вообще возишься со мной. – Гарри не знал мотивов Салазара. Возможно, будет лучше, если не давать ему ложных надежд, ведь будущее неизбежное расставание может в очередной раз воткнуть в сердце Поттера следующую раскаленную иглу.
- Нет? Но для меня все это слишком очевидно. Я просто… - но мужчина резко оборвал себя, хитро взглянув на Гарри. – Почему бы тебе не применить свои новые способности, чтобы самому узнать это? Я не буду держать блок, так будет легче все выяснить.
- М-м-м, хорошо, я попытаюсь, но как-нибудь потом. А куда ты дел одеяло? – Гарри хотел завернуться в него, но в комнате того точно не наблюдалось.
- К Вашему сведению, сэр Аврелий, это ты его куда-то переместил, кстати, вместе с моей одеждой и одной из лучших мантий. Я же не планировал вот так провести этот вечер… – Салазару, похоже, было весело. – Не собирался использовать этот момент, вопреки своей воле, но ты, Аврелий, не оставил мне выбора…
Напряжение между ними вновь исчезало.
- Эй! Чем тебе и этот момент не нравился? – возмутился Гарри.
- Не хотел пользоваться твоей беззащитностью после обряда. Хотел, чтобы ты сам этого захотел. – Он закинул ноги на кровать и сел, опершись спиной о ее деревянную спинку.
Гарри был обескуражен: может, это Салазар был слеп, не замечая очевидных вещей? Гарри хотел его очень сильно.
- Может, это я использовал тебя? – вызвался Гарри, с интересом наблюдая за Салазаром. Только сейчас он заметил темные круги под глазами, словно и алхимик едва спал за прошедшие недели, волосы не такие чистые, как обычно. И вообще, он выглядел как-то помято, измученно.
- Ну, да, конечно, - скептически протянул алхимик. – Иди сюда.
Салазар раскрыл свои объятья, и Гарри, поморщившись от не слишком приятных ощущений, с удовольствием прижался своей спиной к мужчине, находясь впереди него, и откинул голову назад. Сильные руки обняли его, а на макушку положили подбородок.
- И все-таки, мне любопытно, куда подевалась моя дорогая мантия?.. Это точно твоих желаний дело, Аврелий.
- Ничего подобного я не делал… - Гарри не мог поверить в это. Единственное, что ему хорошо удалось сделать без палочки раньше – это заставить исчезнуть стекло в террариуме, еще в «детстве» (как Гарри называл свою жизнь до того, как попал в «Хогвартс») и надуть «тетушку» Мардж. И оба раза ему чертовски хотелось это сделать… О, вот он – ответ. Ему очень хотелось – и его Магия сама доделывала все эти вещи, не дожидаясь пока он вскинет палочку и произнесет нужное заклинание. Очень хотелось. Так же, как хотелось почувствовать Салазара без той преграды в виде одеяла, ну… и его одежды заодно, хотя конкретно о ней Гарри и не подумал тогда. Но в рамки этого объяснения не укладывается один факт.
- Возможно, это был я, - признал Гарри позже. – Но тогда почему раньше такое случалось не очень-то часто?
- Ты ведь колдовал с помощью палочки, до того, как очутился здесь, в Хогвартсе? – задал встречный вопрос Салазар.
- Да. Кроме стихийной Магии. Это у всех так, разве нет?
- У всех. Но я уже говорил тебе, что ты постоянно здесь колдуешь без палочки. Во-первых, тогда, очнувшись в Золотой комнате, ты заставил нас с Ро поволноваться. Так, ты как-то призвал мой любимый чудесный халат. Причем, «призвал» я не имею в виду буквально, так как он не влетел в дверь, окно или еще как-то – он просто появился из ниоткуда.
- Очень удобный, спасибо что одолжил, - вклинил Гарри.
- Ничего я не одалживал, – запротестовал алхимик, но в голосе не было гнева. – Ты его мне еще должен вернуть, вкупе с моей одеждой, которая, как я предполагаю, находится там же, где и мое одеяло… Так о чем я?
- Ты перечислял все, что я якобы уже успел натворить, будучи без своей палочки.
- Твоя настойчивость меня удивляет… ладно, не веришь – не надо, - вздохнул Салазар. – Но вот что я тебе скажу: есть еще масса вещей, когда ты, даже не подозревая об этом, используешь свою Магию. Палочка Ровены, случившееся в Стоунхендже, мой домовой эльф…
- Э, нет. Эльфы тут не причем. Это – Магия другого порядка, - уверенно произнес Гарри, хотя бы в этом убежденный.

[Sotoffa]

- Вот видишь? Почему ты не хочешь воспринимать себя как Мага с выдающимися способностями? С ее помощью ты можешь достичь небывалых высот. Зачем тебе нужна эта обыденность?
- Я… - Гарри был в тупике. Некоторые слова Салазара повторяли речь Волшебной шляпы ранее. – Я всегда хотел быть обычным, ни чем не примечательным ребенком. Там, где я рос, меня считали то ничтожеством, то кем-то вроде Мерлина, но я не заслужил ни того, ни другого. Я просто… просто Г… волшебник.
- Ладно, «просто волшебник», со временем ты научишься пользоваться тем, что подарила природа и оборачивать это в нужное тебе русло. Но, возвращаясь к вопросу о стихийной Магии, я имел в виду вот что: ты всегда пользовался волшебной палочкой и вскоре забыл, что не она дает тебе Магию, но всего лишь проводит ее, концентрирует твой магический поток в определенное, нужное тебе действо. Магия – она твоя собственная. Когда ты взял палочку Ровены, то был уверен, что сможешь ей воспользоваться, так? – Гарри кивнул. – Обрати внимание: уверен. Обратной возможности у тебя не было. Ты просто сделал это.
Что ж, эти слова во многом совпали с его собственными мыслями ранее.
- То есть, следуя твоему заключению, если я очень сильно захочу, например, что-нибудь наколдовать без палочки, то мне просто нужно будет это очень сильно пожелать, будучи уверенным в конечном результате. А так как поблизости моей палочки не наблюдается, то моя Магия подсознательно стремится вырваться наружу, иногда повинуясь желаниям моего разума, но иногда и обходя их, но никогда не против меня. Но, думаю, здесь необходим еще один определяющий фактор, еще одна составляющая. – Гарри задумался, но решил все-таки высказать свою идею Салазару. – При всех случаях таких необычных проявлениях моей Магии, о которых ты упомянул, мне пришлось испытывать сильные эмоции.
- Возможно, в этом есть что-то. Как я уже сказал, тебе стоит потренироваться и в этом тоже. – Судя по ощущениям парня, мужчина пожал плечами. – Знаешь, Аврелий, я предлагаю тебе вообще не изготавливать новую палочку.
- Да, - согласился Гарри с советом Салазара скептически, - напомнишь мне об этом позже, когда я свет не смогу в туалете зажечь «люмосом».
Мужчина коротко хохотнул и настоял на своем:
- Так будет проще обходиться без нее, а когда промахнешься пару раз – научишься.
- Остроумно, ничего не скажешь, - пробормотал Поттер. – Поэкспериментирую с твоей уборной позже – моя-то оборудована самозажигающимися факелами.
- Попробуй.
Немного повозившись, чтобы было более комфортно сидеть, из груди Гарри невольно вырвался стон, когда он сел неловко. Мужчина крепче обнял его, поглаживая грудь.
- Я могу дать тебе зелье, заживляющее и обезболивающее… но все это в моей лаборатории, - уныло добавил он, совсем не желая вставать и разрывать эти расслабленные объятья, одеваться и идти по холодным темным коридорам замка.
Поттер уловил сожаление в голосе. Наконец-то.
- Не надо, - поспешил остановить его Гарри, положив ладонь на бедро мужчины, почувствовав небольшой «ответ» от него в виде среагировавших от прикосновения мышц. «Интересный эффект», подумал Гарри. Кроме того, он чувствовал просто необходимым оставить все эти ощущения, в том числе и боль, испытываемую им, как доказательство произошедшего между ним и Салазаром. Нет, сознательно он не откажется от этого – его тело будет хранить свидетельство первой проведенной ночи с алхимиком так долго, пока не останется следов, а затем передаст эти воспоминания разуму, которые уже никогда не исчезнут из памяти.
- Прости, что не предупредил тебя о боли, но я… - голос Салазара и впрямь был виноватым. – Я действительно не мог больше ждать. Обычно я более терпелив в этом вопросе.
Гарри не позволил ему оправдываться дальше:
- Ну, едва ли я сожалею об этом... – Гарри резко откинул голову на плечо позади него, желая видеть лицо любовника. – Постой, ты что, знал о том, что я… что я еще не?..
- Что ты был девственником? Конечно, знал, - ухмыльнулся Салазар. – Но, как бы то ни было, это ведь уже устарелая информация. Мне интересно вот что: физически ты гораздо более раскрепощен, чем эмоционально.
Гарри замер, ожидая продолжения.
- Тебе сложно произнести некоторые слова, в то время как ты даже не подумал остановить меня, когда я раздвинул тебе ноги.
Это не звучало как вопрос, но общий смысл улавливался.
- Мне трудно ответить на это. Прости. – Прошептал Гарри.
Салазар промолчал, не настаивая, тогда Поттер вновь расслабился. Рука алхимика начала медленно спускаться вниз по груди, животу любовника.
Узкая ладонь почти добралась до мягкого сейчас члена Гарри, зарывшись пальцами в жесткие черные волоски.
- Ты такой тесный, Аврелий. – Шепот Салазара пришелся в самое ухо Гарри, а кольцо из пальцев обхватило дрогнувший орган, ласково скользя вверх-вниз.
Гарри вспыхнул при этих словах, но спорить, тем самым останавливая одаряющую руку, в этот момент оказалось бы верхом глупости. Он лишь задышал чаще, вновь возбуждаясь. Сам юноша, выгнувшись, обхватил другой рукой шею мужчины и властно втянул его в обжигающий поцелуй, уже сам врываясь в чужой рот, захватывая другой язык в плен, то отступая, то вновь усиливая натиск, словно играя с Салазаром.
Почувствовав настрой Гарри, мужчина сильнее задвигал ладонью по бархатной, уже налитой кровью, плоти, каждый раз задевая чувствительную головку большим пальцем.
- Быстрей, - приказал Гарри, вновь откидывая голову на плечо, дергая в неконтролируемом импульсе бедра навстречу руке Слизерина. Алхимик усилил натиск, двигая ею ритмично и сильнее, по возрастающей.
- О, да… - прохрипел Гарри, уже почти не контролируя себя, выгибаясь, придерживаемый одной рукой Салазара, и внезапно замер в экстазе, расслабленно откидываясь на мужчину, тяжело дыша. Но тот все еще продолжал работать рукой, пока последняя жемчужная капля не вытекла из члена Поттера.
- Ты прощен, - услышал Салазар слабый голос и довольно улыбнулся, пряча лицо в шевелюру почти заснувшего парня – это ничего, что сейчас, похоже, он сам уже ничего не получит. То, что только что сказал Аврелий, пожалуй, с лихвой компенсировало сию неприятность. На эту ночь.

[Sotoffa]

Глава тринадцатая. Хельга и Послание.
- Ты шокируешь их, - прошипел Гарри, предчувствуя дальнейшее действие Салазара, который хотел поцеловать его прямо на глазах остальных Основателей. Они втроем, исключая алхимика, завтракали на кухне, когда тот соизволил выбраться из своей лаборатории. – Не надо.
- Они и так уже знают, что ты ночуешь в моей комнате с той ночи. Почти два месяца прошло. – Салазар всё же прошел мимо благодарного Гарри и сел с угла кухонного стола, ближе к нему. – Всем доброго утра.
«Все верно, - думал Поттер, - прошло уже два месяца». Цель визита в средневековье была благополучно задвинута куда-то назад.
Ровена кивнула, занятая очередной книгой. Хельга, казалось, не обратила на вошедшего внимания, продолжая есть и искоса наблюдая за Аврелием, что от него не укрылось в очередной раз – это пристальное наблюдение за ним продолжалось с тех пор, как он прибыл из будущего. Он-то был совершенно спокоен от этого, но Салазар часто срывался на Хельге, которая, очевидно, не понимала сложившейся ситуации.
Хельга. Несмотря на ее неуместные порывы по отношению к Аврелию и ревность Салазара (естественно, в этом тот не признавался, и это… черт… это льстило Гарри), сам молодой человек привязался к ней, как и к остальным Основателям, что с легкостью мог называть ее другом. С ней было интересно проводить время, она не была так начитана, как Ровена (слава Мерлину!), но с легкостью компенсировала этот «недостаток» своим трудолюбием, жизнерадостностью и обычно неунывающим веселым щебетанием. Тем не менее, она была упорна и спорила почти бесконечно, и сдавалась только после неопровержимых доказательств, которые либо указывали на ее правоту, либо нет. И если она оказывалась не права, то легко пожимала своими хрупкими плечиками и в следующий миг забывала о своем проигрыше. В общем, Гарри с ней было легко общаться, за исключением таких редких моментов, как этот, когда она вдруг замыкалась в себе, не спуская почти обиженного взгляда бездонных голубых глаз с Аврелия. Тогда он просто старался не обращать на это внимания, и, спустя непродолжительный период времени (от пяти минут до одного дня), она вновь становилась сама собой, с почти детской непосредственностью обращаясь к Гарри с каким-нибудь немудреным вопросом. Несмотря на то, что она была старше юноши, он представлял ее своей младшей сестрой, которая у него могла бы быть.
- Здравствуй, Салазар, - Годрик оторвался от своей еды и присмотрелся к Салазару.
- Ровена и Годрик – возможно. Но не девочка, - возразил Гарри любовнику на его предыдущее высказывание. – Вот черт. Я уже выражаюсь как ты – я ведь моложе ее. И знать и видеть – не одно и то же.
- Так, может, просветим ее незапятнанную чистую душу нашими развратными поцелуями? – Салазар обыденно налил себе сока, словно речь шла о погоде.
- Несчастный случай в лаборатории? – усмехаясь, спросил Годрик, игнорируя обоюдное шипение – в последнее время это дело стало привычным.
- Нет, - ответил Гарри также на Змееязе, как говорил Салазар.
- Нет, ничего такого, а почему ты так предположил? – спросил Салазар по-человечески Годрика.
- У тебя за… а-а… синяк на шее и царапины. - Судя по движению Ровены и реакции Годрика, она пнула ногой своего болтливого мужа под столом.
Гарри подумал, что если этим замечанием Гриффиндор хотел смутить Салазара, то тот плохо знает алхимика. Скорее, если бы все посмотрели на Гарри, то заметили бы у него нежный румянец, разлившийся на щеках, хотя, должен был признать, раньше он стал бы красным, как рак. Хотя Гарри и принял как само собой разумеющееся отношения с мужчиной и то, что происходило в их спальне, но когда это выносилось за стены их комнат, то все еще вызывало некоторое смущение и оттого возмущение в Гарри. Что-то каждый раз останавливало Поттера открыто показывать свое отношение к алхимику другим основателям. Он не мог понять этого, хотя каких-либо реальных возражений никто не высказывал.
Но вот Салазар только красноречиво мельком посмотрел на своего любовника, изящно выгнув бровь под шрамом, и медленно произнес, намеренно растягивая свое удовольствие:
- О, вот как? – деланно удивился Салазар для начала. Гарри готовился к самому худшему – начиная с того, что тот прямо у всех на глазах всё же поцелует его, и, заканчивая провокационной душещипательной историей появления этих ран, что было едва ли лучшим для Гарри. Поттер, на всякий случай прищурившись, предупреждающе всмотрелся в лицо своего мужчины. К сожалению, этот взгляд канул в Лету. Гарри буквально почувствовал решительность Салазара и вздохнул, смирившись с неизбежным.
Но потом алхимик наклонился поближе к Годрику и Ровене, сидевшим напротив него, и театрально «прошептал»:
- Мой любовник такой «ласковый», видели бы вы остальные части тела…
Зря Гарри посчитал, что теперь он не может покраснеть до состояния рака и, похоже, напрасно как раз в этот момент глотнул воды. Горло свело от неожиданности и отказалось пропускать жидкость, но она, найдя другой путь, проскользнула туда, обжигая. Гарри закашлялся, на глаза невольно навернулись капельки слез, и из носа потекло ручьем. Наверное, потрясающее зрелище, успел подумать Гарри, прежде чем участливая рука Салазара немилосердно похлопала по спине.
- Все… гм… все в порядке, - прохрипел Гарри минуту спустя, но ладонь на спине не убрали, наоборот, она стала ласково поглаживать поясницу, что, конечно же, не давало простора воображению о ее деятельности другим.
Ровена издала неопределенный звук, похожий на «хрюк», но затем вовремя скрылась от разъяренного зеленого взгляда, отгородившись книгой повыше. «Авадить» взглядом макушку было не интересно, и Гарри посмотрел на Годрика, за обе щеки уминающего яичницу, и на бледную Хельгу, расстроено оглядывающую поверхность деревянного полированного стола. Гарри даже не надо было мысленно тянуться к ее голове, чтобы узнать чувства – они были написаны у нее на лице вполне ясно.
- Может, все-таки стоит поцеловать тебя, чтобы она окончательно убедилась? – прошипел Салазар Гарри, опуская руку ниже, на его зад.
- Если ты не прекратишь гладить меня, то, клянусь, я убью тебя, - Гарри широко улыбнулся, словно рассказывая веселую историю. Рука на заднице замерла, но взгляд серых глаз оставался лукавым и насмешливым. – Но сначала как следует оттрахаю тебя, а затем – убью.
…И ладонь сжала ягодицу Гарри, сам же Салазар прошипел в ответ: - Как грубо, красавчик. Всё не оставляешь попыток оказаться сверху? Я не так-то просто отдаюсь. Знаешь, мне пока еще дорога моя задница, - предупредил Слизерин, убирая руку.
Гарри в голову пришла одна идея, и он поинтересовался на человеческом, но продолжая тему:
- Ты кого-то уже впускал «туда»? – последнее слово было явно выделено – для Салазара, намекая на его особое значение. Гарри внутренне похвалил себя – даже голос не дрогнул и посмотрел на своего любовника, собираясь наслаждаться зрелищем смущенного Салазара.
Тот действительно чуть порозовел, но не так как рассчитывал Гарри, и, прежде чем достойно ответить, собираясь принять словесную эстафету, Хельга и Годрик одновременно спросили:
- Куда впускал?
Гарри положил локти на стол, отодвинув тарелки, и скрестил пальцы «домиком», положив подбородок на них. Когда небольшая реприза была готова, он заинтересовано посмотрел на Салазара:
- Да, просвети нас, пожалуйста, – поддержал он их. Все взгляды устремились на покусывающего нижнюю губу Салазара.
- В мою лабораторию, - собрался с мыслями мужчина. – В моей лаборатории никогда никого не было. Знаете ли, я очень ревностно отношусь к охране своей собственности – не уверен в компетентности тех, кто порывался попасть в неё.
Гарри довольно улыбнулся – вот он ответ на его вопрос: был ли когда-нибудь Салазар снизу. И он готов был дать голову на отсечение, если ответ на этот вопрос не «нет».
- А-а. Опять ты все про свою святую Комнату Алхимика. – Пыл Годрика заметно поубавился. – Зелья – это так скучно.
- Да, действительно, Салазар, почему мы не можем хотя бы побывать там? – подала голос Хельга. Ее глаза, наоборот, зажглись предвкушением. – Ты варишь там что-то запретное?
Гарри изо всех сил сжимал челюсть, чтобы не рассмеяться в голос. Салазар пропустил замечание Годрика, но на вопросы Хельги (а, заодно и Гарри) ответил:
- Чтобы побывать «там», нужно иметь определенные наклонности, детка. А тебе и подавно ничего не светит, Хельга – не того ты пола родилась. Где же ты слышала о женщине – зельеваре? Прости, Ро, мы все знаем, что ты – большое исключение. Поэтому для вас, друзья мои, это запретная территория. – Салазар посмотрел на Гарри, и поджал губы, видя его улыбающийся рот.
- Но, может, ты сможешь сделать исключение, например, для меня? – юноша не оставлял волнующий его вопрос о своем доминировании в постели.
Парень красноречиво подмигнул Салазару, тот, усмехнувшись, посмотрел прямо в глаза Гарри:
- При определенной сноровке и подготовке… Не хочется при первом же подобном опыте разочароваться в твоих умениях, Аврелий.
Два коротких, наполненных двойственностью, предложения, но Гарри был полностью удовлетворен таким ответом: Салазар не сказал «нет». И, уже неплохо разбираясь в характере любовника, можно было предположить, что тот даст возможность Поттеру превалировать в их постели при определенных условиях. Сноровка и подготовка.

[Sotoffa]

- Ты не разочаруешься в моих навыках, Салазар, - пообещал Гарри в предвкушении, пытаясь придать голосу бархатные интонации. Богатое воображение уже готово было само подсовывать возбуждающие картинки, но он услышал возмущенный голос Хельги:
- Так всё дело в том, что у меня нет пениса?
- Верно, девочка, - согласился с ней Салазар под общее хихиканье. Даже книга в руках Ровены мелко дрожала.
- А Годрик? Он мужчина! А как же Ровена? Она умная, начитанная, и у нее неплохо с зельями, - не унималась Хельга, желая восстановить справедливость. Салазар хотел ответить, но его прервала сама Ровена, отложившая впервые книгу:
- Хельга, милая, послушай, - голос Рэйвенкло был мягким, как будто она говорила с неразумным ребенком. Впрочем, может, так оно и было в какой-то степени. – Годрик не интересуется Комнатой Алхимика и зельями. А я слишком уважаю и люблю Салазара, чтобы внедряться на его территорию, да у меня и не получится это. Мы ведь договорились еще два года назад, когда ты стала преподавать Травологию, что не будем вмешиваться в жизнь друг друга.
Девушка непонимающе глянула на Ровену, но та на мгновение неодобрительно покосилась на Гарри.
- Да, Хельга, когда я сказала «жизнь», то именно это и имела в виду. А вот Салазар, когда хочет, чтобы его услышал лишь один человек, любит так выражаться, добавляя малопонятные большинству аллегории. Не стоит воспринимать его слишком… буквально.
Гарри, нахмурившись, что-то судорожно вспоминал. Что-то связанное с зельями и Ровеной.
Девушка сидела с широко раскрытыми глазами, переводя взгляд с одного на другого за столом:
- Тогда я не понимаю, что имел в виду в действительности Салазар, - она произнесла это так, словно и впрямь была капризным ребенком.
- Возможно, пока тебе и не следует знать, что именно хотел сказать Сал, - Ровена посмотрела сначала на него, потом на Гарри. – Это касается только Аврелия.
«Касается Аврелия», - повторил Гарри про себя и внезапно вспомнил. Ее слова «есть один нетрадиционный способ, но этот упрямец не ищет легких путей» теперь имели смысл. И те зелья, что приносила Ровена после Становления. Это не она их варила, а Салазар! А сам-то Поттер хорош! Злился за индифферентность Салазара, когда тот, возможно, ночи не спал, проводя их в лаборатории, пытаясь помочь Гарри! Теперь объяснялся и неважный вид Салазара тогда.
- Не могли бы вы перестать говорить так, словно меня здесь нет? – Салазар скрестил руки на груди. – И если ты желаешь знать, то я скажу тебе более отчетливо, как и Годрику, который наверняка не догадался о некоторых вещах.
Годрик возмущенно посмотрел на него, но промолчал, желая услышать откровения Салазара.
- Я не имел в виду лабораторию в прямом смысле этого слова.
Гарри сделал «страшные глаза» своему любовнику – за ним не заржавеет высказать всё, о чем они говорили. Это было бы уже слишком для Поттера.
- Я говорил о своей жизни, даже более того – о своей постели. И я не допущу туда никого, за единственным исключением, потому что я люблю этого человека. Это исключение – Аврелий. – Уже в середине этого признания, Салазар, не отрывая взгляда, смотрел на Гарри.
Никто из них двоих не видел ни Гриффиндора, с упавшей челюстью в тарелке, ни Хаффлпаф, часто-часто заморгавшую, смотрящую на поверхность стола, ни Рэйвенкло, сочувственно погладившую девушку по тонкой руке.
Поттер просто купался в этом, теперь уже в прямом признании, полно чувствуя Салазара и на эмоциональном плане, открывшим свое сознание. Он почти физически ощущал, как его обволакивают чувства мужчины, нежными хлопьями оседая в собственном сердце. Гарри сам теперь был готов поцеловать своего любовника у всех на глазах – и плевать ему с самой высокой башни, если они потом отвернутся от него.
Теперь Гарри был благодарен Магии за этот приобретенный дар, появившийся после ритуала – чувствовать эмоции других, особенно своего любовника, когда он не держал блок.
- Ты снова светишься, - предупредил его волшебник.
- Салазар…
- Надеюсь, ты не собираешься кончить сейчас от восторга?
- Боюсь, от одного восторга я не кончаю, - ответил Гарри. – А почему я должен?..
- Хм, всякий раз, когда ты кончаешь, ты начинаешь светиться, - усмехнулся в ответ Салазар, приведя Гарри в замешательство. И почему он узнает об этом только сейчас?!
- Почему ты не сказал мне после ритуала, что это ты варил зелья для меня? – задал Гарри более насущный вопрос.
Салазар издал неопределенный звук. Похоже, он пытался фыркнуть на Змееязе:
- Зелья все равно не сработали.
Поттер скрестил руки на груди, пытаясь вложить в свое шипение все недовольство:
- Ты проводил ночи в своей Комнате Алхимика, когда просто мог бы трахнуть меня и делать это каждую ночь.
- Откуда ты это знаешь?
- Наша подруга сказала, что можно все исправить только одним «эмоциональным всплеском».
- Не шипи зря, Аврелий. Мы и так делаем это каждую ночь, и не по разу, - усмехнулся Салазар. – А если серьезно – я не хотел тебя принуждать или испугать. Ты ведь заметил, какой я тогда был?
Гарри на мгновение задумался:
- Злой какой-то.
Салазар рассмеялся:
- Неудовлетворенный. Я так хотел тебя… И не придирайся к словам – до сих пор хочу.
Гарри хотел еще что-то добавить, но вдруг в воздухе над их столом стали появляться словно бы ниоткуда искры света, добавляя ярких бликов в итак освещенную комнату. Как бы многочисленные солнечные зайчики распространялись от появляющегося светящегося шара. Затем эти белые искры превратились в огненно-рыжие язычки пламени, выстреливая из центра разросшегося шара и исчезая в воздухе.
Эльфы, находящиеся по близости, испуганно запищали, быстро попрятались по углам и прижались к стенам. Сами Основатели соскочили со стульев, напряженно следя за медленно развивающимся действом, но даже не пытались достать свои палочки, лишь только напряженно вглядываясь в центр помещения.
Гарри также отошел подальше, не осознавая, с чем именно имеет дело. Его взгляд был неотрывно прикован к почти оформившемуся, как понял юноша, огненному существу. Первая мысль о том, что это может быть феникс, исчезла также быстро, как и появилась. Последний огненный блик – и большая птица грациозно опустилась посреди стола, неприятно для гарриного слуха проскрежетав по дереву острыми длинными когтями, оставляя на полированном темном дереве глубокие борозды.
Это существо было крупнее феникса, с длинными красивыми перьями, цвет которых варьировался от бледно-желтого до огненно-красного. У него были кожистые лапы, длина которых превышала остальное тело, переходящие в пышную растительность из перьев. Крупные крылья были сложены вдоль продолговатого тела с коротким хвостом. На почти лебединой гладкой шее красовалась небольшая продолговатая головка с удлиненным красно-оранжевым клювом. Из головы также росли длинные перья, плавно опускаясь на ее спину, наподобие шлейфа. Когда птица повернулась, осматривая, как показалось Гарри, умным взглядом, находящихся людей в кухне, то он увидел ее блестящие бусинки-глаза черного цвета, совершенно неожиданным образом сочетающиеся с ее остальным огненным обликом.
Поттеру стало не по себе, когда этот острый непроницаемый взгляд остановился на нем, а из клюва вырвалось неожиданно скрипучее курлыканье, напоминающее Фоукса, как припомнил парень, но всё-таки другое. Эльфы от этого резкого звука разом завопили, словно внезапно отменили звуконепроницаемое заклятие, и от этого чудная птица только громче заголосила. Домовики стали бегать вокруг, выпрыгивая из своих временных укрытий, ронять вещи, которые они до сих пор держали в руках.
Этот бардак грозил перерасти в полный хаос, но Гарри услышал зычный голос Годрика:
- Тихо! Успокойтесь, он не причинит вам вреда! - и мужчина стал подходить ближе к столу. Но он успел сделать лишь один шаг, как наткнулся на домовика, не обратившего, впрочем, как и остальные эльфы, на его призыв абсолютно никакого внимания, продолжая также носиться по всей кухне.
Годрик двинулся дальше, оглянувшись на мгновение и беспомощно пожав плечами. Оставшиеся Основатели аккуратно направились следом за ним.
Гарри, стараясь не особо шуметь, но так, чтобы его было слышно, спросил Салазара:
- Что это за существо, Лазарь?
Мужчина, не смотря на парня, что-то ответил, но Гарри его не услышал.
- Да замолчите же вы! – прикрикнул Поттер на ближайшего домовика. Тот на полуписке захлопнул рот, выпучив глаза. Видя такую реакцию, Гарри решил продолжить:
- И перестаньте бегать! Занимайтесь… тем, чем вы там обычно занимаетесь, словно нас здесь нет.
…И тут же в помещении воцарилась полная тишина, шлепанье многочисленных босых ножек сменилось размеренной ходьбой, со стола быстро убрали, несмотря на птицу и даже стало слышно обычное перешептывание домовиков. Птица на столе замолчала, передернув своей головой.

[Sotoffa]

Гарри вновь повернулся к алхимику и, не обращая внимания на его вопросительно поднятую бровь, переспросил:
- Так что это за птица, Лазарь? Похожа на феникса, но покрупнее и еще неказистей, если это только возможно.
- Это фенхуан. Восточный сородич феникса, – Салазар подошел к столу, но не стал садиться на свое прежнее место, оглядев внушительные когти существа. Годрик сел за стол, Ровена встала позади него, Хельга – рядом. Гарри решил также сесть на прежнее место, рассудив, что не стоит бояться создания света, тем более, если оно – сородич феникса.
- Мы уже видели его однажды, Аврелий. Но прошлой весной он появился не так эффектно. Когда мы вчетвером вошли в Трапезную, он уже был там, – продолжила Ровена на невысказанный вопрос Гарри. – К сожалению, не думаю, что он принес нам хорошие новости…
- Почему? – но у Гарри появились дурные предчувствия насчет хозяина этой птицы. – Из-за его хозяина?
- Да, – ответил Годрик. – Фенхуаны – замечательные волшебные птицы, но… совершенно не умеют выбирать себе спутников. К сожалению, они не такие разборчивые, как фениксы.
Птица как будто согласно встрепенула голову.
- Итак, мальчик, что же ты нам принес, на сей раз? – Годрик протянул раскрытую ладонь к птице. Она издала громкий крик, а в руке мужчины появился свиток пергамента, перевязанный черной узкой лентой. – Спасибо, мальчик. Ты будешь ждать ответ?
Фенхуан опять согласно склонил голову и чуть неуклюже уселся на ровную поверхность стола, сложив свои длинные палочки-ноги и изогнув шею к себе на крыло. При этом перья на голове красиво распушились и поднялись вверх веером.
- Скорей же, Годрик, читай! – Хельга с неподдельным интересом разглядывала свиток в руке мужчины. Салазар метнул на нее недовольный взгляд, но никак больше не отреагировал на ее обычную нетерпеливость.
- Лучше бы ты нашел более достойного для себя хозяина, чем этот… Ладно. – Птица никак не отреагировала, смотря немигающим взглядом на Годрика. Гриффиндор с вздохом развязал ленту и раскатал свиток пергамента. Гарри увидел черные чернила, которыми были написаны ровные строчки, но то тут то там виднелись размашистые, наезжающие на верхние или нижние слова, завитки. Раскатав на столе постоянно пытающийся свернуться обратно в свиток пергамент, Годрик начал тихо читать:
«Итак, - без предисловий было написано в письме, - я дал Вам достаточно времени для принятия решения. Выбрать между теми отбросами сообщества, которых принимает ваша школа, то есть магглорожденными и теми, кто действительно достоин той чести, которую Вы вчетвером оказываете – настоящими Магами. Чести быть образованными, достойными по своему праву рождения. Чести не быть верными вассалами при нынешнем положении вещей, но противоположно поменять ситуацию и выйти из тени.
Сегодня, накануне прибытия новых учеников в школу «Хогвартс», я призываю Вас, основатели, довериться голосу разума, а также внять моим суждениям.
Разве не хотите вы славы?
Неужели вы никогда не мечтали не скрываться от магглов и колдовать тогда, когда хотите, не противясь своей Магической сущности?..»
В этот момент Салазар как-то сдавленно хмыкнул, но Годрик продолжил читать, не обращая внимания на это. Лишь только Ровена хмуро посмотрела на алхимика.
«…Магглы. Что они сделали для нас? Издевались и насмехались. Изгоняли. Убивали таких как мы – Магов. И уже начали сжигать на кострах, забрасывать камнями…
Вы хотите этого – видеть, как Ваши дети, неспособные постоять за себя, родители, любимые мучаются от несправедливости сегодняшнего мира? Как языки пламени подбираются к их ногам, как их глаза расширяются в страхе, как рот, больше не в силах выдать из себя ни звука, судорожно хватает воздух? Ощущать запах паленой живой плоти? А остальные магглы, привлеченные небывалым зрелищем – казнью за ведьмовство – улюлюкают и хлопают в ладоши. Это мерзко.
Разве у Вас не было подобных случаев?
Я обращаюсь к тебе, Хельга Хаффлпаф, - при этих словах девушка изумленно вгляделась в исписанные строчки через плечо Годрика. – Не магглы ли жестоко убили твоих родителей десять лет назад? Загнали их в угол, как каких-то упырей, и хладнокровно перерезали глотки, вынуждая смотреть маленькую девочку – их дочь – на последние вздохи. Жить и спокойно трудиться – это единственное чего они хотели, не так ли? Ты ведь хочешь отомстить?
Ровена Рэйвенкло, - женщина обняла за подрагивающие плечи Хельгу, но при обращении к ней зло поджала свои губы, – представь, какие знания ты обретешь, если получишь возможность взглянуть на древнейшие артефакты, оставленные нам от самого Великого Мерлина, но по каким-то причинам хранящиеся в их сокровищницах.
Годрик Гриффиндор, один из лучших следопытов нашего времени. Твоя Магическая сила должна быть достойно применена, а не только потрачена на бесполезных учеников-магглокровок. Зачем растрачивать свои познания впустую, вместо того чтобы сосредоточить их на тех, кто их заслужил?
И, наконец, Салазар Слизерин. Тот, кому дан великий дар – разговаривать со змеями. Я верю, мы станем больше, чем хорошими друзьями, при определенных условиях. Величие и слава, Салазар, разве не этого ты заслуживаешь?
Основатели, вместе мы совершим невозможное – объединим два несовершенных мира в единый, сильный и непобедимый союз.
Возможно, Вы меня превратно поняли из предыдущего послания: я не призываю Вас ни убивать, ни издеваться над магглами, как они того заслуживают – они сами этого добьются. Я прошу быть благоразумными в своих предпочтениях и желаниях и не принимать более в свою школу тех, кто не достоин этого.
Всего наилучшего, Абд Мухаммед ибн…»
- Тра-та-та и так далее, - не дочитал Годрик подпись до конца. – Вот чертов…
- Достаточно, милый, – Ровена положила узкую ладонь на плечо Годрика, успокаивая. – Мы сегодня уже вволю наслушались глупостей. Самое главное сейчас – решить, какого ответа ждет Абд Мухаммед аль-Маджуси.
- Хм, это как раз нам, Ро, известно. Он хочет, чтобы мы подняли планку при приеме в школу. Думаю, правильнее было бы сказать: что мы ему ответим. И, как я полагаю, вы ведь не согласны с его требованием? – Салазар медленно оглядел всех присутствующих, кроме Аврелия, которые отрицательно покачали головой. – Очень жаль.
- Что?! Да как ты смеешь…
- Успокойся, Годрик! – Салазар скривился. – В свете некоторых событий, я готов поступиться своими принципами и не согласиться с требованиями Мухаммеда, хотя и нахожу их довольно приемлемыми, если рассудить с моей точки зрения.
- Хорошо, мне нужно перо, чернила и пергамент. Accio… - Ровена заняла место возле своего мужа, призывая письменные принадлежности.
- Может, тебе помочь? – Годрик улыбнулся, а Ровена вопросительно взглянула на него. – Записывай: «А не пошел бы ты…»
Рэйвенкло как-то сдавленно хрюкнула, помотала головой, прервав своего мужа:
- Спасибо, но не надо, дорогой, - и погрузилась в дело. Все напряженно застыли, слушая поскрипывание острия по пергаменту.
Поттер размышлял. Это письмо, хотя и было несколько пафосным, казалось странным в своей откровенности. Оно просто кричало о том, что этот тип, написавший его, знает слишком многое об Основателях. Гарри прочистил горло и спросил:
- А вы не заметили ничего странного в этом послании?
Годрик вопросительно глянул на юношу.
- Он же знает все ваши слабости и желания!
- Ну что, ты, Аврелий, - возразил он. – Я вовсе не считаю магглокровок бездарными идиотами. Он в корне ошибается.
Ровена отвлеклась от ответного письма:
- На самом деле я могу найти тысячу способов, чтобы пробраться в любое маггловское здание, Аврелий, не прибегая к показному могуществу. Собственно, иногда это оказывается очень интригующим приключением… Его требования вообще никак не связаны со мной, если подумать. – Женщина вновь взялась за перо.
Остались Хельга с Салазаром, и Гарри вопрошающе на них посмотрел. Им будет, вероятно, отвертеться от написанного гораздо труднее.
- Всё, что там написано обо мне – правда, - с грустью произнесла девушка, не глядя ни на кого. – Но я не могу винить всех магглов. Это просто глупо.
Гарри вспоминал своих родителей. У них с Хельгой почти одна судьба, но он не разделял ее мнения.
- Я понимаю тебя гораздо лучше, чем ты можешь думать, Хельга. Но я не собираюсь останавливаться, и, если будет возможность, я собственными руками поквитаюсь с тем, кто убил моих родителей.
- Это не очень мудро, Аврелий, - предупредил Годрик. – Месть застилает реальный взгляд на жизнь, на людей и события. В конечном итоге, когда-нибудь ты можешь проснуться глубоким старцем в своей постели и осознать одну вещь: а для кого ты жил? И жил ли ты вообще когда-либо для себя.
- Какая душещипательная речь, друг мой! - Заступился Салазар. – Возможно, ты никогда не сможешь понять Аврелия, потому что ты и не был никогда на его месте.
- Возможно, - вынужден был признать Годрик.

[Sotoffa]

Поттер вовсе не хотел ворошить свое прошлое. О нем ведь в послании не было ни слова. «А ведь это можно истолковать так: Абд Мухаммед просвещен недостаточно полно», размышлял юноша. А что же с историей о его любовнике?
Гарри пристальней вгляделся в Салазара и тот, почувствовав это, мимолетно улыбнулся одними губами. Похоже, тот не собирался откровенничать о себе.
- Так откуда он знает о том, что ты змееуст? – спросил сам Поттер.
- Помилуй Мерлина, дорогой! – Гарри немного смутился при этом обращении, но Салазар, как ни в чем не бывало, продолжил:
- Я же не в хлеву родился, - фыркнул мужчина. Невооруженным глазом можно было заметить, что тот очень гордиться своим происхождением. - Мои предки – известнейшие люди. Все представители рода Слизерин – змееусты, этот дар передается по наследству. Ты для меня – необъяснимая загадка… Знаешь про пять законов «Невероятного растяжения пространства»?
Гарри кивнул.
- До моего пра-, пра-, Саевуса, почившего около пятнадцати веков назад, о них вообще никто и понятия не имел. А сейчас они входят в образовательные программы всего волшебного мира и составляют целый раздел по предмету Чары. Его внук, Селиван, полжизни посвятил созданию философского камня, но вместо этого открыл свойства безоара, его труды по ядам и противоядиям являются основополагающими в Алхимии. Я могу практически про каждого пращура сказать, что он сделал для магического сообщества… Некоторые из них были очень знамениты, и фамилия Слизеринов минимум раз в сто лет потрясает волшебников.
Алхимик прошипел, теперь только для Гарри:
- Что касается послания… у меня уже есть всё, что он там пишет. И величие, и слава. И есть ты.
- Да, и еще скромность, - ответил Поттер. Его глаза смеялись.
- Скромность есть у тех, у кого нет иных достоинств, - пожал плечами Салазар, положив ладони на плечи Гарри, как бы невзначай проведя большим пальцем по шее. Поттер шумно выдохнул, размышляя в установившейся тишине.
Тот Салазар, о котором слышал юноша в будущем, не отступился от идеи не принимать магглорожденных в школу и даже, как говорили тогда, поссорился из-за этого с остальными Основателями. Затем он покинул школу, либо скрылся в Тайной Комнате, которая во времена Гарри (как и во время Тома Риддла), перестала быть таковой для них. Это официальная версия о Великой Четверке. Либо так, либо причина ухода Салазара была совершенно другой. А так как идея о магглорожденных достигала своего апогея уже сейчас, то Гарри склонен был думать, что основанием исчезновения Слизерина из магического сообщества явился какой-то другой фактор.
«Да-а, задачка», - подумал Поттер. Его же Салазар недалеко ушел, но он не собирается ни покидать школу, ни даже настаивать на своем. Возможно, это случится позже и причина так и останется для Гарри неизвестной, так как он должен будет рано или поздно вернуться в будущее. И Гарри должен был признаться хотя бы самому себе, что лучше это неопределенное «рано или поздно» будет ближе к «поздно». Опять же из-за его Салазара. Его.
Нет, что должно быть, то обязательно произойдет. У Слизерина должны быть наследники, но об этом Гарри старался вообще не думать. Также Салазару суждено покинуть других Основателей, ведь именно так дошло до времен Гарри Поттера. Теперь, исходя из этой мысли, причины казались Гарри менее существенными. Стоит только лишь вспомнить произошедшее на озере, в конце третьего курса Гарри. Тогда он сам спас себя от дементоров и это должно было произойти, что и случилось. В этом случае точно также, вот только промежуток времени значительно больше.
Но, с другой стороны, возможен и иной вариант: история ошибалась. Раздора среди Основателей не было и те злодеяния, что приписывались Салазару, на самом деле совершил некто другой. И этот «некто», способный на истребление магглов и магглорожденных, мог быть только Маджуси. Но не все гладко сходилось в этой теории. Что именно? Мысль ускользнула от Гарри, перебитая голосом Ровены.
- Вот так, пожалуй, – она скрутила свиток, перевязывая его своей лентой. – Отнеси это своему хозяину.
- Что ты ответила ему? – Хельга наблюдала за исчезающим фенхуаном.
Ровена тяжело встала, пожала плечами и ответила:
- «Неприемлемо», конечно. Что же еще?
Никто не ответил на ее вопрос.

[Sotoffa]

Глава четырнадцатая. Мой.
И все дороги, по которым нам идти - извилисты.
И все огни, которые ведут нас туда - ослепительны.
Есть много вещей, которые я хотел бы сказать тебе.
Но я не знаю как...
Wonderwall – Oasis

Дни шли слишком медленно, совсем не так как обычно бывает, когда ты ждешь чего-то неизбежного, и Гарри безмерно был этому рад. Ученики, вопреки всему, были приняты абсолютно все. Годрик постоянно разрывался между своими уроками по Защитной Магии, разведкой и приближением сторонников на случай, если увиденная Гарри осада Хогвартса всё же приобретет более четкие очертания и воплотится в реальность. Никто не собирался рисковать и полагаться на пусть хорошо обученных и одаренных четверых… пятерых Магов, находящихся в школе постоянно и нескольких других обычных учителей. Маги съезжались из разных уголков не только острова, но были и те, кто приезжал с европейского материка и даже с «черного континента». Множество волшебников буквально оккупировало небольшое поселение неподалеку, поскольку жить постоянно в замке, пусть и таком большом как Хогвартс, не предвиделось возможным – те жалкие три десятка эльфов, которые проживали в школе, не успевали бы справляться со своими обязанностями. И это все несмотря на постоянное присутствие нескольких десятков учеников – больше, как объяснили Гарри, чем в прошлом году, хотя ему и этого казалось очень мало в сравнении с тем количеством учащихся, которые еще только будут учиться в будущем.
Остальные помогали Годрику в разведке, либо размещении вновь прибывших по мере своих сил, кроме Гарри, которому прямо было сказано не соваться в деревню, приберегая его в качестве джокера. Поттер не стал спорить – до поры до времени его устраивало такое положение вещей. Да и, собственно, он был в этом времени обычным Магом, таким, как и все остальные молодые люди его возраста.
Живя в комнатах Салазара (кроме тех дней, когда любовник обитал в лаборатории или отправлялся по делам с Гриффиндором), Гарри обычно был избавлен от встреч с учениками и другими профессорами, которые все же прибыли к началу занятий, начавшиеся в первой декаде октября, к удивлению Гарри. За время, проведенное в прошлом, Гарри убедился, что знает больше того, что здесь преподают всем параллелям, поэтому от общепринятого обучения он был избавлен, хотя планка самих Основателей казалась ему очень высокой. Но, чувствуя себя в некоторой степени иждивенцем, Поттер старался быть хоть чем-то полезен четверке, помогая по мере своих возможностей.
Хельге (и она была рада этому факту) он иногда помогал в теплицах, которые, конечно же, и сравнить нельзя было с размерами со знакомыми Гарри. Он удивился, когда увидел в первый раз, как именно та работает, по сравнению со своим профессором по Травологии, мадам Спраут. Его челюсть, фигурально выражаясь, упала прямо в горшок с какой-то ползучей гадостью, когда он вошел в теплицу. Во-первых, девушка никак не походила на замарашку, ее наряд был безупречно чист, словно она находится на балу. На ней не было даже фартука, впрочем, было маловероятным, что он когда-либо ей понадобится. Она просто ходила между аккуратными, выложенными специальными бордюрами, грядками, и беспрестанно размахивала волшебной палочкой, почти не произнося заклинания вслух, как и прочие основатели. Наблюдая за ней издали, он решил, что Салазар явно недооценивает ее магические способности – под потолком теплицы одновременно кружился не один десяток горшков, коробки с саженцами сами собой перешагивали на новые места, лейка поливала почву, щелкали секаторы, обрезая ненужные листочки и делалось еще масса вещей.
Но еще один фактор поразил Гарри не меньше: он хотел уйти из-за боязни, что Хельга, отвлекшись на него, не сможет контролировать столько много предметов, и начнется буквально «горшкопад». Но она уже заприметила его и приветливо поманила рукой. «Горшкопад» не случился. А уж когда она, как обычно, начала что-то рассказывать, не переставая при этом делать изящные пассы палочкой, то к упавшей челюсти Поттера присоединились еще и глаза, полезшие на лоб. Видимо, он выглядел достаточно ошеломленным, потому как чуть погодя она заметила:
- Не удивляйся, я так с одиннадцати лет работаю.
Парень не смог подобрать этому разумных слов восхищения, потому его «Ты так крута» вызвал в ней абсолютно девчачье хихиканье.
Годрик был счастлив переложить на Гарри кропотливую проверку части опусов студентов, что по неизвестной причине радовало самого молодого человека, с непередаваемым усердием садившегося в общей гостиной за большой стол и пододвигая немалых размеров склянку с красными чернилами поближе (игнорируя насмешливый взгляд Салазара).
Ровена умудрялась успевать везде (не иначе как, вновь используя Маховик Времени, который Гарри больше не видел – с тех пор как они перемещались в Стоунхендж) и всячески заполняла его время, не считая ведения некоторых философских бесед с неотъемлемыми элементами исторических фактов, домыслов и просто хороших историй, рассказанных за чашечкой крепкого чая. Ее Трансфигурация и Чары были безупречны, и Гарри должен был признать, что ему далеко до уровня Ровены даже без волшебной палочки, но женщина находила время тренировать Гарри этой тяжелой науке, упорно повторяя вновь и вновь материал. Он не всегда находил с ней общий язык и был каждый раз не в духе, смотря, как Салазар вставал спозаранку, и покидал его, чтобы встретиться с Рэйвенкло для решения каких-то «важных дел». Поттер не мог дать определения этому настроению, упорно отказываясь применять слово «ревность». Он нашел убедительные для себя доводы: чтобы ревновать, нужно любить. А он не мог сказать о последнем вслух, следовательно, что не произнесено вслух, то не до конца признанно.
Гарри пытался проанализировать свой дар. От каждого волшебника исходила радужная аура. Нет – от каждого живого существа, даже от кошки, обитающей в замке, очень сильно напоминающей миссис Норрис, исходила такая аура. Она не мешала Гарри жить. Тем не менее, интенсивность и яркость волшебников была разной. На первых порах Гарри в изумлении смотрел на проходивших мимо учеников, пытаясь найти отличия.
А своих друзей он окончательно замучил вопросами – что у кого болит, кто о чем думает и так далее, кропотливо записывая все «показания» в специальный дневник. Ровена подходила к этому с научной точки зрения, терпеливо отвечая на вопросы, Годрик каждый раз смеялся, добавляя кучу ненужной информации, вроде «да, знаешь, сегодня утром проснулся – а у меня стояк, как думаешь, я болен? Потому что в эту ночь мы с Ровеной несколько раз успели…». А когда Гарри лишь только приближался со своими записями, Гриффиндор мог выпалить на одном дыхании: «Ел на завтрак яйца, пил тыквенный сок, думаю о десятом выпуске в следующем году»…
С первым же подобным вопросом к Салазару Гарри пришлось понять, что на такие глупости он отвечать не будет и пусть ищет себе других подопытных кроликов, как делает он сам в Комнате Алхимика с крысами. Гарри не дулся на него, полагая, что так поступают только дети.
Хельга иногда ходила какая-то задумчивая, но когда ее настроение поднималось, то честно отвечала на вопросы Гарри и учила его тем вещам, которые она творила в теплицах. Молодого человека не беспокоила ее влюбленность в него – об этом ему стало известно очень скоро, как только он более-менее научился управляться с эмоциями, а потом и вовсе полностью захлопывал их при ней, не желая чувствовать томление в своей груди. Ее аура была яркой, с превалированием желтых цветов.
Поттер не мог понять практической пользы от этого «другого» зрения. Ему нужны были магглы хотя бы, чтобы начать анализ с этого, но аппарировать в незнакомый Лондон он не решался, да и свободного времени особо не было, хотя он как-то встречался с одним сквибом. Его аура не особо отличалась от волшебников. Это ставило Гарри в тупик. На этом эксперименты пока закончились.
Но, помимо прочего, Гарри, памятуя о разговоре с Салазаром об уровне Магии волшебника, изучал теоретические обоснования этому. Здесь пригодилась нумерология и Гарри, неожиданно для себя, втянулся в эту мудреную науку. В школу из близлежащей деревни приходила преподавательница «Основ нумерологии», забавная сухопарая старушка, миссис Олди, которая согласилась заниматься с Гарри отдельно. Теперь он понимал энтузиазм Гермионы, всегда с интересом что-то рассчитывающей на всевозможных кусочках пергамента. Гарри довольно-таки быстро освоил «Основы» и далее продолжал заниматься по богатой коллекции книг из местной библиотеки. Он нашел старые записи неизвестного автора, едва различимые из-за непонятного почерка, где описывался процесс «снятия мерок» для подходящей волшебной палочки. Это были формулы зависимости человеческого тела. Они очень пригодились Гарри в дальнейшем. Рассчитать зависимость потенциала волшебника от других качеств казалось интригующей идеей.
Гарри пришлось начать изучать Магию рун, так как все расчеты, необходимые для сбора данных для нумерологии, оказались тесно взаимосвязаны. За интересом Гарри казалось, что Магия рун похожа на изучение иностранного языка, а потому показалось не очень сложной. Нужно было лишь запомнить их значение, написание, место нанесения и другие немаловажные аспекты.
Салазар Слизерин действительно впустил Гарри в свою Комнату Алхимика вновь, но, к сожалению, только буквально, позволяя тому участвовать в экспериментах и даже доверяя варить основы для зелий, необходимых ученикам – но всё это с долгосрочной перспективой наконец-то обзавестись бесплатным ассистентом, в котором алхимик явно давно нуждался.

[Sotoffa]

Познания Салазара были поистине бесценны, хотя, как догадывался Гарри, порой они граничили с темной Магией. Возможно, эта граница была бы более четкой, если бы эти знания здесь хоть как-то разделялись. Так, в огромной библиотеке все книги были перемешаны между собой и были упорядочены лишь только по алфавиту, что, конечно же, не давало представления о разделении хороших книг от плохих, темных от светлых. На вопрос Гарри как же они находят нужную книгу, Салазар лишь закатил глаза и посоветовал: «Читай все по порядку». Что Поттер и старался осуществить с того самого момента, пропуская лишь слишком громкие фолианты (та чертова штуковина, которую он однажды открыл в своем прошлом из Запретной секции попалась ему во второй раз), слишком скучные (по истории Магии – об этом ему рассказывала Ровена) или слишком агрессивные (хагридова «Чудовищная книга о чудовищах» была просто до безобразия ласковой по сравнению с находящимися здесь бестиариями).
Так протекло еще несколько спокойных месяцев, Гарри казалось, что вместе с перемещением во времени он получил еще и моторчик в грудь, образно говоря, заставляющий его каждую свободную минуту времени познавать новое. Что самое удивительное, все услышанное и увиденное запоминалось легче и быстрей.
Аль-Маджуси не спешил наступать со своей чудовищной армией на Хогвартс и даже не присылал весточку с фенхуаном. Лишь однажды из одного маггловского городка, расположенного, как понял Гарри, на территории известной ему Франции, пришла весть о мистической гибели более тысячи человек. Неудивительно, что это происшествие списали на эпидемию бубонной чумы и вскоре сравняли это поселение с окружающим ландшафтом посредством всё поглощающего огня. Городок был выжжен дотла.
- Это не может так больше продолжаться, Лазарь! – Гарри был вне себя от злости, когда это сообщение застало их поздно вечером в гостиной покоев Слизерина. Поттер наматывал круги около камина в то время как Салазар вольготно расположился на диване возле него, в очередной раз перечитывая копию записки, присланной от доверенных лиц. – Нужно решаться.
- Перестань портить мой персидский ковер, Аврелий, – Салазар сел, отложил записку и поймал за руку Гарри. – Садись. Так-то лучше. А теперь я готов выслушать тебя. Что ты предлагаешь, чтобы мы сделали с ним?
Гарри серьезно посмотрел на своего любовника:
- Нужно решаться, Салазар, - повторил он, сжимая ладонь мужчины, – решаться на нападение. Я должен первым это сделать, прежде чем у мерзавца появится возможность добраться до Хогвартса. Я не должен упустить этот момент. С каждым днем промедления мы отодвигаем вероятность обойтись в этой схватке без жертв все дальше.
- Так, во-первых: не «я», а «мы». Мы должны это сделать вместе, Аврелий. Я не позволю тебе броситься очертя голову к этому ублюдку. Это все равно, что пойти в лес и начать размахивать куском мяса перед фестралами – мигом соберутся! И слова «Вот он я, благородный герой, здесь один! Приходи, сразимся, подлый мерзавец!» тебе не понадобятся, потому что напросто не успеешь их произнести, ибо он будет там не один. И он очень силен, поверь. – Салазар глубоко вздохнул, прикрывая боль в собственных глазах черными ресницами, но не достаточно быстро, чтобы Гарри не успел ее не заметить.
Мужчина замолчал, не глядя на собеседника, а последний сидел в некотором шоке от этих слов. «Что это вообще такое было?!». Не успел Поттер что-либо сказать, как тот продолжил:
- Но, если ты таким образом решил просто сбежать из Хогвартса и тебе наскучила мирная жизнь, то я не смею тебя больше здесь задерживать.
- Ты что, прогоняешь меня?! – взвился Гарри, не веря ушам своим. Он хотел выдернуть свою ладонь из руки своего любовника, но тот не позволил этого сделать.
- Нет! Я люблю тебя, идиот! И не хочу, чтобы ты погиб! – Салазар сжал его ладонь, так что она едва не хрустнула. Сам он отвернулся от Поттера, смотря на огонь в камине.
- Я… - он не мог произнести эти три слова в ответ. Что-то всякий раз останавливало его.
Мужчина простонал и выпустил ладонь Гарри. Положив локти на свои колени, зарылся пальцами в волосы, опустив голову. Наступила тишина. Вся поза выражала отчаяние.
Неприятие собственного чувства вслух придавало молодому человеку эффект защищенности, стены, между тем, что могло бы быть, останься он здесь навсегда с Салазаром, и тем, что было до него. Рушить эмоциональный барьер казалось верхом глупости.
Остаться с «этой стороны» означало отрицание личных чувств, испытываемых к Слизерину, и, вкупе, причинение боли не только себе, но и алхимику. Это только что дал понять его любовник. Но Поттер думал наперед. По его мнению, потом, при неизбежном и бесповоротном расставании, Салазару было бы гораздо проще это принять и смириться.
Перепрыгнуть через стену, оказавшись «по ту сторону», означало принятие любви. Сказав это вслух, Гарри никогда не сможет выпустить его из своего сердца, не разрубив его на мелкие кусочки. А это было неминуемо.
Молодой человек знал, что любовь к Лазарю в нем очень сильна. Но он не готов взять на себя еще большую ответственность. По крайней мере, не сейчас, когда всё так неопределенно.
Салазар почти не шевелился.
- Ты что, хочешь пойти со мной? И погибнуть? – он решительно менял тему, как уже бывало несколько раз.
- Уйди, Аврелий. Мне нужно побыть одному.
- Сал… Лазарь?.. – прохрипел юноша. В горле отчего-то жгло, слова не хотели произноситься. – Кгм, Салазар Слизерин, посмотри на меня.
В ответ послышалась лишь тишина, Гарри мог всего тремя словами исправить ситуацию сейчас, в перспективе на еще более исковерканное будущее. Либо дать сейчас остыть Салазару, чтобы потом было легче расставаться.
Как вообще Поттер мог допустить это: либо да, либо нет. Две крайности. Третьего не дано. Герой пророчеств ненавидел крайности, стараясь искать во всем золотую середину. Но сейчас он не мог не видеть, как от его молчания страдает тот единственный человек, ради которого он готов был на многое.
Повинуясь безотчетному порыву, Поттер придвинулся ближе к нему и легко коснулся ладонью плеча. Алхимик вздрогнул.
- Пожалуйста, Салазар, – прошептал Поттер, желая услышать хоть слово, но в ответ получил совсем другое.
Мысли, эмоции и образы настойчиво начали заполнять его разум. Все это не овладело бы им полностью, если бы юноша не позволил. Но Поттер закрыл глаза, убирая преграды, искусственно взращенные в нем, и желая в полной мере ощутить эмоции мужчины, которым тот сегодня позволил выплеснуться. Из-за дара, Гарри буквально каждой клеточкой тела чувствовал ту нежность, которая исходила от Салазара, впиваясь в его сердце, навсегда въедаясь в него.
Парень неожиданно вздрогнул. Слишком внезапно его сердце пронзила эфемерная стрела, состоящая из чистой, ослепляющей боли. Контраст был слишком резок.
Он непременно почувствовал бы это раньше, если бы не сотворил черт знает что со своим ментальным блоком. Его спасение оказалось золоченой клеткой для мужчины.
- О, Мерлин, прости меня, Лазарь! - кажется, Поттер начал понимать кое-что. Его любовник был более чувствительным, чем показывал окружающим, даже Гарри. – Прости меня, бесчувственного идиота. Поверь, я не хотел причинить тебе такую боль.
Салазар хмыкнул, все также не меняя позы.
Оказалось, этого было недостаточно, и Гарри решил объяснить:
- Желаешь услышать больше, значит? Да, конечно, желаешь. – Гарри сглотнул. Он никогда никому этого не говорил. – Может, наши отношения тебе кажутся несколько односторонними, но, знай: это не так.
«Занимательное признание в любви, но вряд ли это обрадует моего гордого возлюбленного», подумал молодой человек и сам же чертыхнулся от своих слов. Он нервно провел пятерней по своим волосам, еще больше растрепав их.
- Полгода назад…
- Еще бы со своего зачатия начал, - послышался приглушенный голос.
Гарри глубоко вздохнул, прикусывая язык, чтобы не сделать, как посоветовал мужчина. Его «персональная язва» сидела, всё также скрючившись.
- Почти полгода прошло с того момента, Салазар, когда мы провели мое Становление и это не прошло для меня бесследно. – Попытался вновь он. – Этот дар… иногда я просто ненавидел его. Что могло быть хуже, чем чувствовать чужие эмоции? Да, отрицательных в замке почти не было, зато вот положительных чертовски много. Я не конкретно про тебя – приятно было осознавать то, что ты чувствовал ко мне, но это мешало сосредоточиваться на своих собственных ощущениях. Я был сбит с толку. Мой новый блок достаточно силен. Но я был достаточно глуп, надеяться на простое знание самого факта существования этих эмоций, без их ощущений. То есть я знаю, что ты меня любишь и этого достаточно. Прости, что не сказал тебе – ты первый должен был узнать раньше, но я поступил, как считал нужным... Я не мог больше выносить чужих эмоций.

[Sotoffa]

Салазар выпрямился и хмуро взглянул на него, в стальном взгляде читалась злость:
- По-твоему получается, если я люблю тебя, то просто в ответ и ты любишь меня? А если кто-то ненавидит, то и ты будешь его ненавидеть?
- Не злись, пожалуйста. И что значит «если»? – Гарри усмехнулся, но, почувствовав, что этот вопрос уж точно был лишним, просто легко притронулся к его губам подушечками пальцев. – Прости за глупый вопрос.
Салазар закатил глаза к потолку и обреченно кивнул. Гарри убрал руку.
- Когда-нибудь ты высосешь из меня всю душу.
- Что ты, я только слабое подобие дементора… - улыбнулся Поттер. – Отвечая на твои вопросы: ты не совсем прав. Если бы я «просто любил в ответ», то уже давно бы спал с Хельгой и…
Салазар издал утробное урчание, словно голодный зверь. Его глаза потемнели в гневе.
- …и неужели ты считаешь меня таким тупицей, чтобы не попытаться как-то отгородить себя от ненужных эмоций?
- Что. Конкретно. Ты. Наделал? – отрывисто спросил Слизерин.
- Перерыв в библиотеке, кажется, все книги и свитки, касаемо ментальной магии, я перестроил свой блок. – Вопросительный взгляд. – Ну, я не могу объяснить, как именно это получилось, даже если говорить примитивным языком, потому как я не располагаю потребными к данной ситуации терминами… Это просто факт. У меня получалось убрать эмоции либо все сразу (и мои, и чужие), либо совсем не убирать. Второй вариант, как ты можешь догадаться, был отвергнут. Это до сих пор казалось мне благословением небес – жить без ощущения чувств, эмоций, настроений и прочего. Возможно, я когда-нибудь найду другой выход, но сейчас это кажется мне более приемлемым, за неимением лучшего варианта.
Гарри сглотнул. Нужно было переходить к главному.
- Мне и в голову не пришло иногда убирать блок. Если я бы сделал это вовремя... Я сожалею, что не заметил, что происходит с тобой. Наверное, ты думал, что я знаю о твоей боли, и что я равнодушен к ней, к тебе. Без своих ощущений я никогда бы не догадался об этом. Ты иногда слишком хорошо притворяешься, что все хорошо.
- О, выходит, что во всем виноват я? – крылья носа Салазара в гневе затрепетали.
- Нет! – вскрикнул Гарри. – Ни в коем случае. Боюсь, для тебя я слишком глуп, чтобы догадаться, что ты тоже кое-что хочешь услышать в ответ. Ты никогда не говорил, что хочешь слышать, а я не сообразил.
Поттер вгляделся в лицо явно выжидающего алхимика:
- Возвращаясь к предыдущей теме…
Салазар тяжело вздохнул и похлопал себя по карманам мантии:
- Где моя палочка? – обреченно прохрипел он. – Я хочу заавадить сначала тебя, а потом себя.
Вздохнув от этого небольшого представления, Гарри все же продолжил в выбранном направлении:
- Я не собирался в пароксизме ярости бросаться к Аль-Маджуси и погибать, - он хотел как можно дальше оттянуть момент «преодоления стены». Он не был уверен, что поступает правильно, но если Салазару плохо и больно от этого уже сейчас, то есть ли смысл откладывать эту боль на потом? Только вот потом будет еще больнее.
Юноша продолжил:
- Также, я не позволю тебе этого сделать. Мы оба знаем, что избавиться от него можно только с помощью меня. Как избавиться – это уже другой вопрос. Иначе, зачем я здесь, в Хогвартсе? Я только хотел сказать, что пора начинать строить планы по его уничтожению и только, а не сидеть и ждать, когда он подберется к воротам Хогвартса со своей мертвой армией и…
Салазар резко встал и сделал шаг от дивана.
- Куда ты? – Гарри испуганно вскочил на ноги. Он ведь так и не сказал еще.
Мужчина обернулся:
- Если это всё, что ты хочешь сказать мне, Аврелий, то я пошел спать.
Юноша шагнул к нему почти вплотную и взял его узкие ладони в свои руки, опустив их вниз.
- Подожди, еще один момент… Салазар Слизерин! – начал торжественным голосом Гарри. – Я…
- Какое пафосное начало, - заметил алхимик.
- Благодарю тебя за «комплимент», но если ты скажешь в ближайшую минуту хоть слово, то ты действительно пойдешь спать. Один. А я отправлюсь в свою Золотую комнату. Давно я там не был.
Салазар приоткрыл рот, но Гарри успел предупредить:
- Я не шучу.
Алхимик покорно поджал губы. Взгляд выражал недовольство. Он посмотрел в сторону и указал кивком, чтобы его собеседник смотрел туда тоже.
Огненная надпись стала проявляться прямо в воздухе: «Я слушаю». Надпись исчезла, а вместо нее появился смайлик, означающий недовольство.
Юноша засмеялся. Он часто рисовал различные рожицы, когда что-нибудь записывал из библиотеки, даже пару раз нечаянно разрисовал чье-то эссе по предмету Годрика.
Смайлик исчез, заменяясь цифрой 60. В следующий момент появилась цифра 59… 58…57…56…
Поттер в ужасе вновь встретился взглядом с мужчиной.
- Т-ты просто садист, - заикнулся молодой человек, позабыв от такого поворота событий все нужные слова.
Приподнятая тонкая бровь ясно говорила: «Это, то, что ты хотел сказать?».
- Нет, не это, - Гарри оглянулся. 48… 47… Собрался с духом, позволяя своему языку говорить то, что он захочет, минуя мозг. – Если бы ты действительно прогнал меня сегодня, я бы не сожалел об этом.
Салазар дернулся и нахмурился, но промолчал. Гарри большим пальцем успокаивающе погладил его ладонь.
- Если бы ты спросил, хотел ли я провести с тобой жизнь, я бы сказал «Нет».
Теперь Салазар прикрыл глаза. Молодой человек увидел отчаяние на его лице – нижняя губа вновь была до белизны прикушена.
Помимо воли Гарри прочитал его хаотичные мысли. «Достаточно, Аврелий». «Я уже всё понял». «Почему?..». «Ты не хочешь…». «Хватит!». Он поспешил закончить свою речь как можно быстрее.
- А когда ты говоришь мне «Я люблю тебя», я хочу сказать «Не надо». Лазарь? - позвал Гарри. Когда тот обратил внимание на него, то продолжил, заворожено следя за меняющимися эмоциями:
- Если бы ты прогнал меня, я бы не сожалел, - повторил он, - я бы умер.
Гарри больше чувствовал, нежели видел это.
Раздраженность. Разочарование. Боль. Отчаяние. Недоумение.
Он продолжил:
- Хотел бы я провести с тобой жизнь? Я хотел бы провести с тобой все жизни, отведенные мне на этой земле.
Недоверие. Надежда. Интерес.
- И когда ты говорил мне «Я люблю тебя», я хотел сказать «Не надо», потому что я боялся признаться даже самому себе… я боюсь, потому что наши отношения могут так внезапно прекратиться. И тогда нам обоим будет гораздо больнее. Но я вдруг понял, что мне, так или иначе, будет больно.
Радость. Восхищение. Страсть.
Юноша улыбнулся.
- Сначала будет больно, потом я умру от разрыва сердца… - боковым зрением он увидел, что «Секундомер» давно погас. – И если ты скажешь мне еще раз…
- Я люблю тебя, - голос Салазара был хриплым.
Нежно взяв лицо алхимика в свои ладони, Поттер уверенно ответил:
- Я тоже люблю тебя, Салазар Слизерин.
Мужчина обнял его за талию и притянул ближе к себе:
- Боюсь, ты не успел уложиться в минуту.
Засмеявшись, Гарри положил лоб на плечо своего любовника.
- Это было не трудно, не так ли?
- Труднее, чем тебе кажется, - возразил Гарри. – Однажды я сказал это своему крестному и вскоре потерял его. Я признался в этом своему хорошему другу, пусть другими словами, но и его не стало.

[Sotoffa]

Гарри сжал кулаки, вспомнив о Сириусе и Дамблдоре. Когда-нибудь их убийц настигнет его месть.
- Успокойся, а то скоро вспыхнешь, - шипение Салазара всегда действовало на него благотворно. Мужчина знал это и пользовался этим приемом каждый раз, когда Гарри выходил из себя. Хотя в последнее время тот действительно стал слишком спокойным, даже когда они находились одни. Теперь все стало на свои места.
- Тебе следовало рассказать мне об этом заранее, Аврелий… - Салазар с легким укором наблюдал за своим упрямым любовником, вглядываясь в зелень его глаз.
- Я сожалею...
- Твоя гордость может погубить тебя, дорогой. – Слизерин верно догадался о причинах молчания. – Ты можешь во всем положиться на меня.
- Люблю тебя, - прошептал Гарри еще раз, на пробу, легко касаясь губами уголка рта партнера. Мир действительно не обрушился.
- Теперь я знаю это, - сообщил в ответ мужчина и усадил юношу на диван. Сам, с восторгом наблюдая за Аврелием, также присел рядом.
Наклонившись, Салазар, проложил дорожку нежных прикосновений ртом от губ Гарри. Он, пройдясь по кадыку, яремной вене, уже бешено пульсирующей, слегка прикусил зубами кожу на выпирающих ключицах.
Когда рубашка полетела прочь, Поттер почувствовал губы Салазара на одном соске, и, проигнорировав другой, влажный язычок добрался до пупка. Молодой человек прикрыл глаза (он все равно ясно видел контур алхимика), позволяя делать с собой все, что угодно – он знал об особом настроении своего любовника в этот момент. Тот что-то задумал, но что именно, юноша так и не попытался выяснить. Его отвлекали губы, руки, мягкие стоны…
- Непорядок, - услышал Гарри, но не стал спрашивать, в чем дело. Он просто ждал дальнейших действий мужчины. Почувствовав такие любимые нежные руки на своих брюках, Поттер подался вперед и приподнялся. Салазар стянул с него всю оставшуюся одежду.
…Когда язык и губы Лазаря достигли основания члена, а чужая рука перебралась на мошонку, нежно массируя, заменяясь вскоре языком, Гарри еще более расширил ноги, желая чувствовать Салазара внутри себя, но рука так и не пожелала спускаться ниже.
- Такой вкусный… - шепот Салазара, не устающий язык, губы, пальцы – сейчас только это существовало для Гарри. Член стремительно наливался кровью. Язык алхимика спустился ниже, играя в этом пространстве от мошонки до ануса столь интимно, что голова шла кругом. «Это место Лазарю нравится ласкать больше всего», - промелькнула мысль.
Затем удовлетворительный голос произнес: - М-м, обожаю твой вкус…
Гарри чертовски хотел почувствовать вновь член мужчины в себе, быть полностью заполненным им. - Хватит болтать. Раздевайся!
Салазар поднялся с колен, оторвавшись от своего занятия, и Гарри успел заметить его ухмылку:
- Слушаюсь, хозяин, - и он действительно быстро расстегнул мантию, скинув на пол, черная сорочка полетела туда же, предоставив возможность Гарри созерцать голый, нетронутый загаром, торс мужчины. Тот наклонился, снял обувь, небрежно швырнув все это в общую кучу. Когда он остался в одних брюках, то повернулся задом к Гарри, приспустил их так, что перед взглядом парня оказались аппетитные крепкие полуобнаженные округлости с не менее манящей ложбинкой между ними. Гарри разгадал замысел любовника – поиграть сегодня – но его самого это не устраивало, так как член уже болезненно ныл, требуя ласки чужих рук. В конце концов, ему не было еще и восемнадцати лет…
Поттер слегка приподнялся на диване и протянул руку к брюкам Салазара, желая увидеть этот аппетитный зад полностью обнаженным. Он резко ухватил штаны за край и внезапно дернул вниз, так, что мужчина не успел среагировать. Стриптиз получился стремительным.
Полуобернувшись, Слизерин буквально прошипел, сверкая сталью во взгляде:
- Я отомщу за это.
Гарри с удовольствием кивнул: - С нетерпением буду ждать этого момента. Просто обожаю, когда ты разговариваешь на Змееязе. Так возбуждает…
- Куда уж больше, мой ненасытный возлюбленный?
- Спасибо, ты такой милый. Я и так знаю это, - подтвердил Гарри. – А теперь повернись полностью.
- И откуда только эти покровительственные нотки? – не унимался Салазар, не подчинившись приказу Гарри.
- Ты сегодня излишне словоохотливый. Может, выпил что-то не то?
- Да, ты прав, совсем недавно. Я просто упиваюсь тобой.
- Не очень похоже на правду, - Гарри, изобразив грусть на лице, посмотрел на свой член. – Я… - прошелся рукой по всей его длине, - …сегодня так и не получил достаточно внимания от тебя.
- Действительно, какая трагедия, но я получил еще меньше чем ты. - Также с притворной грустью Салазар развернулся, являя взору Гарри себя, полностью возбужденного.
Это было захватывающее зрелище, которое каждый раз заставляло Поттера буквально светиться. Он никогда не пресытился бы вкусом возбуждения своего любовника.
- И по чьей же вине, позволь поинтересоваться? – Гарри явно намекал на сегодняшнюю нерасторопность мужчины, но его старания пропали втуне, когда Салазар ответил:
- Мы не будем сейчас спорить… - Слизерин подошел ближе к Гарри и, нагнувшись, откинул того на спинку дивана, оставляя его все также в полусидящем положении.
Гарри скептически посмотрел на него, поскольку такая поза совсем не подходила его планам, если только Лазарь не желает сделать ему минет. Но сам Гарри хотел почувствовать мужчину в себе – хватит игр, хватит прелюдий.
- Нет, я не хочу в рот, - он помотал головой, собираясь встать, но Салазар надавил на плечи сильнее, пресекая эту попытку неподчинения.
- А никто и не предлагает взять у тебя в рот, - Салазар внезапно уселся на колени сидящего Гарри, раздвинув свои собственные ноги между, всё еще по-мальчишески худых, бедер парня. Алхимик придвинулся чуть ближе, потершись о член Гарри, и положил ладони на спинку дивана за головой своего любовника.
- Очищающие чары, Аврелий, - подсказал мужчина между поцелуями и Гарри прошептал требуемое заклинание, едва соображая от открывшейся перспективы. – А теперь…
Но Гарри уже сам догадался, чего именно хочет Салазар. От этой мысли голова шла кругом, а сам он еще более бы возбудился, если такое только было бы в его силах. Поттер теснее прижал к себе мужчину, вдыхая запах его возбуждения, исступленно целуя все, до чего только он мог дотянуться. Его ладони неумолимо спускались ниже, от спины до крепких ягодиц Салазара, массируя и сжимая, оставляя отметины на белой коже от сильных пальцев.
- Смазка… - выдавил из себя Салазар, трясь о член Гарри, и требуемый флакончик тут же появился около них, повинуясь чьей-то воле, о чем Гарри, впрочем, и не задумался в этот момент.
Поттер немного отодвинул мужчину, зачерпнул щедрую порцию любриканта. Алхимик приподнялся на коленях и кивнул. Юноша, стараясь быть предельно нежным, мягко, не торопясь, кружил смазанным пальцем у входа Салазара.
- Давай уже, - поторопил его возбужденный голос.
Палец, преодолевая сопротивление, медленно входил в плоть.
Гарри неотрывно следил за реакцией мужчины, зубы которого до белизны закусили и так опухшую от поцелуев нижнюю губу, сдерживая стоны, и, как Гарри знал, это удовольствие было смешано с болью первого проникновения, даже такого незначительного как один палец. Он двигался внутри Салазара, растягивая, и затем, добавив второй палец, попытался найти ту точку, которую сам Салазар, казалось с такой легкостью, находил у самого Гарри.
- Черт! – вырвалось у Гарри, когда он не смог почувствовать то, что искал внутри Салазара. Возможно, им не следовало начинать с такой позы. Ему показалось, что алхимику и вполовину не так хорошо, как самому Поттеру.
- Всё хорошо. Попробуй по этому направлению, - Слизерин приложил свою ладонь в область пупка и Гарри передвинул пальцы внутри плоти своего любовника. Там было что-то… он осторожно провел по тому месту подушечкой среднего пальца… и чуть не испугался такой реакции алхимика. Тот прогнулся назад столь сильно, словно тетива перед пуском стрелы, его пальцы разжали спинку дивана, и он бы точно грохнулся назад, если бы не вторая рука Гарри, придержавшая его за талию.
Поттер, глупо ухмыляющийся такой бурной реакции, больше не двигал рукой, давая время успокоиться прижавшемуся к нему алхимику. Вторая ладонь легко гладила влажную спину, скользя между острыми лопатками.
Когда Салазар вновь «ожил», двинув будрами, Гарри попытался добавить еще один палец, но тот едва слышно прошептал:
- Достаточно, - губы Слизерина пылко прижались ко рту Аврелия. Когда поцелуй закончился, алхимик, поднялся выше, освобождаясь от пальцев. – Давай сюда.
- Нет, рано, Лазарь… Всего лишь два пальца…
- Переживу, - рыкнул мужчина, но внезапно его щеки покрыл румянец.
Вопросительный взгляд зеленых глаз.
- Боюсь, что я кончу сразу же, как только ты тронешь меня там еще раз…
Гарри выглядел самодовольно, поражаясь в очередной раз чувствительности своего милого алхимика.

[Sotoffa]

- Оболтус, - прокомментировал Салазар, наблюдая за мимикой визави. Обратив внимание на забытую склянку со смазкой и, продолжая одной рукой упираться о диван, Слизерин ополовинил сосуд. Он улыбнулся Аврелию и уверенными движениями равномерно нанес ее на его твердый член. И остатки – на свой.
Поттер с силой закусил внутреннюю сторону щеки, стараясь думать о чем угодно, но только не о руке на его члене – уроки Салазара не прошли для него даром. Когда с нанесением смазки было покончено, Гарри судорожно приподнял алхимика за бедра, раздвигая крепкие полушария, придвинув его чуть ближе к себе, так, чтобы ощутить головкой члена узкий вход мужчины.
Они оба застыли на мгновение, предвкушая восхитительный момент вторжения, так много значащий в их общей жизни, теперь разделенной на двоих.
Больше чем доверие, больше чем нежность, больше чем страсть. Это было необъяснимо.
Мужчина в нетерпении сжал колени, молча призывая Аврелия двигаться, и Гарри чуть опустил его на себя, введя головку. Они вновь замерли на мгновение, глядя друг другу в глаза. Старший мужчина впился зубами в свою нижнюю губу, ожидая чего-то, когда Гарри медленно, насколько мог, опускал Салазара до конца. И вот уже он сам еле сдерживает рвущиеся наружу эмоции. Эта влажная горячая плоть, что окружала Гарри, казалась ему настолько совершенной, что не было никаких более желаний, кроме жажды как можно дольше находиться в этой обволакивающей тесноте.
Поттер услышал громкий конвульсивный вздох своего любовника, словно тот все проникновение не смел или не мог вздохнуть, его расширенные зрачки почти скрывали радужную оболочку, а рот теперь приоткрылся и Гарри почувствовал, нежели услышал короткое «двигайся». И они начали медленно покачиваться, вначале робко, осторожно, замирая на пике. Но им даже не нужно было вновь приноравливаться друг к другу – юноша предугадывал каждое безмолвное желание Салазара, отвечал, и это было просто потрясающе.
Гарри помогал своему любовнику насаживаться, придерживая его за мокрые от смазки и пота бедра, неожиданно сильно сжимая пальцы. При каждой сильной фрикции теперь он ощущал несдерживаемый Салазаром импульс, исходящий от места их слияния, передаваемый не только физически, но и на ментальном уровне – Гарри никогда до этого момента не ощущал ничего подобного. Они никогда не были так открыты друг перед другом.
Чувствуя, что больше не в силах сдерживать рвущийся наружу оргазм, Поттер притянул Салазара в яростный поцелуй, на грани сознания уловив на его губах металлический привкус крови от прокушенной изнутри губы. Член старшего мужчины оказался зажат между их мокрыми телами. Их глаза закрылись, повинуясь древнему зову, который призывал обоих сосредоточиться на единственно важном сейчас месте – внутри плоти Слизерина.
Тут Поттер почувствовал, что нечто сдавило его член еще больше, разрастаясь, словно снежный ком. Волны спазмов прошлись по телу Салазара, его бедра в ладонях Гарри судорожно вздрагивали, и при этом он стонал, словно раненый бык, с хрипами, выдавая из своего нутра семь десятков децибел, потрясающих пространство их маленького мирка. Вторя, зеленоглазый последовал за своим любовником, заполняя его зад горячей спермой. Казалось, в момент эякуляции он тоже зарычал, что-то совершенно непотребное…
Тело Салазара приятной тяжестью навалилось на Гарри, голова обессилено упала на его плечо. Они оба тяжело дышали, но Поттер нашел в себе силы обнять алхимика, ленивыми движениями скользя ладонями по его влажной спине.
Через некоторое время Гарри улегся с почти заснувшим Салазаром на диван, прижимая к себе и не выпуская из колец рук, на что алхимик прошептал (или подумал – Поттер не различил) «спасибо» и с удовольствием вытянул почти занемевшие ноги, переплетя их с гарриными. Дыхание старшего мужчины выровнялось, а младший, немного остыв, поежился и, наложив на обоих очищающие чары, даже не подумав воспользоваться палочкой, призвал из спальни одеяло и укутался в него вместе с Салазаром.
♂♂♂
Сейчас, глядя в расслабленное, слега улыбающееся, лицо Салазара, Гарри впервые ощутил в себе любовь к этому невероятному человеку настолько полно и открыто, насколько вообще возможно.
- Спасибо, - прошептал он. «За то, что ты подарил мне себя». Всего. Полностью. Безвозвратно. Вместе с его мыслями, желаниями, страхами, болью, слабостями, нетерпимостью, язвительностью…
Все еще находясь в легкой эйфории, Поттер с усилием открыл глаза. Похоже, он тоже неожиданно выпал из реального мира. Но сейчас его как будто кто-то подтолкнул, заставив проснуться. Гарри осмотрел Салазара – тот явно спал. И всё же что-то было не так, как обычно.
Он перевел взгляд на потолок. Он сверкал… Нет, это его глаза, перед которыми почему-то не желало проходить золотое сияние. Обычно это явление проходило почти сразу после подобных занятий с Салазаром, но теперь оно исходило уже не только от мужчины, но и от некоторых предметов в комнате. Причем, в случае с Салазаром раньше оно менялось с золотого на весь цветовой спектр – ауру, и не распространялось на другие предметы. А сейчас золотое свечение вновь не желало проходить. Оно даже исходило, как уже заметил Гарри, и от других, неживых вещей. Менялась лишь интенсивность и яркость цвета.
Поттер поморгал, прогоняя блики, но это не помогло. Тогда он медленно стал обводить взглядом гостиную Салазара, подмечая изменения.
Вот прямо перед ним, на каминной полке, лежит палочка Салазара. Она светится очень ярко и равномерно. Летучий порох – новинка волшебного мира – имеет намного менее насыщенный оттенок золотого. Книги, занимающие одну из стен, имеют разную степень интенсивности, две из них слабо мерцают. Пара камней около камина, которые были до этого момента ничем не примечательны, теперь также слегка отливали золотым свечением. Внизу, возле камина что-то свернувшееся, словно змея. Гарри с удивлением присмотрелся внимательней. Так и есть: его знакомая вновь приползла в поисках своей личной «грелки». Ее немигающие глаза неотрывно следили за ним, но она так и не приблизилась, только опустила узкую морду к себе на хвост, словно верная собачонка.
«Видимо, не любит меня, - подумал Гарри, переведя взгляд на мужчину. – Теперь эта «грелка» все время занята». Только тут Поттер вновь увидел обычную «радугу», идущую от всего тела Лазаря – его золотое свечение исчезло.
Интересно, подумал Гарри, вот если бы на месте Салазара был другой человек, видел бы он во время оргазма и его свечение также, а не обычную ауру из семи цветов, которую уже полгода мог наблюдать Гарри у всех Магов и сквиба, которых он видел здесь, в замке?
Нет – он отмел эту мысль, запрещая себе даже думать на эту тему, не то чтобы с кем-то переспать ради проверки этой гипотезы. Поттер уже и так пару раз впадал в почти неконтролируемую истерику, стоило только подумать о моменте возвращения назад, в будущее. Слава Мерлину, это произошло во время его вынужденного одиночества, во время отсутствия Салазара… а, может, это и произошло из-за того, что он остался в те дни один, без уже привычного тепла Лазаря рядом.
Впервые это случилось, когда Гарри находился в своей «золотой комнате». Не посчитал нужным спать в их с Лазарем постели – за отсутствием последнего. Разные мысли лезли в голову. Хельга в робкой попытке попыталась поцеловать его накануне. Сверкающие бездонные голубые глаза. Она не понимала, не хотела понять. Это оказалось сверх того, что он мог выдержать. Так, вслед истерике пришла ярость, которая принесла в себе выброс неподконтрольной Магии. Стекла в окнах задребезжали, затрепетали, словно от ветра, тяжелые портьеры, вещи сами собой поднялись в воздух, зеркало все же не выдержало натиска Магии и разлетелось в разные стороны, чудом не задев виновника этого процесса. Всё это грозило обернуться в полный хаос, если бы не появилась сострадающая Мисси с жалобным выражением на лице и не всунула бы ему в руки большой кубок со своим эльфийским нектаром, которое подействовало на него почти как ледяной душ. Как она пояснила на невысказанный вопрос Гарри, но так четко читающийся на его лице, «когда сэру Гарри Поттеру плохо, ей и другим тоже очень плохо». Кто же эти загадочные «другие» Гарри не стал уточнять, справедливо решив, что выяснение этого вопроса потребует слишком много терпения и нервов, запаса которых сегодня ему и без того не хватает.
Он никому не сказал о случившемся, тем более Салазару – тот просто затравил бы девчонку. На следующий день она вела себя, как обычно – смеялась, изредка кидая взгляды на Гарри. Гарри не сал встречаться с ней реже – он просто больше не чувствовал.
Теперь он не мог относиться к своей силе безответственно. Ему нужно лучше контролировать свои эмоции.
Во второй раз подобная истерика случилась, когда он гулял по близлежащей территории замка поздно вечером. Тогда он был не в силах заснуть и, не желая принимать по такому пустяку зелье, он просто вышел побродить к озеру и «прочистить» мозги. Уже было довольно холодно и он, чувствуя приближающийся эмоциональный взрыв и памятуя об озере, рассказанном Салазаром, просто нырнул в его ледяные воды, остужая свой пыл, предварительно избавившись от одежды, конечно. Как оказалось, это действие было действительно эффективным средством от «магического припадка». С тех пор Гарри принимал такие процедуры вместе с Салазаром регулярно, которому до того момента никак не удавалось искупать молодого человека в чистых водах Ледяного озера. Алхимику так и не удалось выяснить у Гарри, почему же тот так кардинально поменял об этой экстравагантной закалке свое мнение. Что он мог ответить Салазару? Что только от одной мысли о расставании, ему стало настолько плохо, и от этого он позволил своей Магии выйти из-под контроля? Это так мелодраматично. Он фыркнул, вспоминая.
Салазар пошевелился, оборвав невеселые мысли Гарри:
- Не спишь? – он не слишком красиво зевнул и Поттер отстраненно улыбнулся.
- Нет, - рука юноши, все еще обвивающая мужчину, легко погладила его спину. Тот блаженно потянулся, став похожим на сытого кота, и еще ближе придвинулся к Гарри, стараясь ощутить как можно больше обнаженной кожи своим телом.

[Sotoffa]

Поттер насмешливо вгляделся в теплые глаза:
- Желаешь еще один раунд? – рука со спины опустилась на ягодицы, чуть сжала одну из них, но не предпринимала более решительных действий – Поттер отчетливо помнил свой первый раз, нужно время для продолжения.
Алхимик вместо ответа припал губами к шее Гарри.
Поттер нахмурился. Он не чувствовал боли Салазара, но на всякий случай спросил:
- Я ведь не причинил тебе вреда?
- Ты отрываешь меня от важного дела, дорогой. – Его рот добрался до мочки уха Аврелия.
Гарри задрожал, но продолжил, скрывая улыбку:
- Как тебе процесс «лишения невинности»?
- Болван, тебе обязательно нужно было испортить момент? - Слизерин отстранился и лег, глядя в потолок, всем своим видом показывая, что глубоко задет этим. Поттер чувствовал его притворство, но всё же произнес тихое «Прости» и нежно, едва касаясь пальцами, погладил пространство между лопаток – одно из самых его чувствительных местечек.
Услышав тихое шипение из угла комнаты, там, где лежала Змея, Гари засмеялся.
- Что такого смешного в глупых словах Змеи ты нашел? – Спросил заинтересовано алхимик, прогибающийся навстречу ласковой руке.
- Нет, дело не в ее шипении. Просто я подумал, что никогда не видел ее одновременно с тобой и до сегодняшнего дня я твердо верил, будто ты и она – одно и то же существо.
- Ничего оригинального, между прочим. Я змееуст, а не анимаг, хотя змея – довольно неплохой вариант.
- А я бы хотел попробовать стать анимагом. Оленем, например, или собакой, чтобы свободно бегать по лесу.
- Фу, не потерплю блохастых животных рядом со мной.
Гарри пожал плечами и повернул голову набок, встретившись со светло-серым взглядом.
- Так тебе понравилось быть снизу?
- А кто был снизу? Не припомню подобного, - ухмыльнулся он.
- Скользкая змея. А пару минут назад я сравнил тебя с большим сытым котом…
- О, нет, только не представитель кошачьих, - притворно ужаснулся алхимик. – Это привилегия Дома Годрика.
- Но ты слишком горячий для того, чтобы действительно быть змеей.
Салазар резко порозовел и Гарри засмеялся от этого зрелища:
- Ты так мило краснеешь.
- Ты мне все мозги вытрахал.
- Это мои слова, - улыбнулся Поттер.
- Ты ведь не отстанешь, пока не узнаешь, так? – это прозвучало без особой надежды.
- Верно.
- Ты не причинил мне вреда, я едва не кончил, когда ты прикоснулся ко мне внутри первый раз. Этого достаточно?
Поттер приподнял брови.
- Ладно. – Вздохнув, Салазар навис над Аврелием и одним движением подмял его под себя. Им обоим было прекрасно ощущать обнаженную горячую кожу друг друга.
- Похоже, я впервые покинул этот мир, чтобы оказаться в раю. Тебя устроит такой ответ?
- Да ты поэт, - Гарри было приятно, что Салазар больше не скрывает своей романтичности. Сам он не был склонен к таким жестам.
- Ты издеваешься? – Нахмурился алхимик.
- Я люблю тебя, - опровергнул Гарри, мотнув головой.
Серые глаза засверкали не хуже настоящего отполированного серебра. Похоже, Поттер нашел универсальный рычаг управления упрямым слизеринцем.

[Sotoffa]

Глава пятнадцатая. Предложение.
- Я не понимаю, почему он не наступает и обосновался в долине Рельвейн? – Хельга в растерянности накручивала на палец длинные пряди светлых волос, вглядываясь в остальных Основателей.
- Надеюсь, ты не жалеешь об этом? – Салазар вопросительно приподнял бровь. Они все вместе, включая Гарри, собрались в любимом месте для встреч – кухне – дабы обсудить предстоящий праздник, Белтайн. Сегодня у учеников был последний день учебы, далее – в течение двух недель экзамены, а затем – длительные каникулы, которые продолжались весь период от посева урожая до его сбора, обычно до конца сентября. Так, Гарри еще в прошлом году узнал, что столь продолжительные каникулы оправдывались тем, что многие дети были вынуждены помогать своим семьям в выращивании урожая либо заготовкой корма для домашнего скота на период зимы, это в основном касалось магглорожденных.
Азарт Гарри насчет вылазки в стан врага, о котором они с Салазаром говорили еще в начале года, несколько видоизменился, уступив место голосу разума, поддерживаемому неожиданными порывами алхимика защитить Аврелия от всего и вся. Теперь они с Гарри разрабатывали стратегию обороны Хогвартса и вылазку на неприятельскую территорию (Гарри хотел сделать это один, но Салазар не согласился). Потому, не сойдясь в едином мнении, они переложили эту обязанность на настоящего мастера разведки – Годрика Гриффиндора.
- Ты извращаешь все мои слова! А я не говорила этого, Слизерин! Почему ты постоянно пытаешься дискредитировать меня в присутствии Аврелия, Мерлин тебя побрал?! – вспылила Хельга, сжав руки в кулаки.
Остальные Основатели и Гарри посмотрели на нее. Последний не смог уловить связь его имени с последним вопросом Салазара. Хельга явно не в себе сегодня, раз она сразу же стала нападать на алхимика, решил он. Это было необычно для такой типично кроткой и рассудительной девушки – Хельга всегда старалась подражать Ровене и не допускать лишних эмоций в разговоре с Салазаром, предпочитая находить правильные, подправленные неоспоримыми фактами, доводы, а не обвинять того в ответ в чем бы то ни было. Если же таковые слова не находились, она просто отступала и более не вмешивалась в ход беседы или спора. Поэтому Ровена посмотрела на нее в неверии, а Годрик – вопросительно. Но Салазар недаром считался мастером скрывать от других свои эмоции, поэтому он лишь холодно глянул на девушку и острый, как бритва, язык, резанул:
- Что ты себе позволяешь, девчонка? – это почти шипение лишь разозлило ее еще больше. - Имей хоть чуточку уважения к тем людям, которые старше тебя, дорогуша.
Гарри ощущал как разрастется ее гнев и оседает колкими льдинками на его коже, вызывая неприятные эмоции. Он со вздохом покачал головой: Салазар неисправим. Впрочем, как и мисс Хаффлпаф. Эти нескончаемые пререкания в последнее время становились все более бурными и разрастались буквально на пустом месте, как и сейчас. Поттер старался как можно меньше вызывать ее на откровенные разговоры, зная ее безнадежную влюбленность в него.
Голос Салазара зазвучал вновь, ледяные глаза в злом прищуре пробирали холодом до костей. Даже Гарри стало не по себе – так давно он не слышал в любимом голосе таких замораживающих интонаций:
- Ты. В. Моем. Доме.
- Я не обязана подчиняться тебе!
- Сбавь свой тон, - поморщился Салазар. - Прости Ровена, но я больше не собираюсь терпеть ее выходки и все же выскажу то, что она до сих пор не поняла.
- Сал, послушай…
- Ты многого не понимаешь в этой жизни, но… - не обратил внимания на Рэйвенкло мужчина, продолжив более мягко, чем ожидал Поттер, обращаясь к Хаффлпаф. Но та не стала его слушать:
- Я и так все понимаю! Он будет со мной! – вскрикнула с не проходящей яростью Хельга, обрывая его.
Гарри напрягся. Она переходит все мыслимые границы, в конечном счете, это именно из-за него разыгрывается весь этот спектакль, и он не хотел быть зрителем.
- Хельга, - начал он, но Салазар заставил его замолчать, крепко сжав плечо. Гарри оглянулся, всем своим существом ощущая решимость мужчины развеять все недосказанности насчет реальных отношений между ними, что Ровена до сих пор пыталась донести в более мягкой форме. Поттер не был так уверен, что девушка до сих пор этого не поняла. Нужно быть настолько идиоткой, чтобы ничего не заметить, а Поттер Хаффлпаф таковой не считал, может только слегка наивной.
Юноша сверлил взглядом своего любовника, безмолвно умоляя быть с Хельгой мягче. Ему было жаль ее, но ссориться из-за этого он ни с кем не собирался.
- Послушайте, мисс Хаффлпаф, Аврелий занят. – Мужчина не кричал, его голос резонировал богатым, полным тоном, который было трудно игнорировать. Гарри сравнивал его голос с музыкальным инструментом, на котором так великолепно играл Слизерин. Он с легкостью достиг внимания Хельги, как и остальных присутствующих. Вот только девушку вдобавок не отпускал еще и гипнотизирующий тяжелый взгляд.
Слизерин продолжил играть модуляцией своего баритона:
– Он не любит и никогда не полюбит тебя, как женщину. Вы не сможете пожениться и завести кучу белокурых детишек с ясными голубыми глазками, ибо мы принадлежим друг другу окончательно и безвозвратно. И, поверь, ни одна сопливая девчонка, вроде тебя, не встанет у меня на пути в достижении этой цели – мне приходилось причинять боль людям и убивать их. И, так как я собираюсь провести с ним брачный ритуал высшего порядка, ни жизнь, ни смерть не разлучит нас с Аврелием, пока мы хотим быть вместе. А если он ответит мне «да», я буду вечность ему благодарен. Запомни это, девочка, - с этими словами Салазар резко развернулся, и, не обращая ни на кого более внимания, направился к выходу из кухни.
- …Величайший из Хогвартской четверки, - не удержался добавить Гарри, восхищенный уверенностью Салазара. Он прошипел это на языке змей, припоминая фразу из своей прошлой жизни. Казалось, никто не обратил внимания на тихое шипение, но Салазар на мгновение замер, прежде чем окончательно выйти в коридор.
- Он будет со мной, Слизерин! – исступленно повторила Хельга, хотя того уже не было ни видно, ни слышно, даже не обращая внимания на эйфорию самого объекта обожания.
«Да, неприятно когда тебя разыгрывают словно ты – выигрыш в лотерею, проводимой всего между двумя ее обладателями», - подумал Гарри. Он был поражен этой экспрессивной речью Салазара. Емкие фразы говорили однозначно – никаких аллегорий. Но удивило Поттера вовсе не это, и даже не то, что мужчина впервые упомянул о причинении боли и убийствах (что для этого времени, как успел юноша убедиться, было меньшей проблемой, нежели в будущем), также как и о… браке?
Молодого волшебника безгранично взволновали далеко идущие планы Салазара насчет их отношений. Не то чтобы его это очень расстраивало, наоборот, он был бы искренне рад – Мерлин – супружеству с Салазаром. Но, тем не менее, фраза «любить друг друга пока смерть не разлучит нас» казалась несколько эфемерной не только на фоне предстоящей битвы с Аль-Маджуси, но и в целом во всей ситуации под названием «прибывание Гарри Поттера в прошлом». Ибо все это носило отнюдь не перманентный характер, к прискорбию Гарри, особенно второй пункт. Ему придется вернуться назад.
- Он будет со мной… - повторяла вновь и вновь Хельга, словно в трансе, всё так же, не обращая внимания на сам объект своей одержимой любви. – Будет со мной…
- Хельга, милая моя девочка, - Ровена в который раз пыталась обратить ее внимание на себя. Женщина попыталась ее обнять, но та лишь отступила на шаг.
- Он будет со мной! Вы слышите? Клянусь, будет! – и она убежала прочь. Гарри не заметил в ее глазах слез – она была просто зла и всё, поэтому никто не пошел за ней. Ей не нужна была «жилетка» для того чтобы выплакаться, ей просто надо было успокоиться, побыть одной и хорошенько подумать обо всем, что она так неосмотрительно наговорила и кому – людям, которые ее практически удочерили и дали кров над головой.
Ровена глубоко вздохнула и села обратно, рядом со своим мужем, который обнял ее. Видимо, она подумала точно также, решил Гарри.
- Ничего дорогая, все уляжется, вот увидишь. Она успокоится и вернется. – Годрик мечтательно улыбнулся. – Эх, первая любовь…
Женщина не ответила, задумчивое выражение не сходило с ее лица, а Гарри с раздражением, появившимся от того факта, что его сегодня полностью игнорируют, ждал ее приговора – в таких амурных делах Годрик был не в счет. Такие вот они – Гриффиндорцы – оптимисты по жизни. Они умеют любить также сильно, как и ненавидеть.
- Итак, Аврелий, – Рэйвенкло попыталась отвлечь его от мыслей.
Поттер криво улыбнулся: раньше бы он сказал не «они», а «мы».
- Аврелий, ты слушаешь? – недовольно переспросила Ровена.
- Да, Ровена, конечно, - кивнул он. – Аврелий тоже рад, что хоть кто-то теперь обращается непосредственно к нему, а не делает вид, будто его здесь нет. Неприятно, знаешь ли, когда его разыгрывают, словно какой-то приз в призрачной шахматной партии. «Я не отдам его – я тоже его не отдам»… Тоже мне, гроссмейстеры древние…
- Древние?..
- Оставь его, дорогая, – Годрик прервал жену, уже во всю улыбаясь над Аврелием и его небольшой антрепризой. – Мальчик просто в шоке от предложения руки и сердца Салазара – а это именно этим и было. Готов поцеловать его питомца на спор, если сейчас Лорд Слизерин не протаптывает в своем восточном ковре дорожку в волнении, ожидая ответа Аврелия.
- Предложение? – удивился Гарри, во все глаза смотря на него. - Ты уверен, Годрик, не намерение его сделать?
Но ответила Ровена, кивнув:
- Если бы Сал этого не хотел, то даже не заикнулся об этом. Такие люди не бросают слов на ветер.
Гарри в волнении соскочил с табурета, опрокинув его, и быстрым шагом направился в комнаты Салазара, но остановился у выхода и обернулся. Годрик и Ровена улыбались друг другу, молча передавая только им известные мысли. «Как говорят магглы, - вспомнил Гарри, - муж и жена – одна сатана».
- Не думал, что вы такие… - задумчиво начал он.
- Какие? – в унисон спросили они весело.
- Такие… замечательные, чертовски замечательные, - искренне ответил Гарри, чувствуя себя последним сентиментальным идиотом на земле.
♂♂♂