четверг, 08 сентября 2011
20:23

"МЫ БЫЛИ", Драма, закончен. Жмем "читать дальше", далее-в комментах.

Sotoffa
- НЕ СMЕЙ НАЗЫВАТЬ MЕНЯ ТРУСОM! Северус Снейп, книга "Гарри Поттер и Принц-полукровка", финал
Автор: Sotoffa
Название: «Мы были»
Рейтинг: R (чисто за слэш)
Пейринг: СС
Жанр: Драма, слэш присутствует
Размер: миди
Отказ: не моё
Предупреждение: канон большей частью, POV Снейпа, спойлеры
Саммари: То, что утаила от нас Дж.К.Р. из жизни Северуса Снейпа.
Размещение: Не против, только скажите куда, и с ссылкой на мой дневник.
Статус: закончен.

Моя выживаемость всегда зависела от моего желания. А возможность я имел очень часто.
читать дальше

@темы: ГП, Гарри Поттер, фанфики, Фанфикшн, Лили Эванc, Северус Снейп

URL
Комментарии
08.09.2011 в 21:26

Sotoffa
- НЕ СMЕЙ НАЗЫВАТЬ MЕНЯ ТРУСОM! Северус Снейп, книга "Гарри Поттер и Принц-полукровка", финал
Эванс вновь не подходила ко мне весь год – именно этого я и ожидал. Я не понимал свои чувства. Мне нравился Люциус, я хотел его, но я ужасно скучал по уютному присутствию Лили. Возможно, мне стоило извиниться перед ней. Я видел, что она хотя и магглорожденная, но все же куда способней того же Блэка, с которым ее обожаемый Поттер имел привычку водить, как они называли, дружбу. Возможно, не все магглорожденные были столь уж плохи… Но эти мысли быстро развеивались, стоило мне подумать о Люциусе – его презрении, которое он испытает, если тот же Мальсибер, который заимел обыкновение «приглядывать» за мной в Хогвартсе, доложит ему об этом. Но мои мысли так и остались лишь моими мыслями – я не извинился перед Эванс, она не приходила в библиотеку, Мальсибер не докладывал Люцу, Люц не докладывал Темному Лорду – и я имел возможность жить на широкую ногу, все также имел возможность получать редкие книги по зельям и темной магии. Я становился полноценным членом нового зарождающегося общества. Более того – гордился этим.
Летом я вновь прибыл в Малфой-Мэнор в надежде, что я наконец-то получу то, о чем мечтал вот уже полтора года, а именно – метку, обозначающую принадлежность к высшему слою общества и внимание Люциуса.
Ох, каким же невероятным дураком я был! Бойтесь своих желаний – они могут исполниться! Но когда я получал метку, я вовсе так не думал. Я был вполне счастлив. И было серьезное основание так полагать.
Мне было семнадцать. Я был влюблен в Люца или так полагал. Человек, которым я восхищался, принял меня как равного – еще, по сути, мальчишку. Да, я хорошо владел своей палочкой – Лорд был в восторге от этого, а я благодарил его за предоставленную мне возможность изучить все это. С помощью зелий я мог «закупорить смерть» и многое другое – для меня была выделена специальная лаборатория. Меня не смущало, что он требовал преклонения перед собой всякий раз, как мы – его сторонники – входим. Меня не смущало, что мы назывались «Упивающимися смертью». Я действительно не хотел умирать (а кто хочет – в семнадцать-то лет?), а Лорд упоминал о том, что есть способ жить дольше и быть сильнее. И я собирался сделать так, чтобы он поделился со мной своими знаниями. Я был терпелив.
Не было ничего, чтобы мне не могло не понравиться – даже тогда, когда я наблюдал за пытками двух Упивающихся, я понимал своего Лорда. Разве можно не разозлиться, когда проваливают полученное задание, и попадаются самым глупым способом?!
Отношения с Люциусом складывались относительно неплохо, хотя я рассчитывал на нечто большее. Весь месяц перед моим последним курсом я мог наслаждаться его обществом, пока однажды мне не надоели его игры. Я безумно хотел его.
Я пришел к нему ночью с очевидными намерениями, в его спальню. И он не смог отказаться от моего присутствия в его кровати. Та ночь была… обычной. Все шло неплохо, до тех пор, пока он с дрожью не кончил в мою задницу и совершенно не обеспокоился обо мне. Впрочем, я помог себе. Секс оказался не так уж невероятен, как рассказывали парни. Возможно, секс с парнем мог отличаться от того, что я испытал бы, будь я с девушкой. Но даже в самой мелкой своей фантазии я не мог себе этого представить. Позже я пытался использовать образ Эванс, но все, что приходило на ум – это зелень глаз, сгорающих от страсти, и как черные блестящие зрачки расширяются от охватившей истомы обладателя этих глаз.
Следующим утром Люциус был вполне доволен собой, чего не скажешь обо мне. Ночью я пришел вновь в ожидании чего-то невероятного, но все повторилось с точностью до абсурда – он с болью запихал в меня свой член, задрожал спустя пару-тройку минут и вынул свой обессиливший отросток. Я даже не стал помогать себе, чтобы кончить – хотелось видеть красивое холеное лицо своего любовника, охваченное оргазмом. Поэтому, повернувшись с живота на бок, я всмотрелся в совершенно удовлетворенную физиономию Люца, на его легкую усмешку, царившую на губах… И улегся на подушки. Желания у меня не было совершенно. Полночи промаявшись на слишком мягком матраце, я решительно встал и направился в свою комнату.
Утром Люциус просто сиял, и чем шире была его улыбка, тем мрачнее становился я. Исполнив все приказы Лорда, уже ближе к ночи, я явился к своему любовнику в третий раз с намерением «указать на технические недостатки». Благо, что Люц оказался восприимчив к злому шипению моего производства. Он подчинился, и я смог сделать так, чтобы и ему было хорошо (он ведь кончил!) и мне – вполне неплохо. С этого момента с ним я всегда был сверху, совершенно уверенный, что быть снизу – это некомфортно, унизительно и просто неудовлетворительно, по крайней мере, для меня.
Но настал момент, когда мне и другим студентам пришлось отправляться в Хогвартс. Темный Лорд поговорил с каждым в отдельности о лояльности, и мне показалось, что тот заглядывает мне прямо в голову. Удовлетворенно что-то прошипев (мое тело покрылось мурашками), он отпустил меня восвояси.
Приехав на место, я начал скучать по Люцу, по его пыхтению подо мной и по ощущению теплого тела рядом. Отогнав мысль о том, чтобы найти тому замену, я изучал книги по мыслечтению, подобрав подходящую литературу в запретной секции. К тому моменту Слагхорн, профессор зелий, во мне души не чаял и даже пригласил в свой закрытый клуб Слизней. После первого же посещения, я решил не ходить больше туда – хватало того, что Эванс каждый раз кидала на меня малопонятные взгляды – не влюблена ли она в меня? Я даже высказал ей свою теорию на этот счет, от души посмеявшись, при Поттере, разумеется, за что заработал вечернюю отработку с Филчем на пару с тем же Поттером. Тогда, при совместном вынужденном времяпрепровождении, я вынужден был признать, что последний стал серьезен как никогда ранее, и даже благородно старался не замечать моего существенного присутствия в одном помещении. Что-то случилось за это лето, не только со мной, но и с ним, и с Эванс. Меня раздирало любопытство, но я не собирался как-либо потворствовать ему. Я был вынужден признать, что соединяющая меня с Поттером нить долга жизни никуда не исчезла, и я не собирался забывать о ней, как и о том, что присутствие Эванс на уроках и в клубе Слизней все еще будоражило мою кровь, заставляя течь ее быстрее и быстрее. Даже присутствие летом Люциуса в одной постели со мной так не волновало меня – и я не мог понять почему.
В Хогвартс стали просачиваться тревожные новости: неясные делишки Темного Лорда стали носить разрушающий характер. Как удобно, усмехался я, прикрываться мелкой шушере делами того, кто не ищет цели разрушения. Дамблдор ходил какой-то озабоченный, его феникс то и дело приносил ему какие-то вести даже «на завтрак». Он часто поглядывал на стол слизеринцев, слишком проницательно и долго задерживая взгляд на дальнем крыле стола, где сидели мы, Упивающиеся.
Под Рождество Эванс вновь подсела ко мне в библиотеку, и я в удивлении затаил дыхание. И она начала рассказ о маленьком мальчике, который был ее другом, который, став взрослым, потерял ее дружбу. О том, кто открыл для нее мир магии и волшебства. Она сказала, что чувствует одиночество, но я не поверил ей – у нее был Поттер, а у меня – Люциус, о котором никто, впрочем, не знал. Ах, да. И у меня был Темный Лорд. Она говорила про наступающие темные времена, и что она будет «на светлой стороне» в битве между Темным Лордом и Дамблдором.
- Надо полагать, под светлой стороной ты имеешь в виду старика? – усмехался я.
Она лишь горько опустила свой взгляд вниз и прикоснулась к тому месту на моей руке, где красовалась Темная метка под рукавом.
- Что, Эванс? – нервно спросил я. Она не могла знать о ней.
- Северус… Сев, пожалуйста, мы уже не дети и… ты такой дурак, о Мерлин! Дамблдор все знает, про тебя и... и других. – Она нервозно оглянулась. – Он убил моих родителей этим летом.
Я в шоке вскинул на нее свой взгляд:
- Дамблдор?!
- Вол… Волдеморт, - прошептала она, и из ее зеленых глаз покатились горькие слезы. Я едва сдержал свою руку, чтобы не вытереть с ее нежной кожи прозрачные капли соленой влаги – так нестерпимо было желание успокоить Эванс. – Мы были в Косом переулке – Джеймс, родители, сестра и я, когда прибыли люди в масках и стали искать родителей магглорожденных волшебников… был специальный день, когда они пришли купить учебники для своих детей. И они убили их у меня на глазах, Северус! Они убили многих, разве ты не слышал об этом?!
- Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Эванс. Но мне жаль твоих родителей. – Я сказал это ровно, но моё сердце разрывалось на части, и внутри я весь был взбудоражен ее рассказом, ее печалью. Я сопереживал ей внутренне, но понятия не имел, чем я мог бы помочь ей в действительности. В детстве моя мать обнимала меня и слегка покачивала, вспомнил я – но насколько применимы эти действия сейчас, с Эванс?
Она не обратила внимания на мой ответ, прерывая мои терзания:
- Джеймс спасал маму, но когда прибыл сам Волдеморт, он встал передо мной, защищая меня. Он бросил ему вызов, понимаешь, Сев? – ее слезы катились градом из глаз. Зеленых, и теперь с поволокой. Поволокой, которая останется с нею на всю ее короткую жизнь, как я знаю – признак большой утраты, мучений и просто несправедливости. – И они действительно сражались, недолго, но сражались. И тогда моя мама отвлекла Волдеморта, но он лишь рассмеялся ее попытке спасти меня, своего ребенка. Я видела, как зеленый луч попал в ее тело, а потом Джеймс аппарировал меня и Петунию в безопасное место. Мы чудом спаслись, Сев. Чудом.
Я нахмурился, и оглядел Эванс в поисках какой-либо раны.
- Я не ранена, но мое сердце разрывается от одной лишь мысли, что ты мог быть одним из тех людей на улице, Сев, - она шмыгнула носом. Ее подбородок дрожал от едва сдерживаемых рыданий. – Пожалуйста, скажи мне, что ты не Упивающийся. Пожалуйста, умоляю тебя! Скажи, что ты – это всё ещё «ты», Северус Снейп, мой друг. Мой первый друг. Мой первый…
- Я… - я остановился, перебив ее. Я не мог солгать ей, но и правды сказать не мог.
- Снейп!
Только тут я вспомнил, что ее рука все еще лежит на моем предплечье, и Поттер тоже увидел это. Я резко выдернул свою руку и встал, методично собирая свои книги.
URL
08.09.2011 в 21:36

Sotoffa
- НЕ СMЕЙ НАЗЫВАТЬ MЕНЯ ТРУСОM! Северус Снейп, книга "Гарри Поттер и Принц-полукровка", финал
- Лили? – его голос испуганно задрожал, когда он увидел ее слезы. – Лили, что этот ублюдок…
- Не надо, Джеймс, все в порядке. Я лишь рассказала ему о своих родителях.
- Ох, Лил. Разве ты забыла о том, что нам говорил Дамблдор?
Я почти ушел из этой секции, как Эванс крикнула мне вслед:
- Ответь мне, Северус! – ее голос теперь источал силу и даже ярость. И я понятия не имел, откуда в ней это – после всего, что она пережила. Я удивился, что она была намного сильней, чем я был бы, будь я на ее месте.
- Меня не было в Косом переулке этим летом! – крикнул я, разозлившись на себя. Слабак. Не смог сдержать свой голос ровным – и, возможно, Эванс получила то, зачем приходила сегодня – где-то там, глубоко внутри я всё ещё был «её» Севом, ее другом.
«Все учебники мне купил Люц», - хотел я добавить, но вместо этого, как малолетка, подсматривал за парочкой, не в силах отвести свой жаждущий взгляд. Поттер утешал Эванс, глухо рыдающую на его груди. Рассыпанные в беспорядке отливающие медью волосы запутались в его руках. Я почти ощущал, как ее теплое и податливое тело мягко описывает все углы и рельефы накачанного тела игрока в квиддич. Я почти слышал нежный запах ее кожи и волос своим острым обонянием. И я хотел все это для себя. Не просто хотел – в тот момент я жаждал для себя то, что Эванс предлагала Поттеру. Это было иррационально, нелогично и, в конечном счете, было таким предательством по отношению к ничего не подозревающему Люциусу. Я был верен ему, даже в мыслях. И я с упоением ждал новой с ним встречи спустя несколько дней, в Рождественские каникулы. И также я жаждал новых заданий от своего Лорда, несмотря на то, что рассказала сегодня мне Эванс. Те имитаторы, что появились в Косом переулке и убили родителей Лили наверняка не оставят равнодушным Темного Лорда, прикрывшись его именем.
Я резко развернулся и направился писать очередное письмо Люцу, так и не перекинувшись с Поттером и парочкой проклятий.
В Рождество седьмого курса я потерял все, что имел когда-то, окончательно. А, впрочем, что у меня было? Дружба и искренняя забота Лили, которую я потерял еще раньше. А остальное – это внимание Люциуса, который никогда мне и не принадлежал, и моя полезность Темному Лорду. Фальшивая забота слизеринцев.
С гордостью предъявив свою метку, я вошел в Малфой-Мэнор, вместе с Мальсибером и Эйвери. Во внутреннем кармане терпеливо ожидал мой подарок для Люциуса на Рождество – мой первый удачно сваренный вариант Феликс Фелицис, над которым я трудился не один месяц. Ожидался какой-то праздник. Впрочем, почему – какой-то? Наверняка Темный Лорд решил праздновать Рождество для своих соратников.
Я нахмурился, увидев ленты, венчающие холл замка, и огромное количество белых нарциссов. Все это великолепие по мере моего продвижения по замку не уменьшалось и оканчивалось огромным бальным залом, также украшенном не менее пышно. По бокам уютно расставили множество круглых столиков, накрытых белоснежными скатертями, и украшенных вышитыми вручную серебряными арабесками.
Атмосфера была великолепна для какого-нибудь особенного торжества, но никак не для празднования Рождества – не было ни ели, украшенной гирляндами, ни омелы, развешанной над головами гостей.
Гости уже вовсю танцевали – и Мальсибер тут же примкнул к стайке шепчущихся девиц, нахально приобняв двух из них за тонкие талии, обтянутые в насыщенных цветов шелк. Эйвери, как всегда молча, отошел по своим делам. Я перевел взгляд на центральный стол, украшенный особенно пышно. Главенствующее положение занимал Темный Лорд – он следил за мной с какой-то хищнической полуулыбкой-полуоскалом на своем лице. Я торопливо поклонился, автоматически блокируя свои мысли – окклюменция далась мне на удивление легко, о чем я никому не собирался докладывать. Он удовлетворенно кивнул мне в приветствии, но не переставал следить за каждым моим движением.
Я перевел взгляд влево от Темного Лорда и наткнулся на холодные серые глаза. Я ждал от них чего угодно, но не презрительного отражения, царившего на ухоженном лице Люциуса, когда мы встретились взглядами. Мой подарок жег мне бедро, касаясь при малейшем движении, и я начал чувствовать кислый привкус во рту, даже еще до конца не осознав вкус предательства. Я знал, что это предательство, но пока не понял причину – до тех пор, пока презрительная усмешка губ, которые я целовал еще четыре месяца назад, не встретились с другими, женскими губами. Люциус схватил подбородок девушки и углубил поцелуй – так, как никогда не делал по отношению ко мне. Ее алая помада была размазана по губам, подбородку, когда они оторвались друг от друга – спустя вечность. Она холодно улыбнулась и заклинанием очистила себя, как и Люциуса. Только тут я заметил на ней шикарное свадебное платье и многочисленные бриллиантовые подвески, украшающие ее тонкую лебединую шею, которую мне захотелось тут же свернуть. Кончики моих пальцев подрагивали, в области сердца давило, в висках пульсировало, в глазах жгло. Я лишь надеялся, что мое реальное состояние никак не отражается внешне. И видимо – не отразилось, так как незаметно подошедший ко мне Темный Лорд тихо сказал:
- Браво, Северус. Мой скользкий друг Люциус с нетерпением ждал тебя.
- Я вижу, мой Лорд, - мой язык едва шевелился.
- И, кстати: мои искренние поздравления – ты так холоден сегодня. Я надеюсь, что и дальше ты не разочаруешь меня. – Его голос шелестел прямо мне в ухо, заставляя испытывать трепет. И я знал в тот момент – Темный Лорд горд мной и не скрывает этого.
И я сказал:
- Да, мой Лорд.
И с этого момента я научился не разочаровывать Темного Лорда, никогда. Я научился скрывать свою боль. Я научился не видеть глаза жертвы, когда, спустя пару дней, мне «предложили» принять участие в пытках магглорожденной волшебницы. Ее глаза были синего цвета, но отчего-то я всегда видел лишь зеленые глаза, с поволокой.
Я не собирался менять сторону, никогда. Я всегда считал, что поступаю правильно – лорд умел убеждать. Мы, Упивающиеся, ближний круг, уважали его за силу, ум и изворотливость, тогда как прочие – просто боялись, не понимали.
Я научился отстраненно следить за развивающимися событиями. Игра в «кошки-мышки» с Дамблдором и Министерством нас забавляла. Под его носом, с протекции Слагхорна, я скоро сдал экзамен на Мастера Зелий и начал ассистировать профессору. Я должен стать самым молодым профессором в Хогвартсе – я всегда прилежно исполнял приказы Лорда и через пару лет Слагхорн окончательно отойдет от дел и мне представится шанс приблизиться к директору. Я не видел в замке Эванс, или кого-нибудь из Мародеров, но я видел деятельность Дамблдора, и иногда, притаившись за углом, слышал кое-какую информацию о неком Ордене Феникса и мой Лорд тут же узнавал обо всем. Но пока что моя шпионская деятельность не помогала мне приблизиться к самому старику и стать более полезным для Темного Лорда. Мы уже знали, что некоторые планы были сорваны из-за деятельности этого Ордена Феникса, поэтому Лорду во чтобы то ни стало нужен был человек в стане врагов, хотя я подозреваю, что все же кто-то там уже есть, но, видимо, недостаточно приближен к самому Дамблдору.
Начался 80-й год, а я все еще не принадлежал самому себе. Я начал сомневаться в том, что этот момент когда-либо наступит – но я не сетовал на судьбу, потому что Темный Лорд был доволен мною, и я был уверен, что как только я попрошу у него что-то конкретное, то получу это. На Рождественских каникулах, по какой-то фатальной случайности я совершил самую большую ошибку в моей жизни – гораздо более серьезную, чем моя преданность Темному Лорду. Именно с этого момента началась одержимость Лорда Поттерами.
Я был в Кабаньей голове, как всегда стараясь не отличаться от остальных обитателей. Сев в углу и потягивая горькую дрянь из бокала, я с удивлением увидел входящего Дамблдора, а за ним – нечто укутанное в многочисленные шали. Я хотел слышать каждое слово, потому быстро накинул на себя капюшон, и замер, надеясь, что они сядут неподалеку. Так и вышло. Это была Трелони, и я, разочарованный, начал засыпать под ее бормотание, пока она судорожно не начала извлекать горловые звуки, и я собирался как следует запомнить то, что она скажет, так как начало было интригующим, но мне было не суждено дослушать его до конца, так как ко мне подошел хозяин заведения, предлагая еще налить отвратительной дряни в мой бокал. Сиюсекундно отделавшись от него, я чертыхнулся – Трелони все еще продолжала вещать, но старик успел наложить звуконепроницаемую сферу.
Я буду тысячу лет гореть в аду, но никогда не искуплю то, что сделал спустя несколько дней, в то январское морозное утро.
Я никогда не верил в пророчества, лишь только поэтому я при первой же возможности рассказал Темному Лорду то, чем занимался Дамблдор на каникулах, и я рассказал начало пророчества, и честно сказал, что не смог дослушать его до конца. И я смеялся, рассказывая о Трелони, но Лорд воспринял серьезно мои слова.
Я смеялся, когда вершилась судьба Эванс.
Что-то щелкнуло в моем мозгу, когда он произнес имя Поттеров и связал их с этим пророчеством. Я не мог избавиться от наваждения сверкающих зеленых глаз, с поволокой. Это же Лили. Моя девочка, Лили Эванс. Та единственная, которая не боялась со мной говорить и дружить, несмотря ни на друзей, ни на межфакультетскую враждебность, ни на то, что я – неопрятный, сальноволосый, носатый, нищий, грязный слизеринец… до тех пор, пока я сам окончательно не оттолкнул ее.
И в свой двадцатый день рождения я почти умолял своего хозяина пощадить Лили. Нет, я не стоял на коленях перед ним, но я лгал ему. Я предоставил кучу причин, чтобы он обратил свой гнев на кого-то другого. Но уже вечером адрес Поттеров был известен – это явно кто-то из их окружения постарался. Лорд отправил туда двух Упивающихся на разведку, так как хотел собственноручно расправиться с набившими оскомину орденовцами, но я перехватил их в дороге, впервые даже не задумавшись произнеся смертельное проклятие. И я спас ее и всю ее семью, предупредив. Поттер и Эванс избежали смерти Лорда во второй раз – так я думал.
URL
08.09.2011 в 21:37

Sotoffa
- НЕ СMЕЙ НАЗЫВАТЬ MЕНЯ ТРУСОM! Северус Снейп, книга "Гарри Поттер и Принц-полукровка", финал
В ту ночь, уже аппарировав в Запретный лес, я упал на колени, стукнувшись коленями о хрустнувший наст – но я не чувствовал ни холода, ни боли от этого. И я в который раз ощущал себя преданным. Особенно больно бывает разочароваться в том, кому безгранично верил. С Темным Лордом я чувствовал себя нужным, понятным.
Я никогда не просил его что-то для себя и исполнял все его приказы, но вчера вечером… Я просил за Эванс.
Я вопил как раненый зверь, судорожно, жутко, подобно волку, воющего на полную луну. И я был им – зверем, загнанным в ловушку собственной обиды, гнева и глупости. Я думал, что мое сердце не выдержит внезапной боли, когда раскаленные обручи предательства навсегда выжигали шрамы на нем, поверх тех, поменьше, что уже там присутствовали. Тяжело было тревожить шрам, оставленный Люциусом, но особенно трудно было вспомнить о шрамах, которые появлялись от собственного предательства – всякий раз, когда я отталкивал Эванс. Жаль, что их я разглядел лишь недавно… И мне хотелось верить, что когда-нибудь эти шрамы перестанут кровоточить, превратившись в один толстый рубец, на память, и я пронес бы его через весь остаток моей жизни. А иначе – иначе нельзя.
Задрав левый рукав, я уставился на Темную метку своего хозяина – уродливую и пугающую – она была под стать мне, моему телу, моей темной душе.
Я сгорбился пополам темным неказистым пятном среди белоснежных сугробов, сияющих в ночи от света луны. И мои пальцы пытались содрать кожу со своего предплечья, кровь – густая и темная – ручьями стекала вниз, прожигая дыры в серебре снега. Я вновь и вновь скреб и сдирал то место, где мою руку жег уродливый череп со змеей – символ причастности.
Но я остановился – это было бесполезно, метка въелась слишком глубоко. Кровавое мясо с ошметками кожи вместо сухого предплечья. И руки в крови, уже не только моей.
Вздыхаю глубоко, пытаясь успокоиться и не почувствовать при этом запах растерзанной плоти. Голова кружится от кровопотери, и, прежде чем я сам осознаю, моя правая рука шарит в кармане, откупоривает пробку и опрокидывает зелье мне в глотку. Потом – еще одно, обезболивающее, и я, стараясь не смотреть на то, что скрывается под слоем крови, шепчу:
- Вулмера Санентум. Экскуро.
Кровь останавливается, рана очищается и выглядит немного затянувшейся, я тут же замечаю никуда не девшийся темный знак. Невесело усмехаюсь.
- Ферула, - бинты плотно охватывают руку. Хотя бы так.
В тот момент я подумал о самоубийстве, но тут же отбросил ее как недостойную меня мысль. Я никогда не был трусом. Я всего лишь пытался быть нужным и полезным. И я буду полезным для того, кого боготворил. Ей нужна моя защита, и сегодняшнее турне в Белфаст – тому подтверждение. Хорошо, я, возможно, спас и Поттера также, это значит, что мы теперь в расчете – я отплатил свой долг жизни. И никто больше не сможет защитить ее так, как я – из лагеря Темного Лорда, с темной стороны – оттуда, откуда не ждут помощи.
Я хорошо выучил заклятие боли. И я был мастером Империуса. Но я никогда раньше не применял Аваду, и тогда, спасая Эванс, она получилась с первого раза. И я знал, что все это значит – я был темным, до самых кончиков своих неухоженных волос.
И после этого мне ежеминутно пришлось возвращать его доверие по крупицам собирая правдивую информацию об Ордене, его членах – и мне это удавалось, даже Дамблдор делает ошибки. Моя мыслезащита достигла идеального совершенства – мои мысли закрыты для Темного Лорда и для старика. Я изворачивался так, что сам от себя не ожидал – вновь лгал, мучил и убивал по приказу – и мне было неважно, чей это был ребенок, мать или сестра, потому что только так я мог знать планы своего хозяина. Мне было неважно, что по ночам я не мог нормально спать, вновь и вновь преследуемый холодящими кровь криками и преследуемый тенями. Мне было не важно, что мое двадцатилетнее тело едва справлялось с эмоциональной нагрузкой, и я уже выглядел почти как старик. Мне, в конце концов, было наплевать, что я не мог нормально питаться, потому что желудок отказывался принимать что-то, кроме зелий или спиртного. Я был почти как обыкновенный маггловский наркоман – и так продолжалось еще полтора года, до определенного момента.
И я знаю, что Лорд никогда никому не доверял, но сомнений в моей лояльности у него не было, потому что я заслужил помилование Лорда, став самым исполнительным его слугой. Я владел информацией, которой мой хозяин делился лишь с Бэллатрикс – безумной в своей преданности, влюбленной в монстра, который с каждым годом терял свой человеческий облик.
Спустя пару месяцев бесплодных поисков Поттеров со стороны Лорда, ко мне в подземелья в Хогвартсе пришла Эванс – а я вновь ощутил тот незримый трос, соединяющий меня с ней.
О, Мерлин! Она была одна. И она была так беспечна – прийти ко мне, слуге Темного Лорда, хотя я так и не смог сказать, учась в школе, что я Упивающийся смертью – но она не могла не знать это. Потому что я помнил, как она следила за мной тяжелым и сожалеющим взглядом после нашего последнего разговора в библиотеке на седьмом курсе. И я, ослепленный властью и значимостью, общался лишь с Эйвери, молчаливым убийцей, и с Мальсибером, знатоком Империуса, на которых шла открытая охота – они не быль столь хороши в своей лжи и скрытности, как я.
Она была беременна – маленькая, хрупкая, с заметным животом. Это мог быть мой ребенок – мысль пришла внезапно и поразила меня до глубины души. Но этот ребенок был ублюдком Поттера. Я скривился, когда понял это. Я никогда не хотел быть с женщиной, быть отцом – потому что действительно думал, что я буду слишком похож на своего отца, Тобиаса… но ее глаза, глаза Лили, сводили меня с ума, поэтому я лишь шире открыл для нее двери.
- Эванс.
- Сев… - сказала она, пройдя в комнату. Я следил за каждым ее шагом – она была тепло одета, укутанная с ног до головы. И она то и дело поправляла свое пальто, туго обтягивающее живот. Она не стала исправлять меня, когда я намеренно сказал «Эванс», не «Поттер», потому что она навсегда останется для меня той девчушкой с рыжими волосами и яркими глазами. Я не хотел принимать то, что она спит с Поттером и носит его ребенка.
- Что ты здесь делаешь? – грубо сказал я. Мне хотелось прижать ее к себе, вспомнив, как несколько лет назад она обнимала Поттера. Почувствовать изгибы ее тела, ее тепло. Я скрестил руки на груди – пусть это выглядит несколько враждебно, но так будет лучше.
- Скажи мне правду – когда ты получил метку?
- Не понимаю, о чем ты говоришь, Эванс, - автоматически ответил я. Я стал слишком хорошо и слишком быстро лгать – я уже сам верил своей лжи, как и хотел верить лжи Темного Лорда, но я не верил ему больше.
- Оставь свои игры для других, Сев! – вскричала она. – Скажи мне правду, хотя бы раз! Если ты любил меня когда-то, если ты считал меня своим другом, тогда у Нашего дерева, когда ты раскрыл мне мир магии… То скажи мне правду. Скажи мне…
Из ее глаз текли слезы, и тут я не выдержал, резко схватив ее за запястья, чтобы она не смогла вырваться – я вовсе не хотел причинить боль. Но она и не стала вырываться. Мне пришлось наклониться, чтобы добраться до ее губ. Они были такими мягкими, податливыми и влажными. Я легко целовал их, не пытаясь углубить поцелуй, не пытаясь схватить и притянуть ее к своему телу – мои руки остались на ее запястьях. Я всеми фибрами души ощущал, что эти губы принадлежали женщине – нет, эти губы принадлежали Лили Эванс. И они отвечали – также легко и непринужденно.
Это был всего лишь дружеский поцелуй и ответ на ее вопрос. И удовлетворение моего любопытства также. Если бы она всего лишь помотала головой или прошептала «не надо», я мгновенно оказался бы в другом конце комнаты, но она не сделала ни того, ни другого, поэтому когда целомудренный поцелуй быстро сошел на нет, она сама склонила свою голову мне на грудь. Я чувствовал, как ее слезы холодят меня сквозь намокшую сорочку. И я вдыхал запах волос Эванс. Я боготворил ее в этот момент, за то, что она позволила мне сделать это – утешить ее в своем горе, за то, что она, не зная, утешала меня в моем горе.
Даже по прошествии почти двадцати лет, на которые я пережил Эванс, я вспоминал ее доброту и великодушие.
- Я получил метку летом, после шестого курса, - глухо произнес я.
- И ты… родители…
- В то время я не принимал участия в рейдах. Но это слабо оправдывает меня.
- Расскажи мне, Сев. Расскажи мне то, что я пропустила.
Тогда я рассказал ей все, что со мной приключилось – о том, как я с радостью стал Упивающимся смертью, в надежде найти в Лорде соратника, в надежде найти свою судьбу в лице Люциуса; как пытал своих жертв и что я делал для Темного Лорда, особенно в последние пару месяцев. И даже то, что я передал ему начало глупого пророчества, подслушанного в частном разговоре между Дамблдором и Трелони в Хогсмиде в самый разгар зимы.
Я заставлял ее плакать еще сильнее, но она все теснее прижималась ко мне. Мне никогда не удавалось понять эту женщину, вот и тогда – тоже.
Затем рассказал Эванс о своих чувствах, когда понял, что в лице Темного Лорда я нашел лишь своего хозяина, и что темная метка делает меня рабом на всю оставшуюся жизнь. Что пытался заживо содрать ее однажды. Я поведал ей о предательстве Люциуса – и она не удивилась, когда поняла, что между мной и ним было что-то больше, чем было принято в нашем обществе, и что глубоко осуждалось. Наверное, я хотел, чтобы она оттолкнула меня, чтобы она считала меня аморальным ублюдком. И я знал, что я именно им и являюсь. Но она не хотела этого принимать, так как каждому моему аргументу находила контраргумент, и я должен был признать и ее правоту также.
URL
08.09.2011 в 21:38

Sotoffa
- НЕ СMЕЙ НАЗЫВАТЬ MЕНЯ ТРУСОM! Северус Снейп, книга "Гарри Поттер и Принц-полукровка", финал
И тогда сказал, из-за чего впервые напрямую убил двоих Упивающихся, когда, рискуя своей жизнью, предупредил Дамблдора, явившись к ним в тот домик, где они скрывались, на окраине Белфаста. Мое удивление было велико, когда я встретил уходящего из их домика Дамблдора, и он, вот так сразу, поверил мне, тщательно вглядевшись в мое лицо, мои глаза – хотя я точно знал, что чернота моих глаз никогда ничего не отражает. И он не осуждал меня после, даже не заговаривал об инциденте – мне было непонятно, как он мог продолжать доверять мне детей в Хогвартсе, ведь я был ассистентом Слагхорна до сих пор… Я не стал проходить в их дом, потому что не был уверен в том, что Поттер или Блэк не попытаются убить меня.
- Но если бы я не встретил Дамблдора на пороге, я пришел бы к тебе, Эванс. Ты должна знать это. Я увел бы тебя насильно оттуда, даже если бы мне пришлось вырубить и Блэка с Поттером.
- Я знаю. Теперь – знаю, - шептала она все также мне в грудь.
- И я предал его, Эванс, потому что ты – единственное, что я не могу потерять еще больше, чем есть на самом деле. Потому что ты – единственный человек, которого я ценю больше, чем свою жизнь… И скажи мне, наконец, зачем ты явилась ко мне, и, возможно, я смогу помочь тебе. Ведь ты же пришла не за самым странным поцелуем в моей – и своей – жизни?
Она обняла меня еще крепче.
- Я пришла, потому что скучаю по тебе, Сев, - просто ответила она. – Но теперь я хочу получить обещание.
- Слушаю.
- Всего две вещи, Северус.
- О, аппетиты растут? – усмехнулся я. – Ближе к делу, Эванс.
- Мой ребенок. Ты позаботишься о нем так же, как сейчас заботишься обо мне, если со мной что-то случится.
- Ты не умрешь! – вскричал я. Я даже думать об этом не хотел.
- Мы с Джеймсом уже трижды уходили от Волдеморта, - эти слова обрушились на меня словно острые шипы, вонзаясь в мое сердце. – И о двух ты знаешь.
- Нет, Эванс, - я не хотел ничего слушать больше. – Это всего лишь шарлатанское пророчество. Глупое шарлатанское пророчество. Ты не можешь в него верить. И там речь вовсе не о тебе, не о твоем ребенке.
- Которого я ожидаю в конце седьмого месяца.
- Нет!
- И я чувствую, что так нужно, поэтому я пришла к тебе. Ты сможешь позаботиться о нем так же, как сейчас заботишься обо мне, Сев. Только ты сможешь сделать это, потому что ты самый отважный человек, которого я знаю, и который достаточно хитер, чтобы суметь спасти его жизнь, когда это ему понадобится.
- Нет!
- И второе, - она не обратила внимания на мои выкрики. – Перестань считать себя ублюдком, который не заслуживает счастья. И когда ты встретишь подходящего парня, ты непременно попытаешься построить с ним отношения. И ты также попытаешься найти равновесие в своей душе, потому что двадцать лет – это не тот возраст, который определяет человека, быть ему оставшуюся жизнь плохим или хорошим. К тому же ты можешь оставаться темным, если хочешь, но ты можешь творить при этом добрые дела. И я ни в коем случае не хочу изменить твой характер – сколь бы саркастичным и нетерпимым он не был. И знай – у тебя был шанс завоевать меня, как женщину. Ты вовсе не непривлекателен, как ты считаешь. И этот ублюдок Малфой никогда не найдет такого преданного компаньона, как ты. Я даже рада, что он бросил тебя, потому что ты заслуживаешь большего, чем он. Ты уже заслужил построить нечто большее с человеком, чем просто хороший секс.
Ну, не так уж и хорош был тот секс, о котором она говорит, но я не собирался как-либо исправлять ситуацию в этом плане. И до сих пор я придерживаюсь этой практики, огладываясь на свою жизнь спустя пару десятилетий.
- Я всю свою жизнь только и делал, что разрушал, Эванс. И мое сволочное отношение к тебе подтверждает этот факт.
- Ну, ты ведь пытаешься исправиться? Так?
- Что я могу сделать для этого? – в отчаянии прошептал я. Слёзы душили меня, но они так и не вырвались наружу, никогда не вырывались.
- Дать мне эти обещания.
- Я не заслуживаю счастья, - упрямо повторил я. – И ты – единственное, что волнует меня.
- У моего ребенка будет моя кровь, Северус. Он – мое продолжение. Запомни это! И он должен также волновать тебя, если ты считаешь меня своим другом, и если ты любишь меня!
- Я не уверен, знаю ли, что значит любить, и дружить – тоже, но ты волнуешь меня, - повторил я.
- Ты знаешь, - фыркнула она забавно. – Я знаю, что ты знаешь, просто не видишь правильного способа, как это выразить словами. Ты спас мою семью, Сев. Не это ли доказательство?
- Может быть.
- Точно! Должна прибавить, что никто из моих знакомых, я в том числе, не любит так рьяно и самозабвенно, как ты.
- Че-пу-ха, Эванс, - по слогам ответил я, словно неразумному ребенку.
- Ты не умеешь по другому – только отдаваться полностью чему-либо, никаких двойных стандартов, никакой фальши. И ненавидишь – точно также. Сильно и постоянно. Ничего не делаешь наполовину.
- О, я много могу рассказать о моем непостоянстве, - горько рассмеялся я. – Я уже не лоялен Темному Лорду, я не лоялен кому-либо еще, и я подстраиваюсь так, как мне удобно. Ты это называешь постоянством?!
- Но ты постоянен в своих чувствах, я не имела в виду приоритеты, на какой бы стороне ты не находился… Давай закроем эту тему, Сев, потому что ты не сможешь доказать мне обратное. Просто прими то, что я говорю – со стороны видней, понимаешь?
- Нет.
- Что ж, ты можешь не понимать меня – не важно, достаточно того, что я уверена в тебе, Сев… Насчет моего ребенка… Он – мое продолжение, Северус, и ты сможешь спасти его, - она была не менее упряма.
- Я не хочу слушать о твоем продолжении, он не будет ко мне так великодушен, как ты!
- Он будет! Дай ему шанс!
- Он не будет тобой, Эванс, - я нежно схватил ее за плечи. Медные локоны касались моих рук. И я мог чувствовать аромат ее волос, ее кожи.
- Перестань спорить со мной, Сев! – она стукнула меня своим маленьким кулачком в плечо, и посмотрела на меня, слегка отодвинувшись, установив зрительный контакт.
Зеленые. С поволокой. Глаза Лили.
И я был готов дать свое согласие.
- Тогда посмотри на это с другого ракурса, Сев, - ее голос стал требовательным. Она больше не пыталась уговорить меня. – Считай своим наказанием за твои ошибки исполнение моих просьб.
И это стало решающим фактором. Мне нужно было наказание. И искупление.
- Хорошо. Я даю тебе эти обещания, - уверенно сказал я.
Нить, связывающая нас, стала прочной и обоюдной – я был уверен в чувствах и словах Лили. Она никогда не лгала мне и с этого момента я тоже никогда не скажу ей лжи. Ей, и ее ребенку. Хотя, конечно же, я не мог быть беспристрастным к ним обоим – потому что ценил ее жизнь больше, чем свою. Я чувствовал этого не родившегося ребенка, пульсацию его магии внутри Эванс – и я ощущал себя причастным в его будущем появлении на свет, потому что я уже однажды спас его мать и собираюсь делать это снова и снова.
Сбоку тихонько покашляли, но мы с Эванс все равно вздрогнули, так как наша поза казалась достаточно компрометирующей. Я с напряжением вздохнул, так как это был директор – лучше, чем если бы здесь был Блэк или Поттер. Мы с Лили расцепили объятия и она, чуть смущенно посмотрела на Дамблдора.
- Северус, мальчик мой, - я почти ожидал, что он сейчас добавит «Ты мне не хочешь ничего рассказать?», но он превзошел мои ожидания. – Я уже с трудом сдерживаю мистера Поттера и мистера Блэка в своем кабинете. Они все время порываются опробовать свои приобретенные навыки в Школе авроров на тебе. И Лили не способствует облегчения создавшегося положения.
- Я не удерживаю здесь Эванс, - резко ответил я. Она не обиделась, лишь только рассмеялась – с чувством юмора у нее явно были проблемы.
- Конечно нет, я так и подумал, - подтвердил директор.
- Иди, Эванс, - отправил я ее.
И она на прощание вскинула на меня свой изумрудный взгляд, с трудом поднялась на цыпочки, чмокнув меня куда-то в подбородок, и упорхнула в директорский кабинет, оставив меня в очередной раз удивляться тому, что ей не противно прикасаться ко мне.
Это был последний раз, когда я видел Эванс живой.
Директор ожидал чего-то от меня – и я понял, что он пытался сделать все эти годы. Я понял, что он всегда знал обо мне – и он терпеливо выжидал, выращивал меня, давал мне определенную информацию, чтобы Темный Лорд верил мне. Я уже был шпионом «светлой стороны» - невольно.
URL
08.09.2011 в 21:38

Sotoffa
- НЕ СMЕЙ НАЗЫВАТЬ MЕНЯ ТРУСОM! Северус Снейп, книга "Гарри Поттер и Принц-полукровка", финал
Старик поступал так же, как и Темный Лорд. И методы первого мне нравились гораздо меньше, чем методы второго, ведь Лорд действовал более прямо – подкупал меня знаниями, а Дамблдор позволял Темному Лорду сделать это со мной. Старик позволял мне изучать Темные Искусства, таская книги из Запретной секции – и еще десятки мелочей, которые сформировали во мне любовь к темноте. Он с готовностью помогал моему Лорду вырастить из меня Упивающегося Смертью, а затем – и шпиона.
И я был всего лишь пешкой в этой шахматной партии, результатом хитрости двух игроков.
Если я не умолял Темного Лорда на коленях, то для Дамблдора я сделал это. Я вновь просил за Эванс. Я рассказал ему о пророчестве, о том, что Темный Лорд знает о нем, что он охотится на Лили. И я вновь и вновь умолял Дамблдора спасти ее. Потом я просил спрятать их всех вместе. И с тех пор у меня появилось два хозяина вместо одного. Я обещал старику то, чего не обещал даже Темному Лорду – что угодно. Что угодно. Ведь он мог сохранить жизнь Эванс – у него были связи, сила и недостающие мне знания.
И я доверился Дамблдору, так же как Поттеры доверились не тому человеку – и мы все ошиблись. С этого момента я ненавидел и старика тоже – за то, что он допустил смерть Эванс, всего лишь отсрочив ее на полтора года.
Я не был настолько слеп, всегда зная тех, кого буду ненавидеть заранее. Моя ненависть никогда не была беспочвенна. Поттера старшего я ненавидел за то, что он женился на Лили, и при этом не смог сохранить ей жизнь, Петтигрю – за предательство, а ранее – за его ничтожество, Блэка – за то, что подставил Лили Эванс. Возможно, я не столь сильно ненавидел лишь Люпина – но и его «нейтралитет» заставлял меня презирать его. Я даже испытывал ненависть к самому Гарри Поттеру – за то, что его мать в попытке спасти своего сына погибла – но это не мешало относиться к нему совершенно по-особенному. Много позже я ненавидел Невилла Лонгботтома за то, что Темный Лорд выбрал не его семью, а семью Поттеров. Я почти также относился к Грейнджер только потому, что она мешала мне воспитывать Гарри Поттера. И, конечно же, больше всего я ненавидел Темного Лорда, он возглавлял мой список... И, несмотря на разнообразие имен и лиц, я также ощущал ненависть к самому себе – но мог лишь снова и снова искуплять свои грехи.
И, спустя полтора года, сразу после смерти Эванс, директор надавил на меня не хуже Темного Лорда.
- Мальчику нужна защита. Темный Лорд вернется.
Сыну Эванс нужна моя защита…
- У мальчика глаза матери, Северус.
…ведь у него – ее глаза.
Он не смотрел на меня, поэтому я уронил свою маску равнодушного ублюдка на мгновение, и мое лицо исказила судорога боли. Я видел также страдание в сгорбившимся силуэте Дамблдора. И это отличало его от моего первого хозяина. Ненамного – но отличало.
Я вновь умолял Дамблдора, в этот раз умолял отдать мне ее сына. Но у меня не было никаких прав на него – и я понимал это, с нетерпением ожидая возвращения Гарри Поттера в Хогвартс, где я мог исполнить свое обещание.
И я научился и этому тоже – защищать сына Эванс, но не потому, что об этом просил старик, а потому, что об этом просила девчонка с волосами медного отлива.
Но я не смог относиться к нему беспристрастно. Я с остервенением следил за каждым его шагом, потому что я не мог еще более подвести Лили. И я хотел, чтобы он выжил в этой войне – поэтому я злился каждый раз, когда директор и из него выращивал свое оружие против Волдеморта, когда старик подначивал безумные юношеские затеи Гарри.
Ох, в какой ярости я был, узнав о плаще-невидимке!
В каком страхе я был за жизнь мальчишки, узнав о способностях Гарри говорить на языке змей!
И я слишком отчетливо помнил, на что способен вервольф, но я все равно, внутренне трясясь от страха за жизнь ребенка, следовал по тоннелю в Визжащую хижину, где собрались еще и оставшиеся Мародеры. И я даже не думал, не медлил ни секунды, когда закрывал собою Золотую троицу немного позже от второй личины Люпина.
Спустя еще год я вновь не мог пошевелиться от напряжения, неотрывно следя за отважно идущим в лабиринт зарослей Гарри за тем чертовым кубком Турнира Трех волшебников.
И, в конце концов, я столь хорошо изучил Поттера, что лишь он являлся смыслом моего существования. Я знал все его привычки и желания так, как он сам не знает. Я был одержим Гарри Поттером. И я думал, что моя одержимость связана с Лили. А я не вполне искренне прикрывался ее образом, когда старик спросил меня:
- Это прямо-таки трогательно, Северус. Уж не привязались ли вы, в конце концов, к мальчику?
Я вновь чувствовал свою причастность, но, не смотря на это, я никогда не позволял Гарри расслабиться – догадываясь о планах Дамблдора, и мне вовсе не хотелось, чтобы из парня вырос изнеженный сибарит, слабак. Я всеми фибрами своей темной души желал, чтобы Поттер выжил в этой войне, выполнив свое предназначение, которое поведала Трелони, к которому директор так усердно и безжалостно многие годы подготавливал юношу. Что ж, в выращивании «своих мальчиков» Дамблдор настоящий профессионал – это он проделывал уже не раз и не два: некогда Том Марволо Риддл тоже был «его мальчиком».
Пусть Поттер был сердит на меня, но я считал, что «пряников» ему предостаточно дают все остальные, а вот здоровый «кнут» - это была моя прерогатива. И даже Дамблдор, который все же был способен испытывать привязанности, никогда не попрекал и не просил меня быть мягче с ребенком Эванс. Я хотел, чтобы мальчишка боролся с Темным Лордом, до последнего момента ощущая незримое присутствие и поддержку – именно я предложил вывести из дома его маггловской семьи используя оборотное зелье, именно я помог ему с мечом Годрика когда он скрывался в лесу Дин.
Я хотел быть особенным в жизни Гарри Поттера, точно так же, как он был очень особенным в моём бытие. Но я скрывал это даже от самого себя – до этого момента.
И вот, сегодня, лёжа в Визжащей хижине, и истекая кровью, чувствуя, как яд Нагайны неминуемо превращает мою кровь в бурлящий горячий поток, который должен убить меня, я вынужден признать, что едва ли не единственное, что хочется – это закрыть глаза и быть.
Вместо этого я осуществляю последнюю волю Дамблдора – отдаю воспоминания не только о том, о чем я не понимаю – о крестажах; они перемежаются с воспоминаниями о Лили – мой подарок для сына Эванс. И мне невероятно сильно хочется, чтобы мальчик увидел, что значит истинная преданность. Моя преданность.
Я не помнил о своем втором обещании Лили до сегодняшнего дня, ведь единственное, что волновало меня когда-либо – это глаза Эванс, а потом спасение ее сына. Но когда я вижу перед собой ее глаза – его глаза, я не могу отказать себе в последнем желании представить этого юношу, тщетно зажимающего мне рану на шее в качестве того, кого я заслужил. В качестве того, кто был ко мне достаточно великодушен, того, кто касался меня – мерзкого Упивающегося смертью – и не испытывал ненависти, а лишь сострадание, сочувствие и отчего-то сожаление.
Я в полной мере представляю, что пытаюсь строить с ним отношения – и понимаю, что это не будет трудным, ведь он – продолжение своей матери. Ведь он тот, кого я знаю лучше, чем себя.
Мы были счастливы в моей фантазии, Гарри, потому что я знаю, чего ты хотел; потому что я единственный мог – и сделал – для тебя всё, что угодно – того, чего не добился ни Темный Лорд, ни Дамблдор, ни даже Лили Эванс – у тебя в руках была моя жизнь.
Мы были, Гарри. МЫ БЫЛИ в моей голове, мы прожили там целую жизнь – без темных лордов, без дамблдоров, без этих крестражей. Ты, я и вечность, разбавленная поцелуями, томным шепотом, теплой кроватью, треском камина, морским бризом, запахом свежеиспеченного хлеба для тебя, Гарри, влажными касаниями бедер о бедра, неповторимым вкусом твоей спермы у меня во рту, заразительным смехом, признаниями, стонами, алыми закатами, восхищением в зелени твоих глаз… Многими, бесчисленными вещами, о которых я и понятия не имею.
И я нахожу равновесие в своей душе, становлюсь настолько цельным и умиротворенным, как никогда в своей жизни. Я исполнил то, что обещал Эванс.
Потому шепчу одно желание для себя. Шепчу, так как уверен в твоем ответе. Уверен в сыне Эванс, ведь ты столь великодушен, что не откажешь мне в моем единственном желании:
- Посмотрите… на… меня… - И только тут, на своем смертном одре, я осознаю: то, что я называл «ценить жизнь Эванс больше своей» могло объясниться лишь одним словом. И это была любовь. Странная, глухая и отчаянная платоническая любовь, длившаяся долгих тридцать лет, которая по удивительному стечению обстоятельств, ошибок, выбора перевоплощается в нечто более значимое и светлое, мощное и самоотверженное, желанное и стихийное, радостное и непонятное, сложное и легкое… И которая не имеет сравнения с тем, что я испытываю к этому мальчишке.
О, я бы попытался, Эванс! Я бы попытался сделать многое сейчас.
И он смотрит на меня очень пристально, так, что я могу видеть всю глубину его глаз, отражение его души, мыслей и желаний.
Я любил его, а он – меня, в моей фантазии. И я с легкостью фантазирую зелень его глаз, с расширившимися зрачками от охватившей его истомы.
И его зрачки расширяются в удивлении – в действительности, но он все равно не испытывает ненависти ко мне. Он понимает меня еще до того как просматривает воспоминания – возможно мои глаза все же что-то отражают.
И мы были счастливы в этой своей любви. И я больше никогда не чувствую одиночества.
- У вас глаза вашей матери…
Зеленые. С поволокой.
***
- У тебя глаза матери, Гарри.
Он смеется и целует меня. Запах морского бриза из окна щедро разбавляет аромат только что испеченного хлеба.
THE END.

URL
13.09.2011 в 14:58

Sotoffa
- НЕ СMЕЙ НАЗЫВАТЬ MЕНЯ ТРУСОM! Северус Снейп, книга "Гарри Поттер и Принц-полукровка", финал
Вообще, кто-либо прочитал?!

Отзовитесь, хоть одно слово.
URL
19.09.2011 в 17:03

kot_isumi
Прочитал!!! Очень понравилось!!!!
URL
19.09.2011 в 18:00

Sotoffa
- НЕ СMЕЙ НАЗЫВАТЬ MЕНЯ ТРУСОM! Северус Снейп, книга "Гарри Поттер и Принц-полукровка", финал
kot_isumi,
Ух, Большое СПАСИБО за отзыв. Я рада, что понравилось. =))
URL
20.09.2011 в 22:32

elayae
The world is full of magic things, patiently waiting for our senses to grow sharper.
это очень хорошо.
спасибо вам)
URL
20.10.2011 в 02:33

Эрелин
Ну вот мы как бы создали немного хаос ©
очень хорошо получилось, грустно, но хорошо.
Большое спасибо =)
URL
20.10.2011 в 22:06

Sotoffa
- НЕ СMЕЙ НАЗЫВАТЬ MЕНЯ ТРУСОM! Северус Снейп, книга "Гарри Поттер и Принц-полукровка", финал
Taurami,
Эрелин Шаднах,
Спасибо за теплые слова. Я очень-очень рада. :dance:
URL
21.09.2012 в 22:58

Душемотатель
Après vous avoir entretenu de mes foiblesses, il est assez plaisant de vous parler de Littérature (с)
Только исправьте, пожалуйста, "умолять" через "о"
URL
07.01.2013 в 19:57

Sotoffa
- НЕ СMЕЙ НАЗЫВАТЬ MЕНЯ ТРУСОM! Северус Снейп, книга "Гарри Поттер и Принц-полукровка", финал
Исправила ошибочки :facepalm3: И немного переделала текст.
URL
02.05.2013 в 13:48

Рашида
Выбирая действия - ты выбираешь и последствия. Лоис Макмастер Буджолд
:dances:
URL
02.05.2013 в 14:44

Рашида
Выбирая действия - ты выбираешь и последствия. Лоис Макмастер Буджолд
Чудно! Хотя и не люблю, когда Снейп погибает, так и не узнав счастья, но в данном случае - тронуло до слез...
Все-таки, автор, в следующий раз оставьте Снейпа в живых?:shuffle2::beg:
URL
11.08.2013 в 04:55

Nikki Lie
Спасибо за фанфик.
Здесь Северус такой человечный. И более близок и оригиналу.
URL
15.08.2013 в 20:00

Sotoffa
- НЕ СMЕЙ НАЗЫВАТЬ MЕНЯ ТРУСОM! Северус Снейп, книга "Гарри Поттер и Принц-полукровка", финал
[email protected] Спасибо за отзыв =)
О, Рашида а почему Вы так уверены, что СС мертв?
читать дальше
URL

Расширенная форма

Редактировать

Подписаться на новые комментарии
Получать уведомления о новых комментариях на E-mail